Вот что я имела в виду. Не тот мир, в котором расцветают преходящие и мимолётные цветы личных жизней, есть мир реальный и постоянный, а тот, в котором мы обнаруживаем корень сознания, неподвластный иллюзии и пребывающий в вечности.

Спрашивающий. Что вы подразумеваете под корнем, пребывающим в вечности?

Теософ. Мыслящее существо, воплощающееся Я, вне зависимости от того, считаем мы его «ангелом», «духом» или силой. Из всего, что подлежит восприятию наших чувств, лишь то, что прямо произрастает от этого невидимого вышнего корня или связано с ним, сможет разделить его бессмертие. Вот почему всякая возвышенная мысль, идея или благородное устремление личности, наполняемой этим Я, происходя из этого корня и питаясь от него, приобретает бессмертие. Что же касается физического сознания, то поскольку это качество разумного, но низшего принципа (кама-рупы или животного инстинкта, лишь освещаемого низшим манасическим отражением), оно должно исчезуть. То, что продолжает действовать, когда тело погружается в сон или парализовано – это высшее сознание; наша память же весьма слабо и неточно – поскольку автоматически – фиксирует эти впечатления, и часто ей не удаётся сохранить их даже в малой степени.[66]

Спрашивающий. Но как же манас, хотя вы называете его «нусом», «богом», оказывается при своих воплощениях столь слаб, что позволяет телу подчинить и сковать себя?

Теософ. Я могла бы вернуть вам тот же вопрос: «Почему тот, кого вы считаете „Богом Богов“ и Единым Богом Живым, оказался так слаб, что позволил злу (или Дьяволу) одолеть и его самого, и его творения как на небесах, так и во время его земного воплощения?» Вы наверняка ответите: «это тайна; нам запрещено касаться тайн божьих». Но поскольку наша религиозная философия нам этого не запрещает, отвечу, что если Бог не спустится на землю в качестве аватары, любой божественный принцип не может не быть задавлен и парализован кипучей животной материей. На этом плане иллюзий разнородность всегда будет преобладать над однородностью, и чем ближе сущность к своему коренному началу, Изначальной Однородности, тем труднее ей утвердить себя на земле. Духовные и божественные силы дремлют в каждом человеке; и чем шире границы его духовного видения, тем могущественнее становится скрытый в нём Бог. Но очень немногие люди могут его ощутить, и как правило, божество в нас всегда бывает связано и ограничено усвоенными ранее взглядами, теми идеями, что внушены нам с самого детства; вот почему вам так трудно постичь нашу философию.

Спрашивающий. И именно это наше «я» – наш бог?

Теософ. Вовсе нет; такой «бог» – не вселенское божество, а лишь одна искра из океана божественного огня. Наш Бог, что внутри нас, или «наш Отец, который втайне» – это то, что мы называем Единым Я, или атмой. Наше перевоплощающееся Я в истоке своём было Богом, как и все первоначальные эманации Единого Неведомого Принципа. Но с тех пор, как оно «пало в материю» с тем, чтобы пройти от начала и до конца весь цикл последовательных воплощений, оно уже больше не свободный и счастливый бог, а лишь бедный странник, стремящегося вновь обрести на своем пути то, что он утратил. Я могу дать вам более полный ответ, повторив то, что сказано об этом внутреннем человеке в «Разоблачённой Изиде»:

«В человечестве со времен глубочайшей древности жило убеждение в существовании личной духовной сущности в каждом физическом человеке. Эта глубинная сущность могла быть божественной в большей или меньшей степени, смотря по тому, насколько приблизилась она к венцу. Чем теснее был этот союз, тем яснее становилось для человека его предназначение, тем менее опасными были внешние условия существования. Это убеждение – не слепая вера и не предрассудок, а лишь вечно присутствующее инстинктивное чувство близости иного – духовного и невидимого мира, который, хотя и является субъективным для чувств внешнего человека, совершенно объективен для внутреннего Я. Более того, было распространено убеждение, что существуют как внешние, так и внутренние условия, влияющие на степень решимости нашей воли в наших поступках. Фатализм полностью отрицался, поскольку он подразумевает слепое действие какой-то ещё более слепой силы. Но существовала вера в судьбу, или карму, которую от рождения и до смерти нить за нитью прядёт вокруг себя каждый человек, подобно тому, как паук ткет свою паутину; судьбу эту направляет либо присутствие того, кого некоторые называют „ангелом-хранителем“, либо более тесно связанный с нами внутренний наш астральный человек, который слишком часто становится злым гением для плотского человека, для личности. Человека ведут обе эти силы, но в конце концов одна из них должна восторжествовать; и с самого начала их незримой битвы в неё вступает жесткий и неумолимый закон воздаяния и возмездия и совершает свою работу, с точностью следуя за колебаниями этой борьбы. Когда же последняя нить спрядена и человек опутан собственноручно сотканной им самим сетью, тогда он обнаруживает себя полностью во власти своей, им же созданной судьбы. Затем она либо связывает его, подобно тому, как неподвижная раковина прикрепляется к незыблемой скале, либо, как пёрышко, уносит его вихрем, поднятым его собственными действиями».[67]

Такова судьба человека – истинного Я, а не автомата, оболочки, которая носит имя человека. Именно этот человек должен стать победителем материи.

Сложная природа Манаса

Спрашивающий. Но вы хотели рассказать мне кое-что о сущности манаса и о том, в каком отношении с ним находятся скандхи физического человека.

Теософ. Именно эту природу, загадочную, изменчивую, непостижимую, почти неуловимую в её соотношениях с другими принципами, очень трудно понять и еще труднее объяснить. Манас – это и принцип, и в то же время сущность и индивидуальность, т. е. «Я». Это «бог», и всё же он обречён на бесконечный цикл воплощений, за каждое из которых он в ответе и в каждом из которых он должен страдать. Всё это кажется столь же противоречивым, сколько и озадачивающим; но тем не менее, только в Европе есть сотни людей, совершенно осознавших это, ибо они постигают Я не только в его цельности, но и во многих его аспектах. Наконец, чтобы быть понятной, я должна начать сначала и дать вам в нескольких строках родословную этого Я.

Спрашивающий. Продолжайте.

Теософ. Попытайтесь представить себе «дух», небесное существо (как бы мы его ни называли), божественное по сути своей природы, но всё же недостаточно чистое для того, чтобы быть единым с ЦЕЛЫМ, и нуждающееся, для конечного достижения этого единства, в очищении своей природы. Сделать это оно сможет лишь в том случае, если индивидуально и лично (т. е. духовно и физически) испытает каждое переживание и чувство из всех, существующих в многообразии дифференцированной Вселенной. Таким образом, набравшись опыта в низших царствах природы и поднимаясь с каждой ступенькой всё выше и выше по лестнице бытия, оно должно испытать всякий опыт на человеческих уровнях. По сути своей оно – мысль, и потому зовётся во множественном числе манасапутра, «сынами (вселенского) разума». Эту вот индивидуализированную мысль мы, теософы, и называем истинным Я человека, мыслящей сущностью, заключенной в клетку из костей и плоти. Это, без сомнения, существо духовное, а не материальное, такие существа и являются перевоплощающимися Я, наполняющими ту совокупность животной материи, которую мы называем человечеством, и называются они «разумами» или манаса. Но стоит им раз попасть в эту клетку, то есть воплотиться, как суть их становится двойственной: иными словами, лучи вечного Божественного Разума, рассматриваемые как индивидуальные существа, принимают два свойства – это а) присущее им стремление вверх, и это свойство высшего манаса, и б) человеческая рассудочность, или животное мышление, возросшее в разумности благодаря превосходству человеческого мозга, именуемая низшим манасом, или умом, склонным к желаниям, кама-манасом. Первый стремится к буддхи, а второй притягивается вниз, к логову страстей и животных желаний. Кама-манасам нет места в дэвачане; не могут присоединиться они и к божественной триаде, в единстве возносящейся в ментальное блаженство. И всё же именно «Я», манасическое существо, в ответе за грехи низших скандх, точно так же, как родители несут ответственность за проступки детей, пока те ещё не отвечают за свои действия.

вернуться

66

Подробнее об этом говорится в книге Ч. Ледбитера «Сны», а также в приложении о снах к Протоколам ложи Блаватской – прим. пер.

вернуться

67

«Разоблачённая Изида», т. II, гл. XII.