Мне понадобилось время, чтобы прийти в себя. Я высморкалась, глубоко вдохнула и выдохнула. Наконец я приподнялась на локте и посмотрела на Уилла. Его глаза, всегда напряженные и несчастные, выглядели непривычно ясными и безмятежными.

— Ты очень красивая.

— Смешно.

— Иди сюда, — сказал он. — Как можно ближе ко мне.

Я снова легла, лицом к нему. Потом услышала тиканье часов над дверью и внезапно ощутила, что время на исходе. Я взяла его руку и обернула вокруг себя, тесно переплелась с ним руками и ногами. Взяла его ладонь — более сильную — и вложила в нее свои пальцы, ощутив пожатие и поцеловав костяшки его пальцев. Его тело стало таким знакомым. Я знала его, как никогда не знала тело Патрика, — его сильные и уязвимые стороны, его шрамы и запахи. Я поднесла лицо так близко, что черты его лица расплылись, и я начала растворяться в них. Гладила его волосы, кожу, лоб кончиками пальцев, слезы безудержно катились по моим щекам, я прижималась носом к его носу, и все это время он молча наблюдал за мной, внимательно изучал меня, как будто хотел запечатлеть каждый атом. Он уже отступал, прятался там, где я не могла до него дотянуться.

Я поцеловала его, пытаясь вернуть. Я поцеловала его и застыла, прижавшись губами к губам, так что наше дыхание смешалось и слезы из моих глаз стали солью на его коже, и я сказала себе, что крошечные частички его станут крошечными частичками меня, поглощенные, живые, вечные. Я хотела полностью прижаться к нему. Хотела внушить ему что-то. Хотела влить в него свою любовь к жизни и заставить жить дальше.

Я осознала, что боюсь жить без него. «Почему ты вправе разрушить мою жизнь? — хотелось спросить мне. — Почему я должна молчать насчет твоей?»

Но я обещала.

И я просто обнимала его, Уилла Трейнора, бывшего вундеркинда из Сити, бывшего искусного ныряльщика, спортсмена, путешественника, любовника. Я крепко обнимала его и молчала, мысленно твердя, что он любим. И как сильно любим!

Не знаю, сколько времени мы так лежали. Я смутно сознавала, что снаружи тихо переговариваются, шаркают обувью, где-то вдали звонит церковный колокол. Наконец я ощутила, как Уилл протяжно выдохнул, почти содрогнулся и откинул голову всего на дюйм, чтобы мы видели друг друга отчетливо.

Я заморгала, глядя на него.

Он чуть улыбнулся мне, почти виновато.

— Кларк, — тихо произнес он, — тебя не затруднит позвать моих родителей?

27

КОРОЛЕВСКАЯ СЛУЖБА

ПО ДЕЛАМ СУДЕБНОГО ПРЕСЛЕДОВАНИЯ

Вниманию главного прокурора

касательно Уильяма Джона Трейнора

4 сентября 2009 года

Следователи допросили всех участников вышеупомянутого дела, и я прилагаю папки со всеми соответствующими документами.

Предметом расследования является мистер Уильям Трейнор, 35-летний бывший партнер в фирме «Мэдингли Льюинс», расположенной в лондонском Сити. Мистер Трейнор получил травму позвоночника в дорожно-транспортном происшествии в 2007 году, и ему была поставлен диагноз квадриплегии: С5/6 с ограниченной подвижностью одной руки и необходимостью круглосуточного ухода. Его медицинская карта прилагается.

Из бумаг следует, что мистер Трейнор незадолго до визита в Швейцарию потрудился привести в порядок свои дела. Его адвокат, мистер Майкл Лоулер, переправил нам подписанное и заверенное заявление о намерениях, а также копии всех надлежащих документов, имеющих отношение к предварительным консультациям в клинике.

Семья и друзья мистера Трейнора единодушно ужаснулись выраженному им желанию покончить с собой, но, учитывая историю его болезни и предыдущие попытки самоубийства (подробно описанные в приложенных больничных записях), его интеллект и силу воли, очевидно, не смогли переубедить его даже в течение шестимесячного периода, о котором с ним специально для данной цели была заключена договоренность.

Следует отметить, что один из выгодоприобретателей мистера Трейнора — его наемная сиделка, мисс Луиза Кларк. Учитывая ограниченную продолжительность ее общения с мистером Трейнором, остаются некоторые вопросы о мере его щедрости по отношению к ней, но все стороны утверждают, что не намерены опротестовывать выраженные мистером Трейнором и заверенные юридически пожелания. Мисс Луизу Кларк несколько раз подробно допросили, и полиция считает, что она сделала все возможное, чтобы отвратить мистера Трейнора от его намерения (см. ее «Календарь приключений», включенный в доказательства).

Также следует отметить, что миссис Камилла Трейнор, его мать, много лет прослужившая уважаемым мировым судьей, подала в отставку в свете публичности, окружающей данное дело. Вполне объяснимо, что они с мистером Трейнором расстались вскоре после смерти сына.

Хотя Королевская служба по делам судебного преследования не вправе поощрять эвтаназию в заграничных клиниках, на основании собранных доказательств представляется очевидным, что действия семьи и сиделок мистера Трейнора не выходят за рамки текущего законодательства об эвтаназии и возможном судебном преследовании близких лиц покойного.

1. Мистер Трейнор был признан дееспособным и выразил «добровольное, недвусмысленное, взвешенное и информированное» желание принять подобное решение.

2. Свидетельства душевного заболевания или принуждения с чьей-либо стороны отсутствуют.

3. Мистер Трейнор ясно дал понять, что хочет совершить самоубийство.

4. Болезнь мистера Трейнора была тяжелой и неизлечимой.

5. Сопровождающие мистера Трейнора лица содействовали ему или влияли на него лишь в минимальной степени.

6. Действия сопровождающих мистера Трейнора лиц можно классифицировать как вынужденное содействие под давлением пациента.

7. Все участвующие стороны оказали полиции во время расследования всестороннюю поддержку.

Учитывая вышеприведенные факты, хорошую репутацию всех сторон и приложенные доказательства, полагаю, что судебное преследование в данном случае не послужит общественным интересам.

В случае любых публичных заявлений, связанных с данным делом, рекомендую главному прокурору дать понять, что дело Трейнора не создает никакого прецедента и что впредь Королевская служба по делам судебного преследования будет рассматривать каждый случай на основании его собственных особенностей и обстоятельств.

С наилучшими пожеланиями,

Шейла Маккиннон,
Королевская служба
по делам судебного преследования

Эпилог

Я просто следовала инструкциям.

Я сидела в тени темно-зеленого навеса кафе, смотрела на рю де Фран-Буржуа, и нежаркое солнце парижской осени согревало мне щеку. Официант с галльской ловкостью поставил передо мной тарелку круассанов и большую чашку кофе. В сотне ярдов дальше по улице два велосипедиста остановились у светофора и завели разговор. На одном из них был синий рюкзак, из которого под разными углами торчали два длинных багета. Воздух, неподвижный, сырой и теплый, хранил ароматы кофе и выпечки и резкий привкус сигарет.

Я дочитала письмо Трины. Она утверждала, что позвонила бы, но это слишком накладно. Трина лучше всех закончила второй год бухгалтерского учета и завела нового парня Сандипа, который пытался решить, хочет ли работать в отцовском бизнесе импорта-экспорта рядом с Хитроу, и обладал еще худшими музыкальными вкусами, чем моя сестра. Томас прыгал от счастья, что перешел в следующий класс. Папа преуспевал на работе и просил передать, что любит меня. Сестра ничуть не сомневалась, что мама скоро простит меня. «Она точно получила твое письмо, — сообщила она. — Я знаю, что она прочла его. Дай ей немного времени».

Я отпила кофе и на мгновение перенеслась на Ренфру-роуд, в дом, который, казалось, был в миллионе миль отсюда. Я сидела и чуть щурилась под низким солнцем, глядя, как женщина в темных очках поправляет прическу в зеркальной витрине магазина. Она поджала губы, изучив свое отражение, расправила плечи и пошла дальше.