Мы ехали по дороге, которая прежде носила название Аламо-стрит. Я, на заднем сиденье джипа, изо всех сил старался не выглядеть босоногим варваром, тупо пялящимся на чудеса Рима. Эшкрофт сохранил некоторые из прежних улиц и оставил нетронутыми часть домов, однако перемен было значительно больше.

Слева от меня раскинулся парк «Хемисфэйр», превратившийся в фермерское хозяйство. За ним виднелось огромное поле, на котором паслись коровы. Их спины пестрели золотыми пятнами в лучах заходящего солнца. Границы пастбища патрулировали мужчины на лошадях, у каждого за спиной висел автомат.

Основная часть жилья располагалась на противоположном берегу реки, справа от меня. Я увидел небольшие, но чистые и уютные дома; в саду под бдительным оком пожилой дамы играли ребятишки.

Но главным бриллиантом в сокровищнице Эшкрофта был отель «Фэйрмаунт» — старинное четырехэтажное здание он превратил в усадьбу. С одной стороны к гостинице примыкали развалины испанской деревушки Ла-Вилита; рушащиеся строения из необожженного кирпича Эшкрофт приспособил под конюшни. Перед фасадом раскинулся парк в испанском стиле, с огромным круглым каменным фонтаном. С тыльной стороны здание отеля огибал рукав реки Сан-Антонио, который служил источником свежей воды для всей крепости Эшкрофта.

Когда джип остановился у центрального входа, я спросил:

— Похоже, ребята, у вас тут свободно может разместиться человек пятьсот. Или шестьсот?

— Сделай одолжение, — обратился ко мне охранник, — не задавай никаких вопросов. Ты здесь пробудешь недолго, так что нечего и заморачиваться. А теперь вылезай.

Спустя несколько минут я стоял в помещении, которое некогда служило гостиничным холлом, дожидался Хизер и дул в сложенную ковшиком ладонь — проверял, хорошо ли у меня пахнет изо рта. Я, конечно, как мог, привел себя в порядок, но вряд ли этого было достаточно. Когда живешь в Зоне, в развалинах между такими вот крепостями, это бросается в глаза. Кусок угля останется куском угля, сколько ты его ни шлифуй.

В углу топтался и наблюдал за мной охранник, но я не утруждал себя разговором с ним.

Наконец на лестнице показалась Хизер. Я смотрел, точно завороженный, как она сходит по ступеням. На ней была короткая джинсовая юбочка, открывающая взору восхитительные голые ножки, а при виде обтягивающего черного топика я просто обмер. Глаза серые, точно дым, темные волосы стянуты на затылке в хвостик, а личико, кажется, сделано из тонкого стекла.

И еще Хизер накрасилась. Такого больше нигде не увидишь. Губы были столь яркого красного цвета, что буквально сияли. Я не мог отвести от нее взор, и хорошо еще, что не пустил слюни.

Взмахом руки Хизер отослала охранника.

— Привет, — сказала она.

Я бы и рад ответить, но в горле пересохло. Я просто не мог отвести глаз от ее губ. Боже, как же они блестят!

— Выглядишь прекрасно, — пробормотал я наконец.

Хизер порозовела от смущения.

— Тебе ведь не доставили хлопот при входе?

— Нет. Ну, может, самую малость. Ерунда.

— Ты уверен?

— Да, правда, — заверил я девушку. — Сущая ерунда.

Она улыбнулась.

— Папа хочет с тобой повидаться, перед тем как мы пойдем.

Ты ведь не против?

Черт, встретиться лицом к лицу с Большим Дэйвом Эшкрофтом. С ума сойти!

— Предложение не из тех, от которых можно отказаться?

— Ну, не совсем так.

Я полюбовался, как лучи закатного солнца играют в ее волосах.

— Впрочем, почему бы и нет?

Хизер привела меня в кабинет отца.

— Папа, это тот парень, про которого я рассказывала.

Вовсе не таким представлял я себе Дэйва Эшкрофта. Когда растешь в Зоне и слышишь рассказы о таких, как он, воображение рисует настоящих богов, переделывающих мир по собственному разумению. Этаких верзил ростом шесть с половиной футов, с шеей толщиной с медвежью лапу и руками, как у гориллы. Но Дэйв Эшкрофт выглядел самым обычным человеком. На нем была простая белая рубашка и брюки цвета хаки. Затылок венчало кольцо седых волос.

Руки он мне не протянул, молча указал на кресло напротив письменного стола и кивком велел сесть.

— Что это за имя — Эндрю Хадсон?

— Просто имя, сэр.

— Да, но мне оно почему-то знакомо.

— Возможно, вы слышали о моем отце.

— А кто он такой?

— Эдди Хадсон. В прежние времена служил в полиции.

Эшкрофт вскинул голову:

— Тот самый, который написал книгу о Крушении?

— Совершенно верно.

Эту историю об отце я слышал от стариков. Папа написал книгу про первую ночь Нашествия, поведал, как ему пришлось с боями прорываться через город, чтобы добраться до меня и мамы. Вся книга была посвящена этой одной-единственной ночи. Закончил он на том моменте, когда всем казалось, что нам действительно удастся сдержать нашествие зомби. Но, разумеется, папа ошибался. Порой кто-нибудь из стариков, кто помнит отца, косо на меня посмотрит — наверное, вспоминает те дни, когда была надежда на победу. Я думаю, эти воспоминания у стариков (по крайней мере, у некоторых) вызывают досаду и злость, и хочется возложить на наивных людей вроде моего папы вину за то, что случилась Вторая волна. Но есть и другие, они отдают отцу должное и постепенно поднимаются над окружающей действительностью; они как будто справились со своими чувствами и теперь озабочены другими делами.

Большой Босс Дэйв Эшкрофт был как раз ярким представителем второй категории.

— А что стало с твоим отцом?

— Они с мамой погибли во время Второй волны, сэр.

— Когда это случилось, тебе сколько было? Около шести?

— Да, сэр.

— Они обратились?

— Только мама. Отца просто растоптали, когда он пытался защитить наш дом от орды зомби. Маму укусили, но она, перед тем как обратиться, успела спрятать меня в стенном шкафу.

— И с тех пор ты предоставлен самому себе и живешь на улице?

— Так и есть, сэр.

— И чем ты сейчас занимаешься? Чем на жизнь зарабатываешь?

Но я уверен, что на самом деле он хотел спросить: как, черт возьми, обитатель Зоны вроде тебя мог встретиться с моей дочерью?

— Специальная доставка. Я развожу частные посылки во все уголки Зоны. Мне довелось поработать и на вас, сэр. Так я и познакомился с вашей дочерью.

Эшкрофт нахмурился:

— Скажи, Эндрю, куда ты планируешь отправиться с Хизер?

— В «Звездный лайнер», сэр, на озеро. Там и поужинать можно, и потанцевать.

Большой Босс явно был впечатлен, хотя и попытался это скрыть.

— «Звездный лайнер» — недешевое место, — заметил он. — Должно быть, ты неплохо зарабатываешь на специальной доставке.

— Дела идут хорошо, сэр. — Я помедлил, а потом добавил: — Но вы ведь совсем не о том спрашиваете?

Он приподнял бровь и стал ждать продолжения.

— Послушайте, — сказал я, — Хизер — особенная девушка. Вам не нужно ничего говорить. То есть я хочу сказать, что и сам все понимаю. Я хорошо отличаю людей с выдающимися достоинствами и буду вести себя с Хизер соответствующим образом.

Моя догадка подтвердилась. Именно такие слова ему и требовалось услышать. Дэйв Эшкрофт хорошо знал, какие опасности подстерегают его дочь за стенами крепости, и еще он прекрасно понимал, что не сможет вечно оберегать от них Хизер. Рано или поздно, с позволения отца или без него, она предстанет перед окружающим миром. Может быть, отправляя ее со мной, парнем, который на деле доказал свою способность выживать в непростой среде, Эшкрофт тем самым частично снимал с себя ответственность.

Но о чем бы таком ни думал Большой Босс, свое согласие он дал. Он вызвал начальника охраны, поджарого, с ногами колесом парня по имени Нейлор, и тот отвез нас к главным воротам на шикарном внедорожнике с кондиционером. Дежурившим там охранникам он приказал вернуть все мои вещи и мотоцикл, а сам в это время отвел Хизер в сторонку и о чем-то с ней переговорил.

Затем Нейлор подошел ко мне и сказал:

— У нее есть портативная рация, снабженная устройством Джи-Пи-Эс. Мои люди будут отслеживать ее местонахождение весь вечер. Мы всегда неподалеку. — Он многозначительно взглянул на меня и прибавил: — Все, что от нее требуется, — это позвонить.