Целую неделю Леда и леди Кэй только этим и занимались. Все делалось по рецепту мисс Миртл, как его запомнила Леда: вишни собираются и сортируются, тщательно промываются, затем из них вынимаются косточки, моются кувшины с широким горлом, ягоды засыпаются внутрь вместе с просеянным сахаром и специями. Половина кувшина — вишни, другая половина — сахар.

Лорд Эшланд был привлечен на помощь как знаток великолепного французского бренди, он дал твердое обещание, что будет первым дегустатором во время всего процесса создания этой амброзии. Пересчитывая число кувшинов, Леда и леди Кэй убедились, что их энтузиазм увенчался успехом, и у них будет пятнадцать галлонов бренди.

Лорд Эшланд поднял брови и откашлялся — так же поступала и мисс Миртл, когда собиралась сделать первый глоток. Бренди обещало быть превосходным. В конце концов домик был заперт в начале сентября вместе с кувшинами, содержащими вино красновато-черного цвета, отливающего золотом.

Леда была довольна, как прошли лето и осень. Эшланды — и ей приятно было это сознавать — вернулись в Лондон. Они вращались в респектабельном обществе.

Принц Уэльский несколько раз оказывал внимание леди Тэсс, танцуя с ней на балах, что ее смущало и даже пугало, так как она, конечно, не знала о его известной склонности к красивым замужним женщинам. Леда не говорила ей об этом. Как рассказывали, принц очень мило беседовал с леди Кэй и осведомился у лорда Эшланда, интересуется ли он скачками. Поскольку лорд Эшланд этим не занимался, то разговор не получил продолжения.

Леда поняла, что приглашений в самые блистательные слои общества было более чем достаточно. В Вестпарке, в свою очередь, принимали друзей даже в начале декабря, когда здесь гостили лорд Скарсдейл и его сын, досточтимый Джордж Карзон, лорд и леди Уитбери, семья Голуборо со своими тремя дочерьми, лорд Хэй. Приезд новых гостей ожидался дневным поездом.

Леда, укутанная в толстую шаль, перестала вытирать пыль с кувшинов, поглядев тайком на леди Кэй. Та была одета в простую синюю шерстяную матроску и белый фартук, позаимствованный на кухне. Они притащили воронки и цедилки, раскладывая их на столе у окна. При мысли о лорде Хэе Леда почувствовала себя виноватой. Леди Кэй он нравился. Это было заметно. Даже сейчас, когда они только что пили чай в гостиной и мечтали об охоте на лис после возвращения мужчин с утренней охоты на фазанов в соседнем имении.

Леди Кэй пристрастилась к охоте с собаками на лис. В сентябре, когда лорд Хэй впервые был приглашен в Вест-парк, он видел ее на выезде со сворой гончих. Назвав ее рискованной всадницей, которая скачет сломя голову, он счел себя обязанным объяснить ей все особенности охоты и местности. Его советы девушка восприняла с большим вниманием и здравомыслием. Он сразу же принял вторичное приглашение в Вестпарк и гостил здесь уже неделю.

Возвращения мужчин с охоты не ждали раньше вечера, так что, когда Леда объявила, что пришло время сливать бренди, леди Кэй радостно вскочила. Девицы Голдборо тоже захотели пойти, но вместо этого были отосланы матерью писать письма бабушке. С протестующими возгласами они все-таки отправились в свои комнаты. Леда и Кэй одни приступили к работе в лавандовом домике.

— Готово, — объявила леди Кэй, заканчивая вытирать полотенцем глиняный дуршлаг, — что еще?

— А теперь мы сольем вино из одного кувшина и снимем пробу. Но сначала процедим его через дуршлаг в эту чашу.

Они обе старательно проделали всю работу, не повредив ягод. Знакомый приятный аромат бренди ударил в нос Леды.

— Я совершенно уверена, что в этих кувшинах будет отличный напиток, — сказала она убежденно, таким же тоном, как говорила мисс Миртл.

Они торжественно взяли по вишне из дуршлага, держа их на краешке ложек. Леда не успела удержать Кэй, как та взяла в рот всю вишню и тут же закашлялась.

Леда ударила ее по спине, все еще держа в ложке свою ягоду.

— О боже! — воскликнула леди Кэй, держась рукой за грудь. — Очень крепкое!

Они посмотрели друг на друга и захохотали. Леда высунула язык и постепенно слизала вишневку с ложки, пока ее рот не привык к обжигающему коварному напитку.

