На кладбище были только родственники и близкие друзья. Как и в церкви, Сэнсомы встали по одну сторону, а Тесса и ее родственники и друзья — по другую, так они и смотрели друг на друга, разделенные могилой.

Когда все было кончено и Сэнсомы собрались уходить, мать Харри обернулась и уставилась на Тессу. Она подняла вуаль, ненависть и злоба, переполнявшие ее, исказили ее лицо, и в глазах ее читалось обвинение. «Господи, почему Ты допустил, что мой сын встретился с ней? — говорил ее взгляд. — Он погиб из-за тебя. Если бы не ты, он не оказался бы в Уоппинге. Ты во всем виновата…»

Доротея, тоже почувствовавшая волну ненависти, шедшую от Сэнсомов, шепнула что-то на ухо своему брату, подошла и встала перед дочерью, скрыв ее от этого испепеляющего взгляда. Джеральд Нортон взял Тессу под руку, сказал:

— Пойдем, дорогая, нам нечего больше здесь делать, ? и повел ее к машине.

14

Три дня спустя Тесса открыла дверь и увидела свою старшую невестку, стоявшую с мрачным видом на пороге.

— Привет, Сисси! — сказала Тесса удивленно. С чем явилась сестра Харри в Ричмонд? Что это — перемирие? Или она хочет предложить похоронить былые обиды? Как бы то ни было, но если у Сисси в сумке лежит оливковая ветвь, Тесса не станет швырять ее в огонь. Она собиралась сказать: «Заходи», но тут Сисси выпалила:

— Я приехала за вещами Харри.

— За вещами?

— За одеждой, за личными вещами — за всем. Ты же не собираешься их хранить. Ты хотела разводиться, так ведь? И моя мать не хочет, чтобы они валялись на благотворительных базарах.

— Какое право ты имеешь думать, что я собираюсь так поступить? — проговорила Тесса.

Сисси, словно ее ткнули в грудь пальцем, отступила на шаг.

— Ты же хотела, — взорвалась она, — избавиться от Харри! Он сделал то, что мог, обучил тебя всему, чтобы ты могла делать свою карьеру дальше, оставив его позади. Так зачем тебе хранить то, что напоминает о нем?

— То, что я собираюсь делать, не касается ни тебя, ни кого-либо еще из Сэнсомов. — Тесса побледнела от ярости. — На похоронах вы ясно дали понять, что не желаете иметь ничего общего с вдовой Харри. Передай своей матери, что я готова довольствоваться этим.

И, отступив в прихожую, она захлопнула за собой дверь.

— Ее ничем не прошибешь, — с негодованием рассказывала Сисси домашним. — Она меня даже на порог не пустила.

Когда Доротея приехала из Вестминстера, где встречалась за ленчем с братьями, Тесса была в спальне. Все шкафы были распахнуты, ящики выдвинуты, на кровати лежали кипы вещей ее покойного мужа.

— Да как она посмела! Заявилась сюда и потребовала, чтобы я отдала ей все, что принадлежало Харри. Между прочим, большинство из вещей покупала я! ? Эти часы, например. — И она показала на часы, которые вместе со всеми остальными вещами, найденными при Харри, были возвращены ей — вдове.

— Я подарила их ему на седьмую годовщину нашей свадьбы, и еще — щетку для спины в форме руки. Чтобы он чесал старые шрамы, накопившиеся за семь лет, сказала я ему…

У нее задрожал голос. Тесса зажмурилась и упала ничком на кровать.

— Что со мной творится, мама? — спросила она горестно. — Я получила то, о чем мечтала, ну почему мне так плохо? Я думала, что наши битвы закончились, а сама все еще воюю…

— А ты и воюешь, — сказала мать серьезно. — Сама с собой. Ты приняла решение, хотела получить свободу, но — не такой ценой, а честно, законно. А вышло все иначе — тяжело, больно.

— И что мне делать?

— Терпеть. Ты сильная. Последние несколько дней это показали. — И она перешла к делу. — Ты хочешь сохранить какие-нибудь его вещи?

— Только не одежду, — ответила Тесса. — Пусть ее заберут. Я хочу оставить его часы, золотые запонки и оправленные в серебро щетки, которые ему купила. Вот здесь все отложено. Все остальное мне не нужно.

— А где его форма?

— Перед смертью он жил у матери. Последние несколько недель. Все там, у них.

— Понятно… В таком случае отдай ей и остальное.

— Наверное, так и надо сделать, — согласилась Тесса. Злость прошла, хотелось одного — поскорее с этим покончить.

— Тогда давай все упакуем, а потом договоримся, чтобы у нас это забрали и доставили к ним.

Когда все дела, связанные со смертью Харри и с похоронами, были закончены, Тесса почувствовала, что безумно устала, устала так, что ничего не могла делать, поэтому, когда мать собралась в Дорсет, Тесса поехала с ней. Большую часть времени она спала — часов десять ночью и еще часок днем — или сидела с книгой у постели отца. Дейв Хокинс сказал ей:

— Можешь отсутствовать столько, сколько тебе понадобится, Тесса. Возвращайся, когда поймешь, что можешь включиться в работу на все сто процентов.

— Очень разумное решение, — заметила ее мать, когда Тесса рассказала ей об этом. — Неожиданное горе подрывает психику. Побудь здесь подольше — я рада твоему обществу.

Тесса провела в Дорсете две недели. А потом позвонила начальнику.

— Ты уверена, что пришла в себя? — спросил он.

— Да, сэр, я хочу вернуться к работе. И к нормальной жизни.

— Может быть, лучше все делать постепенно? Выходи на работу на два дня в неделю, пока не привыкнешь.

— Хорошо, — согласилась Тесса, зная по опыту, что с начальством лучше не спорить. — Так я и поступлю.

Через две недели она стала работать в полную силу. Пришлось разбираться с кипой накопившихся документов. Обычно бумажная работа ее раздражала, но сейчас она и этому была рада — есть чем занять голову. Ложилась по-прежнему в девять часов, до десяти читала, потом выключала свет и спала до семи тридцати. Сарж, поняв, что прогонять его теперь некому, спал на ее кровати, свернувшись в ногах.

Она регулярно встречалась с Йеном Маккеем и, зная, что он искренне хочет о ней заботиться, согласилась на его предложение встречаться раз не в четыре недели, а в две. После их третьей встречи она поняла, что его отношение к ней изменилось. Он вел себя не как старый друг и «ментор», а как возможный поклонник. Она с удивлением обнаружила, что он за ней ухаживает — приглашает развлечься, приносит небольшие подарки: книгу, о которой они говорили, компакт-диск, о котором она рассказывала. Сначала ей хотелось просто перестать с ним общаться. Она не испытывала к Йену никаких чувств, кроме дружеских, и это — уже навсегда. Но друга ей терять тоже не хотелось. Друзей найти труднее, чем любовников. А после встречи с Николасом Оулдом, пробудившей ее чувственность, она на себе испытала, что это такое — страстно и безнадежно желать чего-то. Поэтому она как могла тактично намекнула Йену, что не ищет замены Харри, что после пережитого в браке она хочет побыть свободной женщиной, пока не встретит — если встретит — мужчину, без которого не сможет обходиться.

Йен совсем не огорчился, даже наоборот.

— Я слишком поторопился, — сказал он грустно. — Так мало времени прошло, я все понимаю. Конечно, все это надо пережить. Ты больше не любила его, но когда-то — любила. Вы прожили вместе одиннадцать лет. Я столько прождал, подожду еще. Зато у меня есть возможность убедить тебя в том, что я могу стать тебе хорошим мужем, тем, чем не смог стать Харри. Ты только помни, что я здесь и всегда здесь буду. Я знаю тебя, Тесса, слишком хорошо и не хочу, чтобы ты грустила.

— А я и не грущу, Йен. Я приняла ситуацию такой, какова она есть. Только нужно время, чтобы к этому привыкнуть. Ведь Харри умер всего два месяца назад.

— Не могу я о тебе не думать. За столько лет это вошло у меня в привычку.

Здорово же он это скрывал.

— Я об этом и не подозревала, — сказала Тесса.

— В этом не было смысла — тогда. Теперь все изменилось.

«Только не в моем отношении к тебе, — подумала Тесса. — Бесполезно, Йен. Ты — не тот, кто мне нужен. И никогда им не станешь». Но ей не хотелось причинять ему боль. Вечером, собираясь ложиться спать, она рассказала об этом Саржу, сидевшему на полу у кровати.