В ночь завершающего обряда Элии случилось то, чего не случалось очень давно — чудовище нарушило границы, миновало Серые клыки и напало на них во Внешнем море, что считалось безопасным вот уже много лет. И останки их корабля не принесет приливом к дому — слишком далеко утащил его черный спрут, прежде чем бросить в океане…

С момента крушения Эви словно потеряла власть над своей судьбой. Из всех чудом остались в живых она, Элия, служанка по имени Нари и старый боцман, но он был так сильно ранен, что умер на третий или четвертый день, почти не приходя в сознание. Нари от страха потеряла разум и бросилась в океан еще через день, на что Элия лишь устало заметила, что скудных запасов им теперь хватит на дольше.

Они остались вдвоем. Те дни были похожи один на другой, и Эви никак не могла обрести контроль над своими чувствами и мыслями. Словно ее душа осталась в родных краях, тело уносилось на юг вместе с кораблем, а рассудок разрывался где-то между. Даже когда их нашли посреди океана чужеземцы во главе с мастером Тэнором, Эви не восприняла это всерьез. То и дело возникала мысль: ей это снится, или она умерла и не может найти путь к дому духов своего рода? Лишь теперь, когда они причалили к одному из крупных островов неизвестного архипелага, всё наконец обрело ясность. Она жива и не спит. Всё по-настоящему.

Спустя примерно еще час мастер Тэнор вернулся с несколькими носильщиками и вьючными животными, нагруженными очередными мешками с припасами. К тому моменту сестрам надоело смотреть в окно, поэтому он застал их за столом — Элия дожевывала остатки сухофруктов, пока Эви вплетала в ее растрепанные огненные волосы куцые перья и бусины.

Мужчины втащили в каюту два сундука, корзины с едой и золоченый кувшин. Сестра радостно охнула, отбросив жесткий кусок старой замшелой дыни, выхватила из корзинки спелое яблоко и впилась в него зубами со стоном, в котором не было и тени достоинства. Мастер Тэнор только усмехнулся.

Эви сглотнула и продолжила как ни в чем не бывало заплетать волосы сестры. Они уже много дней не ели свежих овощей и фруктов, а таких ярких, крупных и сочных не ели, наверное, никогда. Но что значило это подношение? Она уже знала, что мужчина не так прост, поэтому не спешила поддаваться на уловки.

— Вижу, ты как всегда сдержанна, северная принцесса. — Мастер налил вино из кувшина в кубок, пригубил, задумчиво пошевелил губами и, удовлетворенно качнув головой, проглотил. — Но не суди меня строго. Я лишь стараюсь исправить оплошность, чтобы порадовать вас и смягчить гнев его высочества. Конечно, мне остается только надеяться, что он не узнает о том, как непредусмотрителен я был, вынудив вас ходить в лохмотьях…

Он выдержал многозначительную паузу, но Элия была занята едой, а Эви продолжала настороженно молчать.

Тэнор вздохнул и указал на сундуки.

— Надеюсь, этих скромных даров хватит на время оставшегося путешествия.

Он откинул крышки. Внутри одного из сундуков пестрели ткани — тонкие, мягкие и переливающиеся. Во втором, украшенном причудливой резьбой, лежала обувь на длинных кожаных шнурках, а также пояса, ремни, ленты, полудрагоценные заколки и костяные гребни.

— Спасибо. — Эви приложила ладонь к левому плечу и слегка опустила голову в вежливом поклоне.

— Что ж, оставлю вас наслаждаться трапезой. Мне еще нужно уладить кое-какие дела на берегу, но к утру мы отплываем. — Он поставил на стол пустой кубок и внимательно посмотрел ей в глаза. — Эти острова не такие доброжелательные, как вам могло показаться при виде порта.

Она выдержала его взгляд, но не произнесла больше ни слова.

Наконец, мастер их покинул. Снаружи раздались его приказы, недовольное ворчание моряков и тяжелый топот. Эви опустилась на скамью рядом с сестрой, которая уже изучала содержимое других корзин, откуда доносился сводящий с ума аромат горячей сдобы.

— О Владыка всего сущего, как же давно я не ела свежего хлеба, — простонала Элия, разрывая мягкую булку, сердцевина которой еще исходила паром, полила ее золотистым маслом из маленького кувшинчика и впилась в белую ноздреватую мякоть зубами.