— Пробуйте, как я.

Она зажала зубами вишню и тихонько ее надкусила, разъединив на две части, потом высосала жидкость из ягоды, постепенно проглатывая.

Леди Кэй взяла вторую вишню и последовала примеру Леды.

— Ну, — сказала она, — думаю, теперь оно готово.

— Этот кувшин вполне годится. Мы должны попробовать из каждого, чтобы убедиться, что все в порядке. Случается, сахар иногда плохо размешан.

Они снова взглянули друг на друга и на целый ряд кувшинов, выстроенных на столе. Леда слегка похлопала себя рукой по губам.

— Ну, давайте же начнем, — сказала леди Кэй. К тому времени, как они процедили половину вина, у Леды стали липкими и руки, и губы. Белая скатерть на столе была залита красными каплями. Леди Кэй сняла шаль, им было очень весело.

— Взгляните на эту ягоду, — сказала леди Кэй, протягивая причудливую по форме вишню, — похоже, она напоминает леди Уитбери.

Они обе расхохотались.

— Вы знаете, — сказала Леда, — я не думаю, что мисс Миртл когда-либо делала зараз больше двенадцати кувшинов.

— А мы сделали двенадцать дюжин, — торжественно произнесла леди Кэй, обводя ложкой комнату, — будет сказочное Рождество.

Леда тяжело опустила следующий кувшин у дуршлага.

— Каждому хватит.

— Конечно. Здесь большой дом.

— Огромный дом!

— Преогромнейший!

Они запинались. Смеясь, облокотились на столы. Леди Кэй обняла Леду одной рукой за талию, а в другой держала ложку и помахивала ею в воздухе.

— С вами весело, — сказала она, — я так рада, что вы приехали к нам.

— Спасибо, — сказала Леда, — и я тоже. Я думаю-думаю… — Она остановилась, собирая разбегающиеся мысли. — Наверное, нам надо разлить ликер по бутылкам. — Она нахмурилась, с трудом соображая. — Сложим салфетку вдвое.

Леди Кэй подчинялась со смирением служителя мессы. Они выровняли воронку и поместили ее в горлышко бутылки. Густой красновато-золотистый ликер потек внутрь, поблескивая в солнечном свете, льющемся из окна.

— Взгляните, — восхищенно выдохнула леди Кэй, — это великолепно.

— Исключительно, — сказала восторженно Леда.

— Дух замирает, — произнес неожиданно мужской знакомый голос.

Леди Кэтрин оглянулась и взвизгнула:

— Мано!

Мистер Джерард снял шляпу как раз вовремя, чтобы подхватить девушку, когда она бросилась к нему. Он сделал шаг назад и поднял ее, как ребенка, подержав в воздухе и приветливо улыбаясь. Холодный солнечный свет от открытой двери вспыхнул в его волосах.

За пять месяцев разлуки Леда освободилась от силы его воздействия, забыла, как он был несказанно красив. В солнечном свете и тени от самшитовой изгороди он светился своим особым светом.

От взгляда на него у нее закружилась голова. Вспомнилось стихотворение… «Тигр, тигр, сверкающий яркой ночью в лесу…»

Это из Блейка. В двух строках — дикий и ошеломляющий образ. Как и этот человек. Других строк стихотворения Леда не смогла вспомнить. Память ее сейчас не была столь быстрой.

Казалось странным, что он так свободно держится. Она сразу не поняла, что он вылечился, уже не инвалид, без палочки. Он даже не хромал, когда вошел в комнату.

— О, Мано! — леди Кэй повисла у него на плечах, прижав голову к его подбородку и покачиваясь из стороны в сторону.

— Я скучала по тебе. Мы тут развлекаемся. Леда подобрала юбки и сделала реверанс:

— С возвращением!

Он взглянул на нее. Леда откинула выбившуюся прядь волос. Вся ее прическа растрепалась, но она о ней не думала.

Он улыбнулся. Леду охватила такая волна тепла и радости, что она едва не расплакалась. Прикрыла глаза, и комната, казалось, закружилась.

— Мы делаем вишневое бренди по рецепту мисс Миртл, — объявила леди Кэй. — Возьмите вишню.

Она зачерпнула одну ягоду в свою ложку. Он схватил ее за кисть и удержал, прежде чем она уронила ягоду. С Удивлением Леда наблюдала, как мистер Джерард проследил за ложкой, ей показалось занимательным, что он был так ловок и быстр, в то время, как вокруг нее все качалось.