Человечество ныне стоит перед чудовищным выбором: либо работа, либо дневные программы ТВ.

От телевизионного критика требуют грамотно писать о безграмотном, остроумно о занудстве и связно — о бессвязном.

Трудности с правописанием много способствовали популярности телефона.

Телефонный разговор находится на полпути между искусством и жизнью. Это разговор не с человеком, а с образом, который складывается у тебя, когда ты его слушаешь.

Телефонные разговоры потому такие непринужденные и дружеские, что собеседники не видят друг друга.

Пожилой человек: тот, кто помнит времена, когда телефон еще был удобством.

Если тело погружено в воду — звонит телефон.

Сидя в ванне, не спрашивай, кому звонит телефон, потому что он всегда звонит тебе.

Если телефон не звонит, это мне.

Нет звука громче, чем молчание телефона.

В телефонной трубке можно отличить прислушивающуюся тишину от тишины, которая не желает слушать.

Если звонит телефон, мужчина тянется за карандашом, женщина — за стулом.

Телефон позволяет нам не сидеть сложа руки.

Телефон позволяет женщине работать от звонка до звонка.

Когда телефон-автомат возвращает монету, мужчина берет ее и печально уходит, а женщина набирает новый номер.

Небольшой городок — это место, где женщина часами разговаривает по телефону, набрав ошибочный номер.

Ошибочно набранный номер никогда не бывает занят.

Она говорила немного по-французски и очень много по телефону.

Если женщина страдает молча, значит, рядом нет телефона.

Нет ничего практичнее хорошей теории.

Теории первого класса предсказывают, теории второго класса налагают запреты, теории третьего класса дают объяснения задним числом.

Если теория все объясняет — она никуда не годится.

Теории ничего не доказывают, зато позволяют выиграть время и отдохнуть, если ты вконец запутался, стараясь найти то, что найти невозможно.

Теории, в которые мы верим, мы называем фактами, а факты, в которые не верим, — теориями.

Вечная трагедия науки: уродливые факты убивают красивые гипотезы.

Наука — это кладбище гипотез.

Гипотезы — это колыбельные, которыми учитель убаюкивает учеников.

Гипотезы — это леса, которые возводят перед зданием и сносят, когда здание готово.

Факты — это песок, скрежещущий в шестернях теории.

Чтобы построить полную теорию, фактов всегда достаточно, не хватает только фантазии.

Ни одна научная теория не получила всеобщего одобрения прежде, чем она была полностью дискредитирована.

Если теория не красива, она не верна.

Красивые теории, как и красивые женщины, часто бывают неверными.

Совершил столько ошибок, что самое время подвести под них какую-нибудь теорию.

Прогресс состоит не в замене неверной теории на верную, а в замене одной неверной теории на другую неверную, но уточненную.

Большинство теорий — лишь перевод старых мыслей на новую терминологию.

Чем фундаментальнее закономерность, тем проще ее можно сформулировать.

Теоретик знает все меньше и меньше о все большем и большем, и в конце концов он знает ничего обо всем.

Стоит ли ученику перерастать учителя, если теория неверна?

Эта теория недостаточно безумна, чтобы быть верной.

Теоретик занимается подсчетом мерзавцев, практик — подсчетом уличных фонарей.

Терпение — это искусство скрывать нетерпение.

Терпение — добродетель нищих.

Терпение — ослабленная форма отчаяния, замаскированная под добродетель.

Терпение — оружие самых слабых и самых сильных.

Нужно очень много терпения, чтобы научиться терпению.

Странная вещь! Терпение приходит с годами. Чем меньше остается лет жизни, тем больше наша способность к терпению.

Ангельское терпение требует дьявольской силы.

Господи, ниспошли мне терпение! Сейчас! Сию же минуту!

Терпение может быть просто неспособностью принять решение.