На корабле их еда состояла в основном из рыбы, вяленого мяса, сушеных фруктов, орехов и каменных сухарей, которые они размачивали в затхлой воде с капелькой меда. Кажется, прошла уже целая вечность с тех пор, как они ели нормальную пищу.

— Послушай, — тихо позвала Эви, взяв в руки теплую желтую сливу с блестящей упругой кожицей, — это наш шанс.

— Шанс? — Элия подняла на нее осоловелый взгляд. Кажется, она немного опьянела от обилия еды или от кубка розового вина.

— Когда все уснут, мы можем попытаться сбежать, — прошептала Эви. — В сундуках много тканей, если прикрыть лицо и волосы, в темноте никто не заметит…

— С ума сошла? — воскликнула Элия, но тут же понизила голос. — Ты же слышала, что сказал мастер Тэнор. Сходить на берег опасно. Что ты собираешься делать, когда сбежишь? Бросишься прямо в лапы первым попавшимся головорезам?

— Я думаю, он специально преувеличивал. Мы же в гавани! Тут есть и другие корабли… Мы можем нанять какой-нибудь, чтобы нас отвезли домой. Отдадим драгоценности в залог, а отец заплатит оставшуюся сумму по прибытии.

— Ты хоть видела эти корабли? — возмутилась сестра. — Они маленькие и легкие! Ни один из них не рассчитан на такой длинный путь и на наши суровые моря. И уж тем более на чудовищ.

— Чудовища нас не тронули. И может быть, есть другие корабли, — предположила Эви. — Хотя бы такие, как этот.

— Не говори глупостей, — отрезала Элия. — Я никуда не сбегу. Я не хочу рисковать жизнью.

— Если бы здесь было так опасно, он бы не оставил корабль на всю ночь у причала. И нас бы не охраняли всего несколько моряков.

— Хорошо. Допустим, мы сбежим. — Элия вздохнула, отодвинула еду и взяла Эви за руку. — Но пойми, даже если у нас получится нанять корабль, я не выдержу снова такого длинного путешествия. — Она стиснула ее пальцы сильнее и с неожиданным упорством произнесла: — И я не хочу возвращаться.

Эви прикрыла глаза и поджала губы, перед ее взором появилось грустное лицо отца, а затем и лицо Ивара. Она понимала, почему Элия не хочет возвращаться, ее там ждет брак со стариком и безрадостная жизнь среди чужаков. Но почему она, Эви, должна жертвовать своим счастьем?

— Так нечестно, — сказала она, но все же не убрала руку. — Там вся моя жизнь, и ты это знаешь. Я готова на что угодно, чтобы оказаться рядом с отцом. Ты хоть понимаешь, каково ему сейчас?

— Я понимаю, — голос сестры стал мягким и умоляющим, — и как только мы прибудем в эту Эфрию, я сделаю все возможное, чтобы понравиться принцу и завоевать хорошее положение. Тогда мы расскажем ему о Хестеске и попросим для тебя корабль. Клянусь, что попытаюсь его уговорить!

— Ты даже не знаешь, что из себя представляет этот принц!

— Да, но владыки хотели, чтобы мы оказались здесь, — упрямо продолжала Элия. — Значит, мы должны смириться.

— С чего ты взяла?

— Только не злись. — Сестра вздохнула и снова сжала руки Эви. — В ту ночь я должны была попросить у владычицы ночи счастья с Гудмундом, так? Но… вместо этого я молилась только о том, чтобы мне не пришлось стать его женой. И она услышала!

— Ты хочешь сказать, что наш брат погиб ради того, чтобы ты не вышла замуж? — Эви призвала на помощь все свое терпение. — И поэтому я не могу вернуться домой?

Она сцепила зубы, чтобы не наговорить ужасных вещей.

— Ты нужна мне, без тебя я бы не выжила! Но когда мы доберемся до места, ты сможешь вернуться домой, если владычице судьбы это будет угодно.

Элия выпустила ее пальцы и отвернулась. Налив себе еще вина, она взяла сочную спелую грушу и принялась жевать.

Эви бросила помятую сливу обратно. Вкус свежих плодов уже не казался заманчивым… Каким бы сладким он ни был, им не перебить горечь поражения. Ей нечего было противопоставить упрямству сестры, и она не могла решиться на побег одна, но чутье подсказывало, что они обе сильно пожалеют о том, что не сделали этого.