— О Сумчок! А теперь принеси мне твоего чая, — сказал Лама, когда они закончили. Она принесла ему чай, свежий чанг, мяса и цампы и всего, что желало его сердце. Наконец он поднялся, чтобы идти.

— Лучше всего, если ты останешься здесь, Сумчок, — сказал он, — Я должен теперь идти.

Сумчок с безраздельной преданностью пала перед ним ниц.

— Не оставь несчастную девушку в грязи сансары. Возьми меня с собой, — просила она.

— У меня нет времени заниматься тобой, — сказал он ей. — Я буду о тебе помнить, и ещё вернусь.

Но Сумчок продолжала горячо умолять его.

— Раз ты отказываешься оставаться, запомни следующее, — предупредил он её. — Ум налджорпы так же ненадёжен, как лепет безумного, как слухи о далёких событиях и как задница проститутки. Если я оставлю тебя одну под деревом или у скалы, ты останешься там?

— Я буду слушаться тебя во всём, — обещала Сумчок.

Увидев в этом благоприятный знак, Лама взял девушку с собой. Когда они подошли к пещере, расположенной высоко над долиной и имеющей вход, похожий на зевающего льва, он сказал ей:

— Сумчок, ты должна теперь остаться здесь на три года.

— Я боюсь этого места, — прошептала она.

— Тогда останься здесь хотя бы на три месяца.

— Ты сказал, что будешь всюду брать меня с собой, куда бы ты ни пошёл, — хныкала она. Наконец, чтобы сдержать своё обещание повиновения, она согласилась остаться там на семь дней.

— Если ты боишься, зайди в пещеру, а я опечатаю вход, — посоветовал он ей. И, оставив её внутри, он заложил вход в пещеру камнями. Когда он уходил, Сумчок запела такую песню:

— Не нужны мне все эти истории о том, что тебе нравится и что тебя печалит, — ответил ей Кюнле. — Когда я уйду, днём о тебе будут заботиться божества и дакини, а масляные лампы и благовония успокоят тебя ночью. Медитируй, непрестанно обращаясь ко мне в уме за поддержкой.

И с таким советом он покинул её, уходя в направлении Самье.

Благодаря тому, что сочувствие Ламы и её собственная преданность слились воедино, Сумчок вскоре достигла Освобождения.

Днём в окружении музыки божеств и дакинь, а ночью — аромата благовоний и света масляных ламп, в первые три дня у неё и мысли не возникло о еде. На рассвете четвёртого дня она, освободившись от всякого страдания, осуществила Тело Света и достигла состояния Будды[18].

Владыка Дхармы Друкпа Кюнле держал путь из Конгпо и Самье [Самье, к югу от Лхасы, был первым тибетским монастырем. Он был заложен и форме мандалы великим гуру Падмасамбхавой, и строительство его финансировалось в 749 году королем Трисонг Деценом.]. Он прибыл туда как раз но время большого празднества Додечёпа [Додечёпа (mdo sde mchod pa) — ежегодное чтение сутр, принятое в школе Ньингма].

Ламы, учёные-ачарьи, налджорпы, геше, монахи и миряне — образованные тибетцы собрались там со всей страны, чтобы исполнить различные ритуальные обязательства. Одни делали простирания, другие — обхождения, третьи выполняли различные церемонии, такие как обновление обетов [Ритуал обновления обета (bskyang bso) восстанавливает связь самайя с тремя Корнями (Лама, Йидам, Защитник) и обновляет обещания, данные покорёнными Падмасамбхавой демонами, который обязал их служить тому практикующему, который их призывает], изгнание духов [В ритуале изгнания злых духов (mdos rgyag) — дух, которого нужно изгнать, заманивается в изображение человека, которому он досаждает. Затем изображение разрушается и пойманный в ловушку дух уничтожается или уничтожение вредящих влияний [Ритуал, отгоняющий (bzlog pa) и уничтожающий демонов, злых духов и пагубные силы, состоит из двух частей. На более высоком уровне устраняются препятствия с пути развития, ведущего к состоянию Будды, а на низшем — мирские силы принуждаются обеспечить успех практикующему].

— Похоже, здесь каждый занят своей практикой, — сказал Кюнле. — Поскольку я тоже называюсь практикующим, мне следовало бы поступать, как они.

— Какой ритуал ты будешь выполнять? — спросили его.

— У меня нет принадлежностей, необходимых для ритуала подношения Буддам и Защитникам [Имеется в виду празднество Дарения, ганачакра (tshogs 'khor)], и я слишком ленив, чтобы делать простирания или обхождения. Значит, сейчас мне следует совершить восстановление обетов всего, что только приходит на ум, — и он продекламировал следующее: