«Дагги-тиц» - штука сокрушающей, титанической почти силы. Как всегда у Крапивина, о детях; как всегда, не по-детски серьёзная. Хотя поначалу совершенно не подозреваешь, с чем тебе предстоит столкнуться – Крапивин начинает «Дагги-тиц» с убаюкивающе-знакомых интонаций. Наш герой – третьеклассник Инки, хмурый фантазёр-одиночка. В школе его либо игнорируют, либо лениво поколачивают; дома у него есть старые ходики, которые он сам починил, и муха, которая любит качаться на их маятнике. Ещё есть натянутая под потолком леска, на которую иногда выходят погулять крошечные акробаты в красных костюмах.
Подлость и алчность, предательство и убийство – вот с чем приходится иметь дело крапивинским детям в дивном новом мире. И на практике, по живому, по кровоточащему постигать ценное и хрупкое понимание того, как можно жить, когда вокруг творится такое, и как отвечать, и можно ли вообще как-то ответить, чтобы самому в процессе не стать таким же.
Крапивину удаётся удивительное – его повесть не только становится идеальным слепком описанного в ней времени (куда чище и прозрачней, нежели в путаном и многословном «Асфальте» Гришковца, где он явно претендует на что-то похожее), но и даёт надежду. На то, что можно, можно всё-таки ещё оставаться человеком посреди всеобщего свинства – хотя даётся это очень нелегко. Но стараться ради этого всё же стоит. Потому что предать самого себя – страшнее всего.
Отзывы
12