Больше Фальк вопросов не задавал — он видел, что Зара погрузилась в воспоминания о временах, когда кровь лилась рекой. Вряд ли ей приятно об этом говорить. Чтобы поднять настроение, Фальк достал фляжку и сделал большой глоток.

Они ехали в тусклом, сумеречном свете. Блуждающие огни по-прежнему сопровождали их, но Фальк больше не обращал на них внимания — он чувствовал себя слишком усталым, чтобы бояться. Около полуночи они достигли скалистого островка — казалось, какой-то неведомый великан в незапамятные времена оторвал вершину одной из гор и забросил ее в болото. Джэйл предложила разбить лагерь здесь. Вероятно, это место показалось ей более-менее безопасным. Фальк был весьма благодарен серафиме: весь день он провел в седле, они останавливались лишь дважды, чтобы напоить лошадей. Все его тело болело и молило об отдыхе.

Они отыскали неглубокую нишу в скале и прежде всего позаботились о лошадях, а затем занялись костром. Джэйл вырыла яму в земле и обложила ее по краю камнями, а Фальк и Зара собрали хвороста. Топливо было сырым, и огонь не хотел разгораться, но путешественники были настойчивы, и спустя некоторое время уже наслаждались живительным теплом костра. Фальк закутался в одеяло. После четырнадцати часов в седле даже это каменистое ложе казалось преддверием рая.

Фальк повертел головой, прислушиваясь к тому, как хрустят позвонки, а затем принялся массировать шею и плечи.

— Проклятая верховая езда! — пробормотал он, сожалея о том, что решил сопровождать серафиму и вампиршу в Штерненталь. — Если бы боги хотели, чтобы мы передвигались рысью или галопом, они наградили бы нас копытами.

Он протянул ладони к огню, надеясь отогреть закоченевшие пальцы.

— Пути богов неисповедимы! — Джэйл улыбнулась и достала из мешка хлеб и солонину.

Фальк снова приложился к фляжке. Вино было слишком холодным, чтобы как следует распробовать его, но Фальку оно казалось амброзией. Затем он взглянул на импровизированный стол и потер руки:

— О! Ветчинка! Отлично!

Зара уселась на одеяле, скрестив ноги, отхлебнула вина, передала фляжку Джэйл и отломила кусок хлеба. Судя по выражению ее лица, ела она без аппетита.

— Что-то давно не видно Тора, — сказала она, ни к кому не обращаясь.

— Наверно, ему надоело бежать за нами, и он повернул домой, — предположил Фальк, отрезая ломоть ветчины. — Или встретил в здешнем лесу серую Прекрасную Даму и сейчас ужасно занят. Удивляюсь тебе, Зара. Что до меня, я только рад, что эта бестия убралась. Я не мог спать, зная, что волк где-то рядом.

— Я уже сказала, что Тор не причинит нам зла, — покачала головой Зара.

— Рад слышать! Вот только хотелось бы знать, что он сам по этому поводу думает.

Зара ничего не ответила, лишь подбросила веток в костер. Ее лицо хранило безразлично-равнодушное выражение, но Фальку показалось, что вампиршу в самом деле беспокоит судьба волка. Впрочем, как можно быть хоть в чем-то уверенным, если речь идет о Заре?!

Фальк отрезал себе еще ломоть ветчины и тоже погрузился в размышления, вглядываясь в белесую мглу. Интересно, как далеко они сейчас от Мурбрука? И что сейчас поделывает Эла?

Мысли о девушке заставили сердце Фалька биться сильнее. Он отложил ветчину, вытер руки о землю и поднес к лицу красный платок, который подарила ему Эла. Запахи кедрового масла и роз пробуждали сладкие воспоминания. Они встретились совсем недавно, почти не знали друг друга, и все-таки Фальк чувствовал, что несколько дней, проведенных в Мурбруке с Элой, были лучшими в его жизни. Несмотря на постоянный страх, несмотря на то, что каждое утро он не был уверен, что доживет до вечера. Удивительно, Эла первая поверила в него, болтуна и шулера, которого, что уж там скрывать, не раз ловили, потому что он даже не умел толком передергивать карты. Но девушка поверила в него сразу и безоговорочно, и от этого он сам начал в себя верить.

— О Эла! — прошептал он. — Хотел бы я сейчас быть рядом с тобой, а не мерзнуть в этой проклятой болотной заднице… — Он вздохнул, а потом рассмеялся. — Кажется, я взаправду влюбился…

— Любовь! — фыркнула Зара. — Что вы все находите в ней?! Да, поначалу все просто чудесно, слаще патоки, ты теряешь голову, ходишь по облакам, но затем приходится расплачиваться за удовольствия: много-много лет спустя, когда все проходит, ты спрашиваешь себя, а почему, собственно говоря, ты так сходил с ума? На что потратил целые годы?

Зара покачала головой и замолчала. Казалось, сейчас она видит перед собой совсем иные времена и совсем иных людей. Наконец она очнулась от воспоминаний, тряхнула головой, осмотрелась, сказала решительно: — Надо побольше хвороста, — поднялась на ноги и нырнула в темноту.

Фальк посмотрел ей вслед и наморщил лоб.

— Кажется, эта тема расшевелила даже нашу железную леди, — сказал он скорее задумчиво, чем насмешливо.

— С тобой было бы то же самое, если бы ты потерял человека, которого любил всем сердцем, причем потерял по собственной вине, — промолвила Джэйл.

— А кто он был? — тут же спросил серафиму Фальк.

— Его звали Виктор. Это была настоящая, большая любовь, любовь всей ее жизни. Они были родом из одних мест — из Шенблика, это на юго-востоке Анкарии. Маленький городок славится своими садами и виноградниками. А еще там растут самые красивые розы во всем королевстве. Они — Сара фон Ланштейн и Виктор — были дружны с детства. Оба росли сорвиголовами и, возможно, поэтому так хорошо понимали друг друга. Он был сыном оружейника — совсем не подходящая партия для дочери графа. Но они выросли вместе и полюбили друг друга. Сначала они таились от родителей Сары, но граф и графиня фон Ланштейн были по-настоящему добрыми людьми, и счастье дочери оказалось для них важнее, чем разница в положении. Они дали Саре и Виктору благословение, и был уже назначен день свадьбы. Бракосочетание решили провести в замке Ланштейн, в саду, под цветущими вишнями.

Фальк улыбнулся:

— Звучит очень романтично!

Джэйл кивнула, сохраняя серьезное выражение лица.

— Так все и было, — сказала она печально. — Но тут началась война. Семья Сары из поколения в поколение верно служила короне. У отца Сары не было сына, который мог бы поддержать традицию, и тогда Сара сама взялась за меч, чтобы защищать Анкарию и короля. Виктор хотел сопровождать ее, стать ее оруженосцем, но умер его отец, и жених Сары вынужден был остаться в Шенблике, чтобы заботиться о матери и сестрах. Виктор обещал невесте, что будет ждать, как долог ни был бы ее путь. А она поклялась, что не назовет мужем никого другого.

— И что случилось потом?

— Потом она его убила, — тихо сказала Джэйл. — Его, его мать, его сестер и своих родителей.

Фальк отшатнулся.

— Ты… ты это серьезно? — осторожно переспросил он.

Джэйл кивнула:

Когда Сара вернулась с войны, она уже не была самой собой, она стала Зарой, вампиршей, она принадлежала к детям ночи, и лишь одно доставляло ей радость — страдания и смерть. Когда она вернулась, Виктор просто не мог поверить своему счастью. А она тут же, на его глазах, убила сначала его мать, а затем сестер. Потом она даровала смерть и своему возлюбленному. Думаю, для него это явилось благом. — Джэйл покачала головой и добавила очень тихо и очень печально, как будто слова причиняли боль ей самой: — Она не стала пить их кровь. Она была сыта, ибо вдоволь напилась еще на пути в Шенблик. Она убила их просто ради удовольствия. Потом она пришла к себе в замок, где предала смерти собственных родителей, а также всех слуг. Затем она покинула родные места и долго странствовала, сея повсюду смерть и разрушения.

— Но откуда ты все это знаешь? — спросил Фальк.

— Я изучала историю Зары по приказу короля Валориана, — ответила Джэйл.

— По приказу короля?

— Да. Зара убивала людей в Анкарии целых пять веков. Ее именем матери пугали детей. Король Валориан решил, что этому пора положить конец. Но это было проще сказать, чем сделать. Многие пытались одолеть Зару, но никто не вернулся назад, ко двору короля. Она была могущественна, дьявольски хитра и безжалостна. Даже инквизиция оказалась бессильна. Тогда король обратился к Ордену Света. Конечно, мы откликнулись на его призыв — невозможно было сидеть сложа руки, зная, что в королевстве творится такое. Прежде всего, следовало найти Зару. Изучив ее историю, мы узнали, что каждые пятьдесят лет она возвращается в Шенблик, чтобы в течение недели терроризировать всю округу. Такая вот своеобразная сентиментальность. Шестеро из нас отправились в Шенблик, и нам удалось найти Зару. Она пряталась на кладбище, в фамильном склепе. Мы полагали, что надежно защищены благодаря Божественному Свету и нам не составит труда поймать ее. По трое из нас были убиты, прежде чем нам удалось схватить Зару. Мои спутницы хотели убить ее прямо там, на месте, мстя за погибших сестер. Но смерть казалась мне слишком большой милостью для такой, как она. Я поступила по-иному — я заставила ее выпить моей крови, и моя кровь пробудила в ней душу.