— Она вернулась домой.

Люди начали плакать, держась друг за друга, искать утешения. Все направились к Лейну, высказывая соболезнования и обнимая.

Лейн разделял их горе и печаль, и его такие яркие, но сейчас покрасневшие глаза, выискивали Лиззи над головами. Он, казалось, постарел лет на сто.

Когда он, наконец, подошел к ней, они просто взялись за руки. А потом он выпрямился.

— Если у нас будет девочка, мы назовем ее Аврора, — сказал он.

Люди мгновенно затихли и успокоились. Тем более, что Лиззи кивнула.

— А если мальчик, то он будет Томас.

Потом последовало согласования панихиды и всего, что было связано с погребением. И все вместе пытались помочь и решить — не было раздора, не было амбиций, не было ничего, кроме семьи и общины, которая потеряла одного из своих самых уважаемых членов, поэтому все пытались помочь почтить память этой женщины.

Лиззи пришлось пару раз извиниться, ее утренний токсикоз растянулся до полудня. И каждый раз, когда она возвращалась в коридор, она чувствовала на себе взгляд Лэйна, наблюдающий и проверяющий все ли с ней в порядке.

Постепенно все стали расходиться. Почти ушли все, кроме Макса.

Лиззи чувствовала себя неловко с этим мужчиной. Он был таким отстраненным и недружелюбным, даже в разгар всеобщего горя. Возможно, особенно из-за этого.

— Итак, — сказал Лейн, глядя на стеклянную стену палаты.

Медицинский персонал предоставил всем возможность попрощаться с мисс Авророй, и Лиззи, безусловно, это оценила. Но работники больницы сталкивались со смертью и первыми моментами траура постоянно. Горе родных для них было еженедельным, если не ежедневным событием в этом отделении.

— Я не хочу оставлять ее одну, — пробормотал Лейн. — Я просто хочу убедиться, что с ней все будет в порядке, понимаешь?

— Здесь все хорошие люди. — Лиззи сжала его руку. — Они будут обращаться с ней достойно.

Как по команде, появился афроамериканец в костюме со шляпой в руках со стороны сестринских кабинетов.

— Мистер Болдвейн?

— Да?

— Я из похоронного дома «Браун и Харрис». — Он протянул визитную карточку. — Я сын Билла Брауна, Денни. Я здесь, чтобы позаботиться о ней. Я останусь с ней, когда разрешат ее забрать из палаты, и она переедет в мою машину. Она не будет одинока, и ей будет предоставлено такое же уважение, как и при жизни.

— О, слава Богу.

Взяв карточку, Лэйн схватил парня за плечи и сцепил в жестком объятие, мужчина, видно, привык к такому обращению, поэтому с такой же силой обнял Лейна.

— Думаю, я знаком с твоим братом Майком? — спросил Лейн, как только они оторвались друг от друга. — Он же учился в школе Чарлмонт Кантри Дэй?

— О, да. Майк все еще там. Теперь он директор.

— Моя племянница собирается перейти осенью в эту школу, в старшие классы.

— Как ее зовут?

— Амелия. Амелия Болдвейн.

— Я скажу Майку, чтобы он присмотрел за ней. — Денни улыбнулся. — Это хорошая школа. Я был в классе…

— Моем классе, — проговорил Макс. — Ты был в моем классе.

Денни нахмурился. А потом у него на лице отразилось удивление.

— Макс?

— Да, это я. — Макс вышел вперед. — Давно не виделись.

— Да, да. — Они пожали руки. — Ну, я начну процесс оформления в больнице, хорошо? А ты можешь позвонить мне в любое время. Если напишешь мне смс-ку, я сообщу тебе новости по мере продвижения процесса, чтобы ты удостоверился, что с ней все в порядке. Дата похорон назначена, я прав?

— Да, и ее похоронят в Киндерхуке с мамой и папой. — Лейн глубоко вздохнул. — Отправляйте все счета мне. Я хочу, чтобы ее имущество сохранилось для племянников и племянниц, ясно?

— Ее сестра умерла около трех месяцев назад, и тогда она выбрала себе гроб…

Лейн нахмурился.

— Самый дешевый, не так ли? Она всегда была чертовски скромной.

— Ну, я уверен, что он…

— У вас есть что-нибудь красное? В цветах нашей университетской баскетбольной команды?

— На самом деле, есть. В этом городе, как вы знаете, много любителей баскетбола.

— Я хочу, чтобы у нее был самый дорогой красный гроб, который у вас есть. Мне плевать, сколько он стоит… и если она даже на меня разозлится, то может преследовать меня до конца моей жизни. Тогда мне не придется так сильно скучать по ней.

— Да, сэр. — Денни поклонился. — Я все понял.

— Спасибо. Спасибо большое.

Денни исчез за дверью сестринской, Лэйн повернулся к брату.

— Итак?

Лиззи тоже задавалась этим вопросом, может ей стоит оставить их одних на какое-то время, Макс кивнул.

— Да, я хочу уехать.

— Многое происходит в Чарлмонте сейчас. Возможно, ты захочешь немного задержаться. Мисс Аврора хотела бы, чтобы ты спел на ее службе. У тебя прекрасный голос, она так любила тебя слушать.

Макс пожал плечами.

— У них имеется хор. Без меня получится все отлично.

Лейн покачал головой, но было очевидно, что у него нет сил спорить.

— Оставайся на связи. Если сможешь.

— Да. Конечно.

Они оба неловко обнялись, а затем Макс подтянул свои заляпанные джинсы и зашагал прочь.

— Ну вот и все, — грустно произнес Лэйн, последний раз взглянув на стеклянную палату. — Нужно ехать домой. Я думаю буду плакать как маленькая девочка на пассажирском сиденье, поэтому не поведу машину. И еще хвалебная речь, которую я собираюсь произнести на ее поминках, просто окончательно меня убивает.

Лиззи пошла с ним в ногу. А потом вдруг ее осенило.

— Значит Эдвард скоро будет дома?

О чем подумал Эдвард сначала, когда первый раз оказался в комнате для допросов, он подумал о том, что его вторым домом теперь стала тюрьма. А теперь…

Черт побери, какого черта, она решила во всем признаться?

Детектив Мерримак сидел перед ним, положив локти на стол, Эдварду пришлось отметить, что отношение мужчины к нему повернулось ровно на сто восемьдесят градусов. Исчезла его покровительственная улыбка. Ее место заняла спокойная, расслабленная манера поведения с удивительным уважением.

— Я не хотел, чтобы поняли, что это совершила она, — нарушил тишину Эдвард.

С другой стороны стола Самюэль Ти. внимательно следил за происходящим. Адвокат настоял на своем присутствии, хотя Эдвард раньше отказывался не только от помощи этого человека, но и от адвоката, которого ему предоставлял сам штат, а также от нескольких влиятельных, известных адвокатов национального уровня.

— Я знаю, что вы не совершали этого. — Черные глаза Мерримак смотрели без подозрения. — Вы стерли записи с камер видео наблюдений, чтобы защитить ее.

— Я не мог позволить ей сесть в тюрьму. Со мной и так все ясно, поэтому мне было все равно. Но вы должны понять. Мои братья и сестра, они прошли через многое в том доме. И мисс Аврора, была единственной, кто заставлял нас оставаться в здравом уме и двигаться вперед. Лейн был особенно близок с ней, и он не смог бы пережить, если бы ее отправили в тюрьму.

— Насколько я понимаю, для нее послужило мотивом — роман вашего отца с женой вашего брата?

— Бывшей женой. И да, так она мне и сказала.

— Так вы говорили об убийстве?

— Да, говорили. После того, как нашли палец в цветнике, у меня вдруг отчетливо сложилась картинка. Не могу точно сказать, почему. Я позвонил ей с фермы и попросил встретиться. Никто нас не видел. Она рассказала мне, что случилось, и я предложил план. Она была непреклонна в том, что мы должны соврать, но я понимал, что вы продолжите копать, пока не найдете виновного. Я предложил ей, сесть вместо нее, либо наблюдать, как Лейн будет сходить с ума, зная, что она умирает от рака за решеткой. Я сказал ей… Скажем так, мы оба знали, что Лэйн этого не переживет. Она согласилась, потому что это было логично, поэтому я подставил себя.

— Но вы забыли о камерах видео наблюдения в Red and Black.

— Да, знаю. — Эдвард постучал по виску. — Пропустил.

— Убийство не может сойти с рук никому.