— Люди, которые заражены, все равно остаются людьми, — сказал я Майку.

— Возможно, что и нет. Я слышал, ученые говорили, вроде эти черви, когда поселяются в мозгу, не просто приспосабливают его под себя, они переписывают нашу ДНК. Военные полагают, если у них будет достаточно времени, они найдут вирус или еще что-то такое, чем можно вывести этих гадов.

— Но мы ведь можем что-нибудь сделать для Аманды и Ника, как-то уберечь их, обеспечить им сносное существование, пока не найдем способа вылечить.

Майк расхохотался:

— Вот подождите — доберемся до Афин, и сами все увидите.

Но добраться до Афин нам было не суждено. Мы перевалили через холм, и тут Майк неожиданно ударил по тормозам:

— Черт!

Он врубил заднюю передачу и сдал на несколько метров назад.

За холмом стоял старый, выкрашенный в белый цвет фермерский дом, опоясанный по всему периметру крытой галереей. Рядом с домом возвышались три синие силосные башни, чуть поодаль находился красный амбар. На его крыше цветным гонтом было выложено: «Макофли, 1895». На краю неубранного поля примостился длинный одноэтажный сарай для скота.

Мы выгрузились из машины, крадучись пробрались на вершину холма, и только тогда я разглядел то, что Майк приметил в одну секунду.

Дверь дома была распахнута настежь, в окнах с разбитыми стеклами колыхались на ветру порванные занавески. Со шкива на крыше сеновала свисала, болтаясь, веревка. В канаве у дороги лежал, опрокинувшись набок, комбайн.

Вокруг сарая для скота бродили люди.

Сарай находился позади остальных строений. Мы с Майком, пригибаясь и держась вдоль ограды, осторожно подобрались к нему. В воздухе стоял невыносимый запах крови, дерьма и сахара. Откуда-то раздавались приглушенные мучительные стоны.

— Здесь что-то не так, — прошептал я. — Черви начали сыпаться с неба уже после уборки урожая. На поле не должно быть никакого зерна.

— Некоторые думали, что настал конец света, и перестали что-либо делать, — пожал плечами Майк. Потом кивнул на перевернутый комбайн. — Может, этот парень живым вознесся на небо.

В кукурузе что-то зашуршало, закачались высокие стебли. Майк толкнул меня на землю, сам плюхнулся рядом и сдернул с плеча винтовку.

Из зарослей появился пожилой мужчина в свитере «Томми Хильфигер», с большой охапкой кукурузы в руках. Волосы и борода его были давно не чесаны и не стрижены, одежда болталась как на вешалке, рукава свитера были порваны и бахромой свисали с рук. На губах играла блаженная улыбка, он бормотал себе под нос бессвязные слова. Направлялся мужчина к сараю для скотины.

Майк жестом скомандовал двигаться следом, и мы осторожно поползли за бородатым вокруг сарая. У противоположной стены мы притаились за четырехсотгаллоновой топливной емкостью.

Ворота были открыты, и я увидел, что сарай поделен на две части. В одной на соломенном тюфяке лежал молодой человек. От него ползла прочь, натягивая на себя грязное тряпье, женщина. Я с облегчением констатировал, что это не Аманда.

В другой половине стояли в ряд десяток, а то и больше, женщин: головы прикрыты лохмотьями, на плечах, чтобы согреться, накинуты обрывки ковра из грубого ворса и куски старого одеяла. Босыми ногами они непрерывно месили растаявший снег пополам с грязью. То, что я раньше принял за стоны, на самом деле было глухим бормотанием — женщины, как и давешний дядька, несли какую-то околесицу.

Потом я заметил, что многие из них беременны, и меня чуть не вырвало.

Майк сменил позицию и замер, скрючившись, с другой стороны резервуара. Он искал Аманду. Я же был слишком шокирован увиденным, чтобы двигаться. Каждая клеточка моего тела буквально вопила и умоляла бросить оружие и уматывать отсюда как можно скорее.

Одна женщина стонала громче других. Ее раздувшийся живот выпирал из-под яркой футболки и грязных спортивных штанов.

Молодой человек поднялся с соломенного ложа, и я увидел, что на самом деле он не намного старше Джоша, без растительности на лице и бледный, точно смерть. Он подошел к женщине и наклонился, чтобы понюхать ее рот. Женщина попыталась укусить парня за нос, но тот проворно отдернул голову и склонился еще ниже — понюхать промежность. Видимо, он остался удовлетворен осмотром, так как запрокинул голову и тихонько затянул что-то на непонятном, нечеловеческом языке.

Дядька в драном свитере бросил на землю охапку початков и подошел, подвывая в унисон парню. Еще один мужчина, при деловом костюме и галстуке, но такой же заросший и неопрятный, показался из-за угла и засеменил к остальным.

Самое ужасное заключалось в том, что я вполне мог быть знаком с любым из них; похожие радостно улыбающиеся лица я тысячи раз видел в офисе, в школе, во время поездок в магазин.

Пока я стоял так в прострации, Майк перебежал к припаркованному у дальнего конца сарая «шевроле» и осторожно заглянул внутрь.

Томми Хильфигер и Деловой Костюм также по очереди понюхали рот и промежность женщины. Она стонала все громче и тяжело дышала, — очевидно, начинались схватки. Стоявшие рядом товарки, неуклюже топчась и продолжая нести тарабарщину, отошли в сторонку.

Бородатый достал нож и протянул его бледному юнцу. Они перебросились парой фраз на своем непонятном воющем языке, а потом, совершенно неожиданно, парень воткнул нож в нижнюю часть живота несчастной.

Дробовик дернулся у меня в руке и с громким лязгом ударился о стенку резервуара. Я перепугался, отпрянул назад, ожидая, что сейчас меня заметят, но люди в сарае были слишком сосредоточены на своем занятии.

Похожий на призрака юноша разрезал несчастной живот от одного бока до другого. В первый момент я решил, что это вываливаются внутренности, но, приглядевшись, понял: то, что я принял за кишки, на самом деле было грудой червей, лоснящихся, серебристо-серых. Сотнями или даже тысячами они падали из распоротого брюха, словно фантасмагорический косяк креветок.

Женщина застонала, ее тело снова содрогнулось. Деловой Костюм засунул руку в ее нутро и потянул. Наружу с мокрым шлепком выскочило… существо. Сперва я решил, что это новорожденный младенец, но только изуродованный: головка была непропорционально маленькой. Я подумал, что он служит мерзким паразитам просто в качестве пищи: вот сейчас масса лоснящихся тварей поглотит его.

Но вот кроваво-красное существо приземлилось, задрало голову и закричало. Потом встало на четыре конечности — они так же мало напоминали человеческие, как и голова, — и принялось карабкаться на свою мать. Несчастная привалилась к стене сарая, а бородатый сноровисто связывал ей руки за спиной, чтобы женщина сидела прямо. Деловой Костюм и бледный юноша тем временем помогали новорожденному монстру ползти: ласкали его, поглаживали блестящее тело и негромко напевали. Тварь наклонила голову на короткой толстой шее и снова закричала.

Женщина повторила крик слабым, умирающим голосом. У меня от него кровь застыла в жилах, и тут новорожденная мерзость разорвала на матери блузку и вцепилась зубами в грудь.

— Аманда!

Майк встал в полный рост и зашагал к дочери. Теперь и я увидел девушку — она стояла в толпе женщин в самом дальнем конце сарая.

Услышав голос Майка, Аманда повернула голову Она улыбнулась, словно была рада видеть отца, только глаза оставались пустыми.

Но не одна Аманда отреагировала на зов. Кошмарное «дитя» подняло изуродованную голову и издало хриплый крик. Копошащиеся на земле черви поползли, извиваясь, на голос. Трое мужчин оставили умирающую роженицу и бросились к Майку.

Он вскинул винтовку и короткими, выверенными очередями уложил Томми Хильфигера и бледного юношу. Деловой Костюм упал, но потом поднялся; из раны в боку и простреленных рук, которые он вскинул в оборонительном жесте, хлестала кровь.

У меня зуб на зуб не попадал, но я все же встал и вышел из-за резервуара. Держа в руке дробовик, я выкрикивал какие-то ругательства, повторял их снова и снова.

Однако заставить себя нажать на спусковой крючок я не смог.