— Простите, уважаемые, вы что-то хотели? — с дрожью в голосе спросил Брант.

— Ты давай открывай, паренек! — заорал предводитель налетчиков. — Тогда все живы останетесь, и даже чуток харчей вам оставим.

— А если не откроем? Вас слишком много, и вы вооружены! — поинтересовался Брант, показывая отчаянный страх.

Налетчики откровенно заржали. Какой борзый фермер! Ну, надо же! Так даже веселее.

— А если не откроешь, — серьезно ответил громила, — то мы откроем сами, и убьем тут всех до единого. Всосал, ушлепок?

— Давайте все обсудим, мы же приличные люди, — нервно сказал Брант. — Вас много, и вы с оружием. У нас есть опасения. Тут много женщин.

Он наклонился и шепнул Эйлин:

— Передай всем, чтобы в машину не били. Только если удирать начнут, и только по колесам.

Та понятливо кивнула.

— Ты с кем там шепчешься, обсос? — заорал главарь. — Опасаешься, и правильно делаешь! Если через минуту не откроешь, то я лично с тебя шкуру сниму, а потом скормлю собакам. Тут их много бегает.

Брант смотрел на бандитов, моля богов, чтобы его клоунада не вызвала подозрения. Он должен был выглядеть недалеким фермером, который перепугался до ужаса.

— Конечно, конечно, я сейчас открою! — сказал Брант плачущим голосом. — Но, пожалуйста, пообещайте, что вы никого не тронете! Мы готовы дать вам еду. А когда соберем урожай, то будем вам отдавать часть. Только не трогайте нас!

Бандиты вылезли из машины, и с интересом слушали тупую деревенщину, которого они будут скоро резать на ленты, а потом прокатят на тросе, привязанном к машине. Когда тело превратится в кровавую отбивную, его скормят псам. Так уже делали несколько раз. Было весело.

— Обещаю, никого не тронем! — махнул рукой вожак. — Парни, заходим.

У Бранта вроде бы получилось, все бандиты стали на линию поражения.

— Знаете, уважаемые, я вам, пожалуй, не открою, — заявил он. — Потому что вам тут не рады!

— Что? — заорал главарь, но упал, получив пулю в широченную грудь.

Попасть в него было не сложнее, чем в стену сарая. Даже с учетом того, что Осмонд до последнего прятал оружие, и стрелял навскидку. Захлопали выстрелы, и десяток бандитов оказался на земле. Остальные рассыпались и залегли в складках местности. Видимо, и у них были умелые бойцы.

— Бить наверняка! — заорал Брант. — Нам спешить некуда. Патроны беречь!

Дальше всё было как-то буднично и лениво. Патроны берегли все, и жители Ковчега осмеливались стрелять только тогда, когда были уверены в попадании. Ну, или когда им так казалось. Убить смогли еще пятерых, но больше попаданий не было. Бандиты удачно спрятались, а наступающий вечер надежно скрыл бы их в темноте. Убить их ночью Брант не рассчитывал. Налетчикам же хотелось уйти пораньше, чтобы не лежать несколько часов на холодной грязи, и не пробираться пешком по ночным дорогам, кишащим псами-людоедами. Ситуация была патовая.

— Их нельзя выпускать, — сказала негромко Эйлин.

— Само собой, — кивнул Брант. — Они сюда потом такую же ораву приведут. Надо гасить всех.

— Эй! — заорал один из пяти уцелевших бандитов. — Мы без претензий! Этот баклан свое получил, мы не при делах! Давайте разойдемся миром! Может, вместе чего удумаем. Мы тут пару жирных фермеров знаем. Будем их вместе доить.

— Да! — подхватил второй голос. — Мы думали, вы лохи, хотели получить с вас. А вы вон какие резкие. Парни, мы, в натуре, без претензий. Тот, жирный, за свой базар уже ответил. Давай расходиться, патронов жалко.

— Конечно, давай расходиться. Мы тоже без претензий. Подходите, поговорим за ту ферму, — крикнул Брант.

— Нет уж! — ожидаемо крикнули ему в ответ. — Давай, лучше ты к нам. Мы отъедем и поговорим.

— Слушай, да ты меня совсем за дурака держишь! — заорал Брант, а потом негромко добавил Айкену. — Бронеход заводи. Тут без вариантов.

Единственный исправный бронеход из его родной части они пригнали сюда, и он стоял во дворе, заботливо укрытый тентом. Раз в неделю его заводили и проезжали вокруг фермы. Больше Брант не разрешал, берег топливо. Айкен повернул ключ, и двигатель довольно затарахтел, выбрасывая вонючий дым из выхлопной трубы. Идгар сел за пулемет. Ворота резко открыли, и бронеход вырвался наружу прямо к тому месту, где спрятались оставшиеся в живых бандиты. У тех не выдержали нервы, и они побежали, поняв, что прямо сейчас бронемашина перемешает их с грязью. Четверо из пяти получили пули в спину, а пятого незатейливо раздавили рифленой резиной колес.

— Ну что ж, с почином, — сказал сам себе Брант. — Думается мне, такие гости к нам еще не раз придут. Может, имеет смысл нам самим к ним наведаться. Да и фермы эти пощупать.

— Эй! — крикнул он группе своих людей, что пошли собирать трофеи. — Поаккуратней там! Вдруг кто притворяется! Если раненые будут, сюда тащите, допросить надо!

И он присел на деревянный чурбак, успокаивая колотящееся сердце. Что ж, у них есть шанс в этой новой жизни. Брант это знал точно.

Шел девяносто седьмой день катастрофы. Впереди была целая вечность. И зима…

— Ну, вы и звери, — заявил Макс, открыв глаза, и увидев над собой лицо далекого правнука. — Это же надо, так над людьми издеваться!

— Ну, я же тебе говорил, дурацкое время было, — пожал плечами Ардашир. — Эпоха Высокого Гуманизма. Сейчас бы мы с ними не церемонились. А так у них был шанс.

— Так это вы еще и церемонились? — раскрыл в изумлении глаза Макс. — А сейчас как поступили бы?

— Ну, — помялся Ардашир, — жители этой территории просто не проснулись бы утром. Потом туда зашли бы роботизированные комплексы по утилизации отмершей органики. Все здания и сооружения были бы снесены, земли рекультивированы, а потом на этом месте сделали бы заповедник по разведению благородного оленя. И возили бы туда всех местных князьков на экскурсию. Раз в год. Принудительно.

— Какие вы добрые и чуткие люди, — с удивлением протянул Макс. — Даже не ожидал. Я думал, залили бы там все напалмом или яд какой-нибудь в воду добавили бы.

— Так мы бы и добавили, — непонимающе посмотрел на него Ардашир. — Вот, прямо так, как ты сказал. Яд в воду, селективный нейротоксин. От него даже кошка не чихнула бы. Только на людей действует.

— А, ну хорошо, — успокоился Макс. — А то я уже подумал, что начал в людях ошибаться. Даже как-то на душе легче сейчас стало.

Они помолчали. Макс выехал из капсулы, и стал снова подвергаться массажу и электростимуляции.

— Слушай, забыл спросить. А в том споре кто выиграл? Король-людоед зиму-то продержался?

— Продержался, конечно, — удивился Ардашир. — Императрица выиграла, Я вообще не понимаю, как государь на этот спор пошел. С бабами спорить — гиблое дело. У них же интуиция просто звериная. Тем более, сама императрица. Я и с собственной женой то каждый раз слова подбираю, а на трон, как правило, совсем уже прожженные стервы взлетают.

— Ну, и как, он ей Кипр отдал? — поинтересовался Макс.

— Отдал, конечно, — удивился вопросу Ардашир. — Это же пари. Как можно проигрыш не отдать? Только он его потом назад отыграл. Император тоже хитрец еще тот был. Они туда целую группу агентов послали, и огромное количество камер установили. Бывший король даже, пардон, в туалет не мог сходить, чтобы в объектив не попасть. Они тогда с императрицей еще много раз спорили. На исход различных ситуаций. Например, изнасилует он какую-нибудь бабу, или просто сожрет.

— Так это они так скуку развеивали? — догадался Макс. — Затейно тут отдыхают.

— А как еще императорским особам скуку развеять? — в тон ему ответил Ардашир. — Представь, ты повелитель миллионов людей, и можешь практически все, что твоей душе угодно. Все мыслимые и немыслимые удовольствия ты уже перепробовал, а новых ощущений хочется.

— Ты это мне говоришь? — с изумлением спросил Макс. — Ты внучек, не забыл, часом, с кем разговариваешь? Я, вообще то, над миллионами людей абсолютной властью обладал. Да такой, что вам и не снилось. Я мог всю Ниневию на кол посадить, и мне бы никто даже слова не сказал бы. Мы когда туда вошли, то увидели крепостные башни, человеческой кожей обтянутые. Нам еще воинов сдерживать пришлось, они уже готовы были резню устроить.