Кто-то угрожал брату, а он скрыл это от меня! Злость невероятной силы мигом растеклась по венам, вынуждая сердце стучать быстрее. Меня взбесило то, что Руслан не доверял мне настолько, что даже такие вещи скрывал! Он бл*ть не чужой мне человек! Мы близнецы, черт возьми! Я бы, возможно, смог помочь ему, если бы он был честен! Кто мог ему угрожать и чего требовать? Уверен, это был шантаж, но из-за чего? Скорее всего, с этим была как-то связана компания. Когда в руках человека оказываются большие деньги, он становится лакомой мишенью для пираний. 

- Какого хрена он молчал?!

Повертев конверт в руках, я попытался отыскать обратный адрес, имя или фамилию отправителя, но ничего подобного не было. Конечно! Вряд ли угрожавший был таким идиотом, чтобы отправлять подписанный своим именем конверт с фотографиями и угрозами. Кажется, пришла пора поговорить с братишкой на чистоту! 

- Руслан? Я хотела... Что это?

Я поднял голову и увидел уже входившую в кабинет Снежану. Спрятать фото я бы не успел, поэтому даже не стал пытаться. Она неторопливо приблизилась к столу, насупив при этом светлые брови, а когда увидела то, что было по нему разбросано, ее глаза расширились.

- От...ткуда эти фотографии...?

Снежана сначала взяла фото со мной. На нем я как раз рисовал ее спящую в своей постели. Хоть фотография и была сделана через окно, но однозначно хорошей камерой, потому что каждая деталь была отчетливо видна. Я не сводил со Снежки глаз, поэтому сразу заметил, как на ее щеках начали проступать красные пятна смущения.

- Очевидно, Дамир не ровно дышит к тебе, - протянул я.

- Ты не ответил, - мои слова она уже не в первый раз игнорировала. - Что это за фото? Откуда они?

Снежана положила фотографию со мной и следом взяла ту, на которой были изображены Руслан с Мией. У него в кабинете. На кресле и в недвусмысленном положении.

- Значит, мне ты пытался предъявить претензию относительно других мужчин, а у самого при этом рыльце в пуху? - сердито процедила она сквозь зубы и бросила фотографию обратно на стол. 

- Все не так, как ты думаешь... - я протянул руку и оттянул пальцем ее пухлую нижнюю губу. Мне хотелось объясниться с ней, но я сам не понимал, что происходит. Да и пришлось бы признаться в том, что никакой я не Руслан. 

Снежана отступила на шаг назад, сбросив при этом мою руку. 

- А как? - она вдруг дернулась. - Ты же... не хочешь сказать, что... что... это Дамир? О, Боже! - она приложила руки ко рту и из ее глаз вдруг потекли слезы.

Руслан

Мия пребывала в угрюмом расположении духа все те следующие два часа, что мы потратили на приобретение необходимых вещей для Вити. Я был почти уверен, что это связано с двумя фактами: ревностью и тем, что я назвал ее Булочкой. Назвал лишь потому, что она была такая же мягкая и вкусная как булочка, а не с целью оскорбить или обидеть. Но вряд ли я смог бы ей это сейчас доказать, так как она упорно продолжала делать вид, что я ей неинтересен. Это после того-то поцелуя в мастерской!

Проклятье! Не стоило мне этого делать! Я так выдам себя с потрохами. Что тут сказать, просто не смог удержаться, когда она была так близко, а на мне при этом не было почти ничего!

Стоя у отдела детских вещей, я наблюдал, с какой нежностью и трепетом Мия выбирает распашонки и носочки для малыша. Подумать только, а ведь совсем недавно, она даже в курсе не была, что станет мамой, как и я, что стану отцом.

В противовес этой идиллии, вспомнилось лицо Мии, когда она смотрела на картину Дамира. Черт! В ее глазах было столько обиды и горечи, что я мог бы приревновать ее к брату, если б не понимал, что дело вовсе не в нем.

А вот сама картина поразила меня, скорее всего, даже больше, чем Мию. Точнее, меня поразило то, что на ней была изображена моя жена… Спящая в своей постели. И рисовал ее, понятное дело, Дамир.

Все эти печальные взгляды Снежаны, поцелуй и вот теперь картина, яснее ясного давали понять, что между ними что-то есть. И вероятнее всего, чувства взаимны. Бл*ть! Неужели он не мог со мной поговорить об этом?! Если Мир любит ее, какого хрена скрывал?! Это же с ума сойти, что надо чувствовать, каждый день видя любимую женщину замужем за собственным братом! К тому же беременную от него!

Внезапно меня прошиб холодный пот. А от меня ли беременна Снежана? Насколько далеко заходили их отношения с Дамиром? Было ли у них что-то до нашей свадьбы? Как я мог быть хоть в чем-то уверен, если даже не помню, что было той ночью у меня со Снежаной! Гребаное дерьмо!

- Вы в порядке, Айвазовский?

Погрузившись в собственные мысли, я не заметил, как ко мне подошла Мия, держа в руках два костюмчика: зеленого и синего цвета.

- Лицо у вас сейчас не особо располагающее к общению...

- Извини, - я прокашлялся, - просто задумался.

- Вам какой цвет больше нравится? Выбираю на выписку. Надеюсь, она не за горами! Хочется, чтобы все было идеально, когда Витя отправится домой.

- Мия, мне понравится все, что понравится вам...

Она недоверчиво выгнула бровь.

- Даже… розовый комбинезон?

- Против этого я, пожалуй, буду протестовать...

Повертев перед глазами костюмчики еще раз, она вздохнула.

- Возьму оба. Потом приму решение!

Я лишь усмехнулся, глядя, как она идет к кассе, где уже лежит гора детских вещей. Да, машину мы сегодня забили до отказа. Я даже не был уверен в том, что Витя успеет поносить и поиграть во все купленное. Материнское сердце готово и планету к ногам своего ребенка положить, перед этим вырвав ее на раз-два из пасти Годзиллы. Мне предстояло выяснить, на что способно отцовское сердце...

Выйдя из торгового центра с кучей пакетов в руках, мы направились к стоянке автомобилей. Мия семенила позади меня и дулась, так как я не позволил ей тащить пакеты. Боги, ну что с женщинами такое? Что на этот раз я сделал не так? Булочкой вроде не называл. Кстати об этом.

- Я тут подумал, раз вы себе постоянно позволяете называть меня Айвазовский, то почему бы мне не называть вас Булочкой? Это было бы честно...

- Только посмейте!

Я резко затормозил, из-за чего Мия врезалась мне в спину.

- То есть вам можно, а мне нельзя? - спросил я, повернувшись к ней. Она задрала голову, возмущенно сведя брови.

- Айвазовский не так обидно, как Булочка! Айвазовский был талантливым художником, а булка - это еда. При чем не самая полезная!

- Но, согласитесь, пышная... вкусная... и сладкая, как наш с вами поцелуй... - я выдохнул ей в губы эту фразу, наслаждаясь блеском ее глаз, и подрагиванием пухлой нижней губы. - Может, прекратим уже, наконец, эти Выканья? И будем обращаться друг к другу на ТЫ?

Мия сглотнула и слегка отступила.

- Это ни к чему...

- Я отец твоего ребенка. Или ты собираешься всю жизнь ко мне по имени-отчеству обращаться?

- Да мы всего день знакомы! В общем, обсудим это позже! У меня к вам просьба есть одна... - произнесла она неуверенно, закусив губу.

- Какая?

- У вас такие великолепные картины! Вы ведь сможете нарисовать нас с Витей в день выписки? Мне бы очень хотелось иметь этот чудесный портрет!

Чеееееерт!

- Я...эм... конечно...

- Если не хотите...

Да если бы я мог! Придется что-нибудь придумать!

- Я хочу. Правда.

Мия подарила мне теплую улыбку.

- Спасибо! Это очень много значит для…

- Кирсанов! - услышал я ненавистный голос позади. Только этого козла мне сейчас не хватало! Повернулся, одновременно стараясь закрыть собой Мию. Козлов стоял чуть поодаль, рядом со своим автомобилем. Какого хрена он поехал именно сюда сегодня?! Торговых центров что ль в Москве мало?! - Ты че здесь делаешь, и где моя дочь?!

Мия все же выглянула из-за моего плеча, и взгляд Козлова коршуном устремился в ее сторону.

- Дамир? Все в порядке? Кто это? - она тронула меня за плечо. Я же не сводил взгляда с Козлова, чьи брови взлетели вверх, как только он услышал обращение Мии ко мне.