– Ну, тогда как выдра?

– Что-то подобное, если угодно, – со смехом отвечает Коракл.

– Вероятно, очень похоже. Но неважно. Не будем спорить о ваших способностях пловца. Я полагаю, вы сумееет добраться до любого берега этой реки, если скиф перевернется, а вы в нем сидите?

– Боже, отец Роже! Для меня это ничего не значит! Я доплыл бы до берега, если бы до него были мили!

– А можете в таком виде, как сейчас, в одежде, в обуви и со всем остальным?

– Не только смогу, но и смогу перенести какую-нибудь тяжесть.

– Подходит, – отвечает спрашивающий, очевидно, удовлетворенный; потом снова погружается в молчание; Дику остается только гадать, зачем его об этом расспрашивали.

Но молчание длится недолго. Через одну-две минуты, словно очнувшись от задумчивости, отец Роже снова спрашивает:

– А перевернется ли скиф, если я встану на борт – я имею в виду надавлю всем своим весом?

– Конечно, ваше преподобие, хоть вы и немного весите, перевернется, как лохань.

– Перевернется вверх дном, как ваш старый коракл?

– Ну, не так быстро, как коракл. Но все равно поплывет вверх дном. Хотя большая лодка, к тому же неуклюжая, тоже переворачивается легко, даже если на борт встанет нетяжелый человек.

– Тем более тяжелый, такой, как вы?

– Я и пытаться не стану, ваше преподобие: ведь со мной в лодке вы.

– А если бы был кто-нибудь другой – и если бы это было вам выгодно?

Коракл вздрагивает, услышав этот вопрос, который делает понятней предшествующие расспросы, удивлявшие браконьера. Он видит, куда правит этот священник.

– Попытался ли бы я, ваше преподобие? Ну, как вы говорите, все зависит от выгоды. Я не возражаю против небольшого купания, если могу при этом заработать. Много раз в морозные ночи я чуть не замерзал, ловя лосося, чтобы продать его за полцены. Если бы мне показали честный способ заработать, я бы не стал ждать, пока лодка перевернется, а просто прыгнул бы за борт.

– Тогда можете попробовать, мсье Дик. Но чтобы заработать честные деньги, переворачивание лодки может стать обязательным условием.

– Пусть будет так, ваше преподобие. Я готов выполнить, если вы меня попросите. Может быть, – продолжает он вопросительным тоном, – кто-нибудь еще может вместе со мной окунуться в воду?

– Да, может, – отвечает священник, переходя к делу. – Вернее должен, – продолжает он, – потому что если он этого не сделает, очень вероятно, что все мы пойдем ко дну, и скоро.

Коракл ни о чем не спрашивает. Он почти догадывается, о ком идет речь, и уверен, что долго гадать ему не придется.

Вскоре он получает новый материал для размышлений, потому что священник замечает:

– Несомненно, mon ancien bracconier (Мой бывший браконьер, фр. – Прим. перев.), вы должны быть благодарны шансу, который так изменил обстоятельства вашей жизни. Но, возможно, вы не вполне удовлетворены и желаете чего-то большего. И вы бы это получили, если бы не человек, который упрямо против этого возражает.

– Могу я узнать, кто это, отец Роже?

– Можете и узнаете. Не называя имен, это тот, кого вы повезете в лодке назад в Ллангоррен.

– Я так и думал. И если не ошибаюсь, он тот, кому не мешало бы искупаться, по мнению вашего преподобия?

– Да, ему это пошло бы на пользу. Это может излечить его от дурных привычек – пьянства, картежной игры и тому подобного. Если он не излечится от них, и немедленно, скоро в Ллангоррене не останется ни акра земли и ни пенса в его кошельке. Ему придется вернуться к нищенству и в Глингог; а вы мсье Коракл, вместо того чтобы быть хранителем дичи и иметь в перпективе другие более приятные возможности, должны будуте вернуться к браконьерству, ночной ловле рыбы и тому подобному. Вы этого хотите?

– Будь я проклят, если хочу! И сделаю все, чтобы этого не было! Только, ваше преподобие, покажите мне путь.

– Есть только один путь, о котором я могу подумать.

– И каков он, отец Роже?

– Да просто встаньте на борт лодки и переверните ее вверх дном.

– Сделаю. Когда и где?

– Когда будете возвращаться назад. Место можете выбрать сами – выберите удобное и безопасное. Только смотрите не утоните сами!

– Не беспокойтесь. Нет воды, в которой мог бы утонуть Дик Демпси!

– Конечно, – шутливо соглашается священник, – думаю, что нет. Если вам суждено умереть от удушья, то не в воде; средство удушения будет другим – более соответствующим той жизни, которую вы вели. Это пенька! Ха-ха-ха!

Коракл тоже смеется, но с гримасой волка, воющего на луну. Луна, освещающая его лицо, показывает, что грубая шутка ему не понравилась. Но, вспоминая, как высвободил предательскую доску на мостике, ведущем в Аберганн, он молча глотает ее. Постепенно у него тоже появляются возможности сказать свое слово о делах в Ллангоррен Корте, и живущие там должны будут его выслушать, или их, как филистимлян Газы, притащат за уши.

Но бывший браконьер пока не готов выступать в роли Самсона; и как ни раздражет его шутка священника, он вынужден проглотить свое раздражение и никак его не показать.

Да и нет у него времени на разговоры – не в скифе. Вперди показался уже причал переправы Рага; отец Роже обменивается с Кораклом несколькими словами шепотом и выходит.

А говорит он следующее:

– Сто фунтов, Дик, если сделаете. Вдвое больше, если проделаете все искусно!

Майор Магон стоит у одного из передних окон своего дома в ожидании обеда, когда видит фиакр, подъезжающий к его двери, а в экипаже – лицо своего друга.

Он не задерживается, чтобы позвонить в колокольчик, а с истинно ирландской импульсивностью бежит, сам открывая дверь.

– Капитан Райкрофт! – восклицает он, хватая приехавшего за руку и помогая ему выйти из экипажа. – Рад снова видеть вас в Булони. – И тут он замечает молодого человека, который соскакивает с высокого сидения, на котором сидел рядом с кучером. – Часть вашего багажа?

– Да, майор, мой старый уайский лодочник Джек Уингейт, о котором я вам рассказывал. И если вам будет удобно приютить нас на день-два…

– Не говорите об удобствах и забудьте о времени. Чем дольше вы со мной останетесь, тем большее удовольствие мне доставите. Ваша старая комната вас ждет; и Муртаг приготовит койку для вашего лодочника. Мурт! –Это к своему слуге, тоже бывшему военному и тоже ирландцу, который появился, услышав шум. – Позаботься о вещах капитана Райкрофта и о мистере Уингейте. Присмотри, чтобы все было благополучно размещено. А теперь, старина, идемте в дом. Они обо всем позаботятся. Вы как раз вовремя, чтобы пообедать со мной. Я уже собирался садиться есть in solus (Один, лат. – Прим. перев.), оплакивая свое одиночество. Ну, никогда не знаешь, когда тебя ждет удача. Но вам не повезло. Если не ошибаюсь, обед у меня сегодня не из лучших. Но я знаю, что вы не гурман; и это меня утешает. Идемте!

Они вошли в дом, предоставив старому солдату расплачиваться с кучером, заносить багаж и продемонстрировать перед Уингейтом достоинства кухни.

Вскоре после того как капитан Райкрофт умылся – необходимость после морского путешествия, пусть и короткого, – хозяин провел его в столовую.

Они садятся за стол, и майор спрашивает:

– Что вас так задержало, Вивиан? Вы обещали вернуться самое позднее через неделю. Но прошло несколько месяцев! Отчаявшись вас увидеть, я уже собирался подать объявление : «Невостребованный багаж будет продан для возмещения издержек!» Ха-ха!

Райкрофт подхватывает его смех, но так слабо, что друг его видит: облако не исчезло; напротив, оно еще темней, чем раньше.

Надеясь как-нибудь рассеять его, майор своим низким голосом с сильным ирландским акцентом говорит:

– Вы как раз вовремя, чтобы спасти свое имущество от молотка аукциониста. И раз вы оказались здесь, я намерен вас удержать. Поэтому, старина, готовьтесь к неограниченному пребыванию в Булони. Вы ведь согласны?