Стасевский неожиданно рассмеялся:

— Ваша взяла! Как в той песне: цыган без лошади, что без крыльев птица. Лошадь я держать не могу, взял машину. Не повезло, возить будут теперь на другой, — оборвав смех, огорченно вздохнул и махнул рукой:

— Эх, была не была. Пиши, начальник. Все скажу, терять уже больше нечего! Остались у меня только жена и дети. Их я не воровал. Пиши…

Прошло несколько дней после того, как Стасевский подвез одинокого мужчину. Ох и испугался он тогда. Чего доброго, мог и умереть человек в машине. Попадать в милицию, даже в качестве свидетеля, ни к чему. Правда, заплатили ему хорошо, да и сам он не растерялся — с жены больного десятку сорвал.

И вот, проезжая мимо знакомого дома, Стасевский увидел похоронную процессию. Остановил машину, подошел поближе. В гробу лежал его пассажир. Стасевский вспомнил, с какой радостью он говорил, что очередь на «Волгу» подходит. Стасевский и сам давно мучился мыслью купить машину. Особенно после того, как удалось одурачить мальчишку Воронова. Сложно, конечно, реализовать золотишко, но Стасевский быстро приспособился. Продавал по одной-две вещи пассажирам, случайным знакомым. Часто ездил на толкучки, а там можно купить и продать все что угодно. И денег на машину уже хватало. Вся загвоздка — где купить. На очередь, правда, стать можно. Но ждать надо лет десять.

И у Стасевского созрел план. Выждав неделю, он пошел к Ивановым домой. Открывшей дверь знакомой ему женщине сказал, что пришел по просьбе ее мужа помочь выбрать машину. Хозяйка прогнала его. В порыве гнева она крикнула, что ей машина не нужна. А это и хотел выяснить Стасевский. Узнать же фамилию умершего не составляло большого труда.

После этого Стасевский зачастил в магазин «Автомобили». Он разведал, где хранится журнал учета очереди, номер Иванова. Однажды, улучив момент, когда бухгалтер вышла из кабинета, схватил журнал, спрятал под пальто, вышел на улицу. Сидя в машине, вытер принесенной для этой цели резинкой фамилию и адрес Иванова, вписал себя.

Марков опять встретил Степана Асаевича. Тот был трезв. Подобострастно улыбаясь, поздоровался:

— Здравия желаю, товарищ старшина! Как поживаете?

— Хорошо, Асаевич, хорошо. Не забыли ли вы, что через двадцать пять минут надо быть дома?

— Нет, что вы. Я хорошо знаю, что такое административный надзор, и нарушать его не буду, тем более, что хочется, чтобы побыстрее сняли с меня эти ограничения. Я же, ей-богу, завязал.

— Ну, дай бог, — улыбнулся старшина. Ох, и не нравился же ему этот Асаевич. Нечестный он человек.

Марков, не торопясь, шел по улицам. У железнодорожного переезда он предотвратил драку извозчика с таксистом, машину которого лягнула лошадь. Потом побеседовал с известной в районе скандалисткой Сильвой. Неприятный был разговор, и старшина долго не мог успокоиться. Часа через два оказался у парка. Марков увидел, как от группы подвыпивших мужчин отделился один и бросился в сторону.

«Не Асаевич ли это? — заподозрил старшина. — Уж больно похож».

На всякий случай зашел в кафе, позвонил в штаб дружины и попросил находившегося там участкового проверить, дома ли Асаевич. Затем Марков направился к кинотеатру, где его должен был ждать напарник.

Со стороны казалось, что разговор идет о чем угодно, только не о преступлении.

— Понимаете, Виктор Алексеевич, рвется и эта ниточка, — жаловался Ветров. — У Стасевского мы изъяли золото, машину. Но продвинуться хотя бы на шаг не удалось. Стасевский не знает, где Хоревич добыл пистолет. Мы точно знаем, что и сам Хоревич к нападению на тир непричастен. Это же можно сказать и о Воронове. Отпали Кранов и Волох. Нет у нас пока и сигналов, заслуживающих внимания.

— А как в отношении связей Хоревича?

— Усиленно работаем. Это у нас пока единственная возможность восстановить ниточку, ведущую к раскрытию преступления. Сегодня утром, например, мне позвонил Лапко, у которого останавливался Хоревич, и сообщил, что к нему приходил какой-то мужчина, интересовался Хоревичем. Лапко посоветовал прийти вечером. Думаю, Виктор Алексеевич, трогать этого человека не стоит. Установим его и попытаемся выяснить связи.

— Лиц, судимых за подобные преступления, отобрали?

— Да, по городу — два человека, по области — три, по республике — восемь. Мы подготовили задания по их проверке. — Ветров положил перед генералом несколько листов бумаги.

Романов прочитал и подписал их. Затем встал, прошелся. Остановился у больших часов в углу кабинета. Долго смотрел на циферблат, думал. Сколько было таких сложных преступлений? Пожалуй, сейчас и не перечесть. И каждое — новая загадка, новый ребус. Попробуй не реши, не раскрой его!

Генерал повернулся к Ветрову:

— Усилили охрану банков, сберкасс?

— Так точно. Кроме того, товарищ генерал, мы проинструктировали руководителей предприятий, организаций и учреждений, чтобы в дни получек кассиров обеспечивали надежной охраной. В городе продолжается патрулирование наших людей, переодетых в гражданскую одежду. Держим под контролем транспорт и другие места возможного появления преступников. Попросили командование воинской части прочесать близлежащие лесные массивы. Основная же надежда на оперативный состав уголовного розыска. А люди, Виктор Алексеевич, работают с полной отдачей сил. Я не сомневаюсь, найдем преступников, где бы они ни были.

Романов улыбнулся.

— Да и я не сомневаюсь, Игорь Николаевич. Только сделать это необходимо скорее, чтобы не дать им совершить новое, может быть еще более тяжкое, преступление. Я хотел бы попросить вас заняться человеком, которого сегодня ожидает Лапко. У вас в личном плане ничего не горит? Как жена, дети?

— Спасибо, Виктор Алексеевич, нормально. Что касается вечерней работы, то это стало привычным. Жена прекрасно знает особенности моей службы. Здесь вопросов нет.

— Это хорошо, когда дома проблем не создают, — улыбнулся генерал. — Когда тылы в порядке, тогда и работать легче. Сегодня приходила жена Судниковского. Жаловалась. И, вы знаете, она во многом права. Кстати, вы с ним работали? Какое мнение о нем?

— Непонятный он человек. Рассуждает, да и говорит вроде правильно, а присмотришься, чужие мысли выдает за свои. Мне кажется, Виктор Алексеевич, не любит он нашу работу.

— Я тоже так думаю, случайный он у нас человек.

— А что жена его?

— Говорит, что в рюмку заглядывает, дома часто не ночует.

Генерал открыл план ежедневной работы и что-то записал, затем вышел из-за стола, подошел к Ветрову, протянул руку:

— Ну, ни пуха.

— К черту, Виктор Алексеевич, — озорно блеснул глазами Ветров.

Он поехал к Лапко. Вечер оказался удачным. И уже к полуночи Ветров сидел в своем кабинете и составлял справку о человеке, который интересовался Хоревичем.

Им оказался… Асаевич. Ветров в который раз поминал старшину Маркова: «Ох и толковый же мужик Михаил Антонович. Как чувствует человека!»

Около часу ночи Марков, стоявший в тени, увидел Асаевича. Он неожиданно вынырнул из своего подъезда, на секунду остановился на освещенном уличным фонарем пятачке, затем быстро пошел вдоль улицы. Сегодня на инструктаже Маркову сказали, что Асаевичем интересуется уголовный розыск: с кем встречается, где, когда. Поэтому старшина не стал окликать Асаевича, а решил последить за ним. Долго петляли по темным переулкам, дворам и наконец оказались на улице Калинина. Асаевич вошел в неосвещенный подъезд. Марков выждал и тихонько открыл дверь. Остановился, прислушался. Тихо, темно.

«Где он?» — подумал старшина, прижимаясь спиной к двери. Прошла минута, вторая… Неожиданно послышались голоса. Дверь квартиры, расположенной справа, открылась. Марков отступил к подвалу, спрятался за какие-то предметы. Мимо прошли двое мужчин. Марков по голосу узнал Асаевича. Он в чем-то упрекал собеседника: