Того же Антоху взять. Раньше мы были не разлей вода. Стоило ему переехать, и мы начали реже видеться, а как перестали вместе учиться, так наша дружба фактически закончилась.

Я задумался, а есть ли у меня в настоящем вообще друзья, на которых можно положиться на все сто процентов. Ответ был очевиден – их уже давно нет. В детстве таковых было полно. Начали взрослеть, стали задумываться о личных приоритетах, и понятие дружбы стало меняться. Когда мы с одногруппниками проводим где-нибудь время, то да, мы все друзья, готовые друг другу помогать во всем. Потому что так выгодно – сегодня я тебе, а завтра ты мне. Да и вместе проводить время веселее. Но вот появилась игра, и только-только забрезжила призрачная надежда обогатиться, и тут же все распалось в одночасье. Из пятерых только один Колясик перезвонил и то, чтобы настучать на других, так как сам от них откололся и остался недовольным.

Но может, так даже к лучшему получилось, что идем втроем с Максом и Жориком. Как-никак, хоть это было давно, но лет до четырнадцати мы вообще хорошо дружили. Все дни напролет летом проводили время вместе: то в лес ходили, то на озеро, то по очереди друг у друга играли на приставках. Потом Жорику первому родители купили шлем для виртуальных погружений. Мы с Максом ходили к нему играть попеременно. Поселок совсем небольшой, всего полсотни домиков. Остальные дети были либо намного старше, либо вообще мелкота. Были еще две девочки такого же возраста. Вначале нам с ними было неинтересно, вроде девчонки же, а когда они нас заинтересовали, то их уже интересовали как раз-таки старшеки.

Потом что-то с нашей дружбой обломалось. То в один год Жорика отправили к родственникам на все лето, то Макс с родителями в поселок два года подряд не приезжал. А Дальше мы уже поступили в университеты. С тех пор особо не дружили. Так, чисто поболтать под пивко, когда были на даче. Да и в поселке мы появлялись редко. К тому же девушки пошли. Неделю на даче высидишь, и давай под каким-нибудь предлогом клянчить родителей снова вернуться на пару дней в Питер. А где пара дней, там и неделя, а то и две.

В прошлом году, правда, мы проводили время вместе дольше обычного. Но это уже чисто из-за бизнеса. Жорик придумал тему – родниковую воду продавать. Есть у нас тут неподалеку от поселка источник. Из-под земли выходит чистейшая вода. Вот мы под видом этой воды обычную водопроводную и продавали. Прогоним через угольный фильтр, и вода реально после угля вкуснее становилась. Не отличишь.

Воду заливали в двадцатилитровые баклажки и дальше впаривали всем, кому ни попадя, в нашем и соседних поселках. Для этих целей отец Макса нам даже свой старый кар выделил. На нем мы и возили воду.

Себестоимость литра воды 1 рубль, продажная цена 5 рублей, выходило 80 рублей с каждой баклажки. В день 30-40 штук продадим, и нормально.

Правда, в конце лета все это дело накрылось. Перебили нас деревенские, снизив стоимость воды до 3 рублей. Пришлось и нам снизить, чтобы им меньше клиентов досталось. Можно было и вообще забросить, но тут чисто принцип пошел – водный бизнес так просто не слить конкурентам. Пусть и копейки уже выходили, но хотелось им хоть немного нагадить, раз такие козлы. До них даже не дошло, как мы с водой мутили. Эти придурки реально воду из источника возили.

Когда перед моим приездом позвонил Жорик, то рассказал, что деревенские и в этом году возят воду также по 3 рубля. Вот же дебилы. В отсутствие конкуренции могли бы и цену задрать. Вместе с тем это означало, что с водой нам больше не светит. Но может, с игрой повезет?

Чтобы не так было обидно за проигрыш, я решил не уподобляться Жорику и отнестись к игре как виртуальному приключению. В любом случае, летом был запрограммирован отдых. С этой мыслью я и уснул.

Еще не было восьми утра, как мне позвонил Жорик, создав ажиотаж криками: «Давай быстрей, а то вдруг не успеем!». Толком не позавтракав, я впопыхах простился с родителями и устремился на выход. Родители Жорика вышли провожать его на улицу. Поздоровавшись с ними, я не стал никого смущать и пошел к Максу, чтобы мамашка обцеловала на прощанье свое дитя, и мой пухленький дружок при этом не чувствовал конфуза.

— Ну, че, готов? Сейчас мамка спустится. Она пообещала нас довезти, — бодро встретил меня Макс. — Где там Жорик? Вот же паникер, с полвосьмого мне начал названивать.

– Там, с родителями прощается.

Выглянув за калитку, Макс заржал.

— О, ты смотри, нашего толстячка родоки в полном составе провожают. Как будто на год уезжает. Моим вообще пофигу. Сеструха, наверное, только ждать будет. И то, если бы я ей денег не торчал, и ей было б пофиг. Родоки чет с утра переругались. Пахан узнал, что я на каре в хранилище ехать собрался, сразу хай поднял. Это же за стоянку платить нужно. Мать стал со мной отправлять. Та ни в какую. Типа у самой дел по горло.

– Так что ты молчишь?! Нужно вызывать такси.

— Вот и пахан ей сказал — если поедут на такси, выйдет дороже. Короче, не парься, сейчас она нас повезет.

Спустя минут десять мы уселись в кар, и мамаша Макса нам сразу заявила:

— Ребят, я тут заправилась, ну, вы же понимаете, электроэнергия сейчас дорогая. Про ремонт я уже не говорю. По соточке кинете мне на счет.

— Ну, мам…

— Не мамкай, номер счета…

От такой наглости я обалдел. Если бы мой отец нас подвозил, никогда бы до такого не додумался. Пришлось сделать вид, мол, все в порядке, мы все понимаем. Макс из-за матери насупился от стыда и уткнулся глазами в пол.

Как тронулись с места, мамаша Макса что-то у нас поспрашивала про игру, но тут же утеряла к нам интерес. Проложив на бортовом компьютере маршрут к хранилищу, она включила авторежим, вставила в ухо наушник и принялась с кем-то болтать по телефону.

Сто лет назад бабка Макса замутила сетевой бизнес на травяной косметике. Собственно, с этим и связано было все ее богатство. Она все эти годы продолжала бизнес, держа обеих дочерей лишь в качестве простых менеджеров, правда старших, в чьем подчинении находилось с десяток реализаторов.

Дорога недолгая, всего заняла минут сорок. Но чего это нам стоило! Пока мы доехали, мамашка Макса успела обзвонить всех своих подчиненных, с которыми помимо рабочих вопросов успела обосрать остальных коллег, а также тех покупателей, которым они сбагривали товар. Причем она принадлежала к тем людям, которых чрезмерно много. Учитывая природную горластость, ее было настолько много, что, пока доехали, я думал, чокнусь от ее криков.

На подъезде к хранилищу нас поджидал большой облом. Мы оказались не одиноки в стремлении приехать пораньше. Очередь из машин была такой, что не видно было хранилища. Тут еще погода преподнесла влажный сюрприз в виде противной мороси.

— Походу вы, ребята, попали… Может обратно и вечером приедете? Или хотите, так пройдитесь, там где-нибудь, под козырьком у входа подождете. Решайте, вы уже взрослые, – выдала мамашка Макса.

Тот открыл окно и высунулся.

– Ваще глушняк. Такое чувство, что в наше хранилище пол Питера и области съехалось.

– О, на экране показывает, мы не доехали тысячу четыреста семьдесят метров. Ну, решайте быстрей, я тут с вами оставаться не собираюсь. И так дел по горло.

Я посмотрел на Жорика. Тот уподобился самураю. Внешне казался спокойным, а я прямо чувствовал, как у него все внутри клокочет в боязни не успеть войти в игру вовремя. Но торчать здесь, да еще по начавшейся мороси был вообще не вариант.

Всю обратную дорогу мамашка Макса все также истошно орала. Это она позвонила своей сестре и пересказывала все то, о чем она только что разговаривала со своими подчиненными, а та, соответственно, рассказывала о своих.

Подъезжая к дому, я конкретно почувствовал в голове от этих криков сплошную вату и ноющую боль в области лба. Договорившись встретиться в шестнадцать-ноль-ноль и дальше ехать на такси, мы разошлись.

Дома родителей не оказалось. Съев пару бутербродов и выпив обезболивающих капсул, я забурился к себе в комнату. Делать ничего не хотелось. По телевизору шла передача про животных — каких-то долгоносиков размеров с мышь. Я надел шлем для виртуальных погружений и переключил телепередачу на него.