«Но этого никогда не было достаточно», — добавил он, и странным образом, он сейчас чувствовался ближе, как будто он был прямо рядом со мной.

«Даже если бы я боролся за тебя честно — поверь мне, у Айдена не было бы ничего против меня, когда я решил — в конце концов, что то, что ты чувствовала ко мне, было остатками. Я был пережитком. На самом деле, ты никогда не была моей. Я всегда знал это».

Я сжала руки, пока мои суставы не заболели. «Тогда почему ты хотел быть со мной — в Катскиллс, ты просил меня дать тебе попробовать. Или это была часть твоего гениального плана?»

«Гениальный план?» — Сет засмеялся, но без юмора. «Почему я спросил? Меня тянет к тебе, Алекс. Многого не надо, чтобы понять это. И даже больше. Меня тянет к тебе с тех пор, как я первый раз тебя увидел. Это свойственно нашему виду».

Отдаленное, почти грустное чувство прокралось через связь. «Это притяжение между нами — я не думаю, что ты когда-нибудь поймешь или почувствуешь, так сильно. Но, в любом случае, как я сказал, я тоже беспокоюсь о тебе».

Была физическая связь между нами, частично от умерших Аполлионов, и наше собственное влечение друг к другу. Я была достаточно взрослой, чтобы признать это, но это было слишком слабым в сравнении с тем, что я чувствовала к Айдену. Но некоторые вещи не изменились.

«Я беспокоюсь о тебе». Слова были сказаны шепотом и звучали сломлено.

Какое-то время мы молчали. Это было как тупик, действительно странно, неловко и грустно.

«Пожалуйста, не делай этого, Сет».

Он вздохнул. «Алекс…»

«Я могу помочь тебе».

Уколы раздражения проникли в мой желудок теперь.

«Мне не нужна помощь».

«Нужна». Я сделала глубокий вздох. «Ты как наркоман — на эфире, неважно, любовь или одобрение ты искал от Люциана. Тебе нужна помощь».

Я знала, что в этот момент, я сказала неправильные вещи. Раздражение переросло в гнев, это было, как стоять близко к огню. «Мне не нужна твоя помощь, Алекс. Что мне нужно от тебя, это то, чтобы ты поняла, что от Судьбы не убежишь. Все будет по-другому — лучше — если ты позволишь Люциану сделать то, что нужно».

«Сет…»

«И нужно, чтобы ты поняла, Алекс, если ты можешь, что может быть — просто может быть — Люциан, на самом деле, заботится обо мне, потому, что я стою этого, и он хочет лучшего для меня — для нас. Ты можешь это сделать?»

У меня в горле образовался комок. «Ты заслуживаешь того, чтобы кто-то заботился о тебе, но…»

«Но что?» В его голос ворвался огонь, побуждавший меня сказать то, что он и так знал, что я собиралась сказать.

У меня сбилось дыхание. «Но я не могу сделать то, о чем ты просишь. Ты заслуживаешь этого — очень заслуживаешь — но не от Люциана. Он использует тебя. И будет слишком поздно…»

«Не поздно. В конце концов, ничего не важно, я получу все, что я хочу».

И затем он оттолкнулся и разорвал связь.

Когда я снова открыла глаза, Айден все еще спал, и, хотя шнур тихо гудел в моем животе, Сет пока что исчез. Я поднялась на ноги и быстро осмотрела пещеру. Всё было без изменений — не совсем Хилтон, но безопасно.

Сглотнув комок, который уже ощущался, словно постоянная часть в моем горле, я переместилась ближе к Айдену и села рядом с ним, подтянув колени к груди. Боги, я не знаю, что было хуже — если Сет полностью исчезнет и не останется никакой для него надежды, или если некая его часть все еще будет где-то находиться. Так или иначе, интересоваться этим было безнадежно. Прямо сейчас я была на задании найти способ уничтожить Сета. Так имеет ли это значение? В конце, я не смогу позволить ему получить от меня силу. Слишком много жизней зависит от того смогу ли я его остановить.

Айден должно быть был гордым обладателем внутренних часов, потому что, когда небо начало окрашиваться в оранжевые цвета, что было видно через беспорядочные отверстия в своде пещеры, он потянулся, подобно тому, как просыпается камышовый кот после полуденной дремоты.

Он присел неустойчиво и склонился, расположив руки по другую сторону от моих согнутых коленей. От его обнаженной груди исходило тепло. Он прижался губами к чувствительному местечку под моим ухом и пробормотал: — Доброе утро.

— Доброе утро.

— Полагаю, мы подверглись набегу пауков? — Айден вскочил на ноги и снова потянулся, подняв вверх руки и изогнув спину.

— Нет.

Он послал мне взгляд через плечо и затем наклонился, схватив рубашку с сумки.

— Ты продержалась?

Я кивнула.

Как мы съели быстрый завтрак, состоящий из «еды для грызунов» и были готовы вернуться назад в туннель, я обдумывала то, что сказать Айдену. Я не смогу скрыть тот факт, что у меня состоялся некого рода диалог с Сетом снова, но я не была уверена, как преподнести то, что я чувствовала на словах, чтобы кто-то другой смог это понять.

Когда он подал мне пахнущую плесенью мантию, я, наконец, ему призналась.

— Прошлой ночью я видела Сета.

Айден замер, руки стиснули его собственную мантию.

— Хорошо.

Я сосредоточила внимание на его плече.

— Я знаю, что должна была сказать об этом раньше.

— Да. Должна была.

Румянец окрасил мои щеки.

— Я на самом деле его не видела. Не так как в прошлый раз. Он говорил со мной через шнур. Он не знает, чем мы занимаемся. Он спросил, но я ничего ему не сказала.

— Конечно, — он натянул мантию быстрыми, жесткими движениями. — Чего он хотел?

Испытывая неловкость, я перенесла свой вес с ноги на ногу.

— Я думаю, он просто хотел… поговорить.

— Поговорить? — неверие окрасило его тон.

— Ага, он… Я думаю, некая его часть все еще здесь. Понимаешь, часть его, которая находится в замешательстве, но он действительно верит, что Люциан заботится о нем, — умолкла я, покачав головой. — Это не важно. Ты готов?

Несколько минут Айден изучал меня, затем кивнул. Накинув капюшоны на головы, мы покинули маленький островок мира и отважились выйти в темные, узкие туннели, проходя их в абсолютной тишине. Поскольку я не могла видеть ни лица Айдена, ни его глаза, я не была уверена, о чем он думал, но я была полностью уверена, что это имело некое отношение к Сету. Об этом думала я, когда мы шли в темноте, и только наши шаги отражались эхом в тишине.

Мне было жаль, что я не увидела того, что происходит с Сетом до того, пока не стало слишком поздно, не заметила, как эфир и акаша влияли на него. Больше всего я жалела, что не увидела, как мучительно сильно он нуждался в ком-то — в том, кто принял бы его, даже полюбил бы его. Вместо этого я была окутана своими собственными проблемами и не заметила всего того, что с ним сделала.

Что я сделала с ним.

В некотором смысле, я всерьез подвела Сета.

Спустя два часа продвижения по темноте без остановок, маленький блик оранжевого света показался впереди, и чем ближе мы подходили, тем больше становилось пятно, до тех пор, пока мы не смогли увидеть мир за пределами пещеры.

— Наконец-то, — пробормотал Айден.

Он остановился у неотесанного, несимметричного отверстия и стал всматриваться поверх пологого склона, который вел в густой туман, покрывающий оранжевое небо.

— Долина Скорби, — сказал Айден. — Мы уже близко к Равнине Суда.

— Будем надеяться, что Аполлон связался с Калебом, — я вышла из туннеля. Тускло-коричневая трава хрустела под моими ботинками. — Это не должно занять много времени.

И не заняло, потребовалось всего лишь около получаса на то, чтобы спуститься вниз по склону и войти в туман, который испарился подобно взбаламученному дыму, открывая Долину.

Место было настолько же угнетающим, как это и казалось.

Голые деревья усеяли ландшафт. Их ветви скручивались вниз на концах, как будто бы были утяжелены страданиями, которые просачивались в воздух. Куски серого камня возвышались из тусклой травы и маленького залива, вода в котором была темной и унылой, разделяющего долину.

Люди были повсюду.

Некоторые находились близ залива, апатично лежа на своих боках. Их пальцы были опущены в воду, их тела содрогались снова и снова с глубокими, тяжелыми вздохами. Другие уселись поверх камней, открыто рыдая, их руки были сцеплены и прижаты к груди. Несколько людей сидело у прикорневой части деревьев, сжавшись в клубки, пока вскрикивали.