Но облегчения я не почувствовал. Конечно, опасность миновала. Вряд ли они вернутся. Но, с другой стороны, теперь возникла опасность для моего клиента. Что они могут с ним сделать? Может быть, мне тоже вернуться? Но чем я смогу ему помочь?

Глава 2

Любера

Люберцы, 1978 год

В Люберцы Валентин Сушков переехал в тринадцатилетнем возрасте. До этого он с родителями жил в подмосковном Зеленограде. Это молодой город-спутник, который был выстроен в шестидесятые годы и, по замыслу создателей, должен был стать одним из районов Москвы. На самом деле, хотя Зеленоград и отличался от других подмосковных городов и был ближе к Москве, все же отличие от Москвы было. Прежде всего – отдаленность.

Тем не менее в Зеленограде было много различных предприятий. Одним из основных было объединение «Электрон». Это было производство закрытого типа, где выпускалась электронная продукция, включая микросхемы, многие из которых шли на военные цели. На «Электроне» работали родители Валентина. Отец – инженером в одном из цехов, мать – врачом в медсанчасти при предприятии.

Однако в 1978 году в семье произошел разлад. Никаких предпосылок к этому вроде бы не было. Семья была дружная – ходили в гости, имели много друзей. В основном друзья у родителей были по работе. Все случилось как гром среди ясного неба. Отец встретил другую женщину и ушел к ней, причем ушел он тихо, без скандалов. Просто не вернулся в один из вечеров с работы, не пришел и на следующий день. А на третий позвонил жене и сказал: так и так, прости, встретил другую…

Мать Вали очень сильно переживала случившееся. Ей было тяжело, а главное – очень обидно, что муж ушел не к кому иному, как к ее подруге – коллеге, которая работала на том же «Электроне». Мать долго переживала, даже заболела и какое-то время не выходила на работу. Она не могла смотреть людям в глаза от стыда. Потом спросила у Вали:

– Сын, что нам делать? Надо продолжать жить. Но жить тут я не хочу и не могу. Все вокруг напоминает о предательстве!

Идея перебраться в Люберцы принадлежала бабушке Вали по матери. Она жила там в небольшой двухкомнатной квартире. Когда все это произошло, в один из воскресных дней Валентин с матерью