– Где Нагира и Эр-рик? – Ян попытался приподнять голову.
– Я здесь, – отозвался харририанин от противоположной стены.
– А вот про Эр-рика мы ничего не знаем. Выжил ли он после катапультирования, попал ли в плен или ему удалось спрятаться… неизвестно. – Мартинес пожал плечами. – Мы и о тебе-то ничего не знали, пока полчаса назад тебя не закинули сюда.
Ян уже достаточно пришел в себя, чтобы оглядеться по сторонам. Они находились внутри огромной стальной трубы. Метров двадцать в диаметре, никак не меньше. Оба конца закрыты толстыми многолепестковыми заслонками. Судя по всему, они работали, как диафрагма у фотоаппарата, при необходимости образуя отверстия различного диаметра. Эта система сразу насторожила опытного разведчика. Что-то тут было не так. Что-то во всем этом очень и очень нехорошее.
– Это тюрьма? – Микульский робко высказал самую безобидную из гипотез.
– Это камера сжигания отходов. – Мартинес безжалостно развеял радужные надежды разведчика. – И если мы не выберемся отсюда, нас сожгут живьем.
Камера сжигания отходов?! Конечно. Именно этим объясняются груды разнообразного мусора, который валяется вокруг. Чего здесь только нет! От смердящих отходов камбуза до старой изломанной мебели. Все, что может гореть, должно быть сожжено. Только Микульский почему-то не хотел быть в этом списке. Помимо воли он представил, как огненный смерч пожирает тело. Сначала голова и руки, а затем пламя ворвется под огнеупорную ткань… Разведчик содрогнулся.
– Мы можем как-нибудь открыть одну из дверей? – Разведчик покосился на два шлюза, через которые в камеру, как видно, и загружали мусор.
– Механически нет, но Нагира тут отвинтил одну панель… Похоже, это запасной энергетический распределительный щит. Наш гений кибернетики говорит, что можно перекинуть провода и тогда…
Яркая вспышка осветила закопченные своды камеры. Вслед за ней послышался треск электрических разрядов, к которым добавился сдавленный вопль инженера первой лиги.
Нагира! Мартинес пулей кинулся на помощь упавшему харририанину. Тот лежал на полу ничком и не подавал признаков жизни.
– Почему все так хреново? – Разговаривая сам с собой, Хорхе начал трясти оглушенного горе-электрика. – Э, друг, ты живой?
На удивление, четырехрукий мутант быстро оклемался. На его пальцах еще плясали крохотные искорки, а он уже бормотал нескладные и сбивчивые объяснения:
– Я же не думал, что она капнет… Коммутатор был очень низко, а я работал намного выше…
– Тихо ты! – Мартинес зажал рот харририанину и, словно охотничий пес, насторожил уши. – Кто-то идет!
Каталонец бесцеремонно уронил инженера первой лиги и, подхватив с пола несколько набитых мусором мешков, стал швырять их в сторону раскуроченного энергетического щита. Шести полиэтиленовых пакетов вполне хватило, чтобы скрыть следы деятельности Нагиры. Когда шлюз распахнулся, Мартинес уже сидел на полу рядом с харририанином и, обхватив голову руками, демонстрировал смирение и полную покорность судьбе. Он даже не пошевелился, когда получил удар прикладом винтовки в спину.
– Back up!
Квадратный качок с сержантскими нашивками решил расчистить подходы к двери. Поскольку за спиной морского пехотинца маячило еще по меньшей мере десяток до зубов вооруженных солдат, спорить Хорхе не стал. Имитируя полную немощь, он поднялся на подогнутых ногах и, схватив харририанина под мышки, поволок его в темную глубину камеры сжигания. Такое послушание умилило американскую солдатню. Они переглянулись и весело заржали.
«Зачем они пришли? – Сердце Микульского бешено заколотилось. – У каждого наготове «М-16», из чего следует всего два варианта: это либо конвойная, либо расстрельная команда».
Мгновения ползли в мучительном ожидании. Ян с Мартинесом несколько раз украдкой поглядывали друг на друга, но дальше взглядов дело не пошло. Противник находился слишком далеко и держал оружие наготове. Рывок двух изувеченных «головорезов» означал бы для них верную смерть. Оставалось только ждать. Но чего?
Шарканье ног в коридоре предвещало быстрый ответ на этот вопрос. Морпехи расступились. Из-за широких спин показались два солдата в форме армейской полиции. Они, словно мешок с отрубями, тащили за ноги бездыханное тело. Эр-рик! Ян сразу узнал серебристую форму. Неужели мертв? Хотя на теле фалийца не было следов пыток и побоев, но мысль о его гибели приходила на ум после первого же взгляда. Глаза закрыты, длинные волосы всклокочены и волочатся по полу, а красноватая кожа стала практически белой.
Но жизнь Эр-рика волновала лишь «головорезов». Полицейские проявили к нему полное равнодушие и пренебрежение. Перетащив пилота через порог камеры, они швырнули его на груду мерзко воняющих нечистот. Как мусор, как дохлое животное! Обменявшись парой фраз с морскими пехотинцами, тюремщики отправились восвояси.
«Ну вот, вся компания в сборе, – подумал Ян. – Что будет дальше?»
А дальше все… конец! Разведчик увидел, как пятеро солдат взвели автоматические винтовки. Они уже угрожающе двинулись вперед, но тут их окликнули сзади. А… сержант Смит! Микульский узнал скуластую рожу. Смит подошел к авангарду и начал что-то горячо и энергично требовать. Более чем скромные познания английского языка дали Яну возможность понять только несколько слов: «огонь», «месть» и «смерть». Квадратный сержант что-то возражал, но Смит, очевидно, пользовался большим авторитетом. Трое из пяти членов расстрельной группы опустили стволы своих «М-16». Еще несколько фраз, и качок сдался. Он махнул рукой и, повесив винтовку на плечо, двинулся к выходу. За ним последовали и все остальные. Посреди камеры остался стоять лишь Смит. Несколько мгновений он с ненавистью глядел на «головорезов», то сжимая, то разжимая кулаки. По его лицу гулял целый водоворот чувств, которые сержант с великим трудом сдерживал. В конце концов его воля взяла вверх. Он развернулся и тоже зашагал к выходу. Прежде чем опустить стальную плиту, Смит воздел глаза к небу, обернулся и перекрестил своих врагов.
Истинный христианин! Проявил сострадание, гад! Микульский почувствовал, как по телу поползли крупные мурашки. Их хотели расстрелять, но неожиданно передумали. Причем пощадили явно для того, чтобы предать еще более лютой смерти.
– Процесс сжигания начнется через два часа, – слова Нагиры прозвучали эхом мыслей разведчика.
– Откуда ты знаешь? – Хорхе Мартинес рывком повернулся к харририанину.
– Я не знаю языка этих солдат, но мысленные ассоциации у всех людей одинаковые. Они представляли себе огонь и связывали с ним цифры. В восемнадцать тридцать печь будет включена.
– Живо за работу! – Каталонец потянул Нагиру за шиворот. – Ты должен открыть дверь!
– Это… это невозможно. – Инженер первой лиги даже не попытался встать.
– Как невозможно? Ты же говорил…
– Это я говорил раньше. – Нагира закрыл лицо руками. – До того, как произошло замыкание.
– Что?! – Мартинес за грудки поднял харририанина и в упор уставился в его большие черные глаза. – Я тебе сейчас покажу, инженер хренов!
Нагира не прореагировал на угрозу корсиканца. Очевидно, ему было уже все равно, как погибать. Смирившись с неизбежным, он прекратил борьбу за свою жизнь. Ну, это он – чахлый слабовольный инопланетянин, а вот Микульский привык сражаться до конца.
– Хорхе, стой! – Разведчик окриком остановил занесенную для удара руку. – Кулаками делу не поможешь. Тащи инженера сюда. Будем разбираться. – Не дожидаясь, пока каталонец исполнит приказ, Ян перевел взгляд на Дэю: – Доктор, а вы займитесь Эр-риком. Вдруг он еще жив? Чтобы покинуть станцию, нам позарез нужен пилот.
Женщина ничего не сказала, однако ее затуманенные страхом узкие глаза стали вдруг почти круглыми. Чтобы унять дрожь в пальцах, лурийка начала яростно растирать ладони. Ян сам не мог похвастаться олимпийским спокойствием, но все же постарался справиться с нервами. Он ловко поймал руку доктора и, крепко стиснув ее, произнес самым уверенным голосом, на который только был способен:
