Через два часа скучного и однообразного чтения, Винсент еще больше убедился в том, что в Поясе Желтых Туманов ничего не происходит. Все как всегда: твари оживились по весне, когда их детеныши вылупились, ломанулись к Миранде и Нерейде с мыслью: «Чего бы пожрать?» Получили по лапам, прожрали соплеменников и кое-кого из неудачливых горожан, ряды их сильно уменьшились, и твари убрались восвояси, в болота и джунгли. Их ожидали лишь по осени — сезон брачных игр, однако! Надо ж самку накормить! Мужиком хоть куда себя показать!

И все же… все же что-то происходит, но что? Пока не понять.

— Даниэль, вызовите ко мне капитана Ломбарго, — вновь поднял телефонную трубку обеспокоенный Бодлер-Тюрри. — И отдайте распоряжение всем службам: о любых, — любых! — происшествиях и нестандартных ситуациях в Поясе Желтых Туманов сообщать мне немедленно. Днем и ночью.

— Так точно, господин генерал, — подтвердил адъютант.

— Особое внимание Миранде.

— Будет исполнено, — Даниэль был явно удивлен подобным приказом, но даже виду не подал. Привык уже к таким странным распоряжениям своего шефа.

Через полчаса в кабинет генерала ввалился, — да, именно ввалился, иначе это не назвать, — какой-то тип явно бандитской наружности. Был это второй доверенный человек генерала Бодлер-Тюрри — капитан Михаэль Романо Ломбарго. В отличие от Патрика О’Брайена, обладавшего совершенно незапоминающейся внешностью, Михаэль мгновенно привлекал к себе внимание. Завидев его издали, люди, как правило, предпочитали как можно быстрее оказаться как можно дальше от него. Особенно впечатлительные барышни даже падали в обмороки.

Капитан Ломбарго выглядел как самый настоящий преступник, бандит, причем самого низкого пошиба — тупой мордоворот. Агент был молод, всего тридцать лет, невысокого роста, наголо брит, вокруг рта и на подбородке у него росла аккуратная черная бородка, а глубоко посаженные карие глаза подошли бы больше какому-нибудь бабуину в джунглях. Сам Ломбарго с огромным удовольствием культивировал свой образ тупого мордоворота, поэтому постоянно держал во рту зубочистку, почти не говорил и никогда не носил формы, предпочитая ей удобные майки, джинсы и кроссовки. Устав он тоже полагал сущей ерундой и, конечно же, не считал нужным его соблюдать.

— Проходи, садись, — кивнул Винсент. — Сегодня отправляешься в Нерейду, оттуда в Миранду. Задача: выясни, что там происходит, что с нашими агентами, верные ли мы получаем сведения оттуда. Вот их отчеты за полгода — в дороге изучи, — генерал передал молчаливому агенту бумаги, подготовленные Даниэлем. — Особое внимание Миранде, тварям, нашествию. Есть информация, что скоро города могут пасть. В начале правления нашей королевы это недопустимо. Вопросы?

— Никаких. Задача ясна, господин генерал, — ответил Михаэль, перекинул зубочистку из левого уголка рта в правый, почесал подбородок.

— И хватит жевать эту гадость! — нахмурился Винсент.

— Непременно, господин генерал, — с совершенно серьезным лицом примерно в стотысячный раз пообещал капитан.

— И хоть иногда надевай форму, — процедил сквозь зубы Бодлер-Тюрри. — Ты все ж в армии служишь, а не в уличной банде трешься, — в миллионный раз потребовал глава разведки.

— Так точно, господин генерал, — пообещал наглец. — Как только получу новый комплект, господин генерал.

— Что случилось опять со старым? — обреченно осведомился педантичный глава РСР.

— Порвался по шву, господин генерал, когда я его примерял для торжественного построения и принесения присяги Ее Величеству Талинде I, господин генерал.

— Опять плечи раскачал?

— Да, для выполнения задания по внедрению в банду культуристов, господин генерал, — Михаэль даже выглядел удрученным по такому случаю. — Я могу приступить к выполнению задания, господин генерал?

— Идите, капитан Ломбарго, — отпустил его Винсент. — И хоть штаны поприличнее наденьте — у этих дыры на коленях…

— Сейчас такая мода у молодежи, обитающей в неблагополучных районах крупных мегаполисов, господин генерал. Это позволяет мне не привлекать внимания в той среде и выполнять поставленные задачи, господин генерал, — выкрутился довольный нахал.

— Михаэль, но не в Миранде же! Они там в обморок всем скопом попадают при виде тебя! — возмутился Винсент.

— Да, там эти джинсы будут неуместны. Я их обязательно переодену, господин генерал, — пообещал Ломбарго, направляясь к двери.

— Будь добр, сделай это еще до того, как прилетишь в Пояс Желтых Туманов, — напутствовал его начальник.

— Как прикажите, господин генерал, — за Михаэлем закрылась дверь. Винсент улыбнулся, помотал головой и продолжил работать. Ему предстояло совершить невозможное: не дать стае стервятников разорвать страну на куски; не дать Талинде совершить роковых ошибок, присущих юным особам да еще и наделенным огромной властью; и как-то заставить страны окружения Розми и думать забыть о самой Розми.

Что же будет весело!

10, месяц Цветов, 5555 года

Рик Увинсон и Стюарт Грейсстоун вернулись во Фритаун после похорон короля Джонатана озадаченными и немного растерянными. Королева поблагодарила их за свое спасение, приставила к награде, которую им лично же и вручила. Не отменила она и последнюю волю своего деда, в отношении обоих офицеров, но глаза ее были уже не глазами маленькой девочки-подростка. Странно, на юном лице находились глаза взрослой женщины. Она лишь улыбнулась ими друзьям и просто сказала:

— Мне некому верить. Только вам. Но я пока не могу обещать вам ничего: ни повышения, ни должностей, ни власти, которых вы бы не могли добиться без моего участия. То, что не заслуженно, не принесет счастья, и я не хочу, чтобы о вас стало известно всем. Иначе вас объявят фаворитами, начнут подкупать или попытаются убить, и не исключено, что у них это получится. Я этого не хочу, — в подтверждение своих слов она покачала головой, потом устало улыбнулась. — Но я буду помнить и знать. Я буду помнить Керши и всегда буду вам благодарна. Спасибо вам не только за мое спасение, но и за то, что разрешили тогда сжечь тело мамы, хоть я и понимаю, какому риску это нас подвергло.

Королева немного помолчала, подбирая слова, затем продолжила:

— Все остальное будет идти своим ходом, в свое время вы получите все, что получили бы и так. Отличаться будет лишь то, что я помню и всегда помогу, если вы попросите. О чем бы вы ни попросили. Я перед вами в долгу, — юная королева склонила голову в поклоне перед ними.

— Ваше Величество, — склонил голову Рик, — нам ничего и не надо. Мы солдаты, мы служим Вам и Розми. Служим не за возможность купаться в золотых ваннах и есть из золотых тарелок, а потому что служить Вам и Розми — это величайшая честь из всех возможных.

— Благодарю. И я все помню, полковник! Поверьте, я никогда не забуду, — она грустно улыбнулась.

— Этого вполне достаточно, тем более Ваш дедушка одарил нас сверх меры, — улыбнулся Рик Увинсон.

— Тогда возвращайтесь во Фритаун, — королева улыбнулась. — У вас и у меня еще столько работы, что страшно представить…

На прощание Талинда обняла и поцеловала их в щеки, еще раз шепнув «спасибо». Лишь они втроем отныне будут помнить весь ужас их бегства, гибель принцессы Иоланты, сдавшейся, не выдержавшей тягот, что на нее свалились, и будут помнить мужество и отвагу друг друга. Остались в живых лишь они втроем… 

Утром через три дня после возвращения в столицу, Стюарт заглянул к своему другу на квартиру. Стоит ли говорить, что в большом панельном доме, возвышавшимся в квартале от Клубничной улицы[4], недалеко от аэродрома, квартиры были маленькие и не очень удобные. Тут было шумно из-за постоянно взлетающих и садящихся самолетов, к тому же холостяцкая берлога Рика чистотой не блистала.

— Что-то слишком быстро Анна тебя отпустила, — заявил Рик, впуская друга в квартиру. Он усмехнулся, захлопнул тяжелую дверь и поплелся за другом, которому не требовалось особого приглашения, чтобы направиться в комнату или порыться в холодильнике, или развалиться на диване.