100 Мой взор погас, и замер мой язык

На имени Марии; плоть земная

Осталась там, где я к земле поник.

103 Знай и поведай людям: ангел Рая

Унес меня, и ангел адских врат

Кричал: "Небесный! Жадность-то какая!

106 Ты вечное себе присвоить рад

И, пользуясь слезинкой, поживиться;

Но прочего меня уж не лишат!"589

109 Ты знаешь сам, как в воздухе клубится

Пар, снова истекающий водой,

Как только он, поднявшись, охладится.

112 Ум сочетая с волей вечно злой

И свой природный дар пуская в дело,

Бес двинул дым и ветер над землей.

115 Долину он, как только солнце село,

От Пратоманьо до большой гряды590

Покрыл туманом; небо почернело,

118 И воздух стал тяжелым от воды;

Пролился дождь, стремя по косогорам

Все то, в чем почве не было нужды,

121 Потоками свергаясь в беге скором

К большой реке,591 переполняя дол

И все сметая бешеным напором.

124 Мой хладный труп на берегу нашел

Аркьяно буйный; как обломок некий,

Закинул в Арно; крест из рук расплел,

127 Который я сложил, смыкая веки:

И, мутною обвив меня волной,

Своей добычей592 придавил навеки".

130 "Когда ты возвратишься в мир земной

И тягости забудешь путевые, —

Сказала третья тень вослед второй, —

133 То вспомни также обо мне, о Пии!

Я в Сьене жизнь, в Маремме смерть нашла,

Как знает тот, кому во дни былые

136 Я, обручаясь, руку отдала".593

1 Когда кончается игра в три кости,

То проигравший снова их берет

И мечет их один, в унылой злости;

4 Другого провожает весь народ;

Кто спереди зайдет, кто сзади тронет,

Кто сбоку за себя словцо ввернет.

7 А тот идет и только ухо клонит;

Подаст кому, — идти уже вольней,

И так он понемногу всех разгонит.

10 Таков был я в густой толпе теней,

Чье множество казалось превелико,

И, обещая, управлялся с ней.

13 Там аретинец был, чью жизнь так дико

Похитил Гин ди Такко;594 рядом был

В погоне утонувший;595 Федерико

16 Новелло,596 руки протянув, молил;

И с ним пизанец, некогда явивший

В незлобивом Марцукко столько сил;597

19 Граф Орсо598 был средь них; был дух, твердивший,

Что он враждой и завистью убит,

Его безвинно с телом разлучившей, —

22 Пьер де ла Бросс; брабантка пусть спешит,

Пока жива, с молитвами своими,

Не то похуже стадо ей грозит.599

25 Когда я, наконец, расстался с ними,

Просившими, чтобы просил другой,

Дабы скорей им сделаться святыми,

28 Я начал так: "Я помню, светоч мой,

Ты отрицал, в стихе, тобою спетом,600

Что суд небес смягчается мольбой;

31 А эти люди просят лишь об этом.

Иль их надежда тщетна, или мне

Твои слова не озарились светом?"

34 Он отвечал: "Они ясны вполне,

И этих душ надежда не напрасна,

Когда мы трезво поглядим извне.

37 Вершина правосудия согласна,

Чтоб огнь любви601 мог уничтожить вмиг

Долг, ими здесь платимый повсечасно.

40 А там, где стих мой у меня возник,602

Молитва не служила искупленьем,

И звук ее небес бы не достиг.

43 Но не смущайся тягостным сомненьем:

Спроси у той, которая прольет

Свет между истиной и разуменьем.

46 Ты понял ли, не знаю: речь идет

О Беатриче. Там, на выси горной,

Она с улыбкой, радостная, ждет".

49 И я: "Идем же поступью проворной;

Уже и сам я меньше утомлен,

А видишь — склон оделся тенью черной".

52 "Сегодня мы пройдем, — ответил он, —

Как можно больше; много — не придется,

И этим ты напрасно обольщен.

55 Пока взойдешь, не раз еще вернется

Тот, кто сейчас уже горой закрыт,

Так что и луч вокруг тебя не рвется.

58 Но видишь — там какой-то дух сидит,

Совсем один, взирая к нам безгласно;

Он скажет нам, где краткий путь лежит".

61 Мы шли к нему. Как гордо и бесстрастно

Ты ждал, ломбардский дух,603 и лишь едва

Водил очами, медленно и властно!

64 Он про себя таил свои слова,

Нас, на него идущих озирая

С осанкой отдыхающего льва.

67 Вождь подошел к нему узнать, какая

Удобнее дорога к вышине;

Но он, на эту речь не отвечая —

70 Спросил о нашей жизни и стране.

Чуть «Мантуя…» успел сказать Вергилий,

Как дух, в своей замкнутый глубине,

73 Встал, и уста его проговорили:

"О мантуанец, я же твой земляк,

Сорделло!" И они объятья слили.

76 Италия, раба, скорбей очаг,

В великой буре судно без кормила,

Не госпожа народов, а кабак!

79 Здесь доблестной душе довольно было

Лишь звук услышать милой стороны,

Чтобы она сородича почтила;

82 А у тебя не могут без войны

Твои живые, и они грызутся,

Одной стеной и рвом окружены.

85 Тебе, несчастной, стоит оглянуться

На берега твои и города:

Где мирные обители найдутся?

88 К чему тебе подправил повода

Юстиниан, когда седло пустует?

Безуздой, меньше было бы стыда.604

91 О вы, кому молиться долженствует,

Так чтобы Кесарь не слезал с седла,

Как вам господне слово указует, —

94 Вы видите, как эта лошадь зла,

Уже не укрощаемая шпорой

С тех пор, как вы взялись за удила?605

97 И ты, Альберт немецкий,606 ты, который

Был должен утвердиться в стременах,

А дал ей одичать, — да грянут скорой

100 И правой карой звезды в небесах

На кровь твою, как ни на чью доселе,

Чтоб твой преемник ведал вечный страх!

103 Затем что ты и твой отец терпели,

Чтобы пустынней стал имперский сад,607

А сами, сидя дома, богатели.

106 Приди, беспечный, кинуть только взгляд:

Мональди, Филиппески, Каппеллетти,

Монтекки, — те в слезах, а те дрожат!

109 Приди, взгляни на знать свою, на эти

Насилия, которые мы зрим,

На Сантафьор608 во мраке лихолетий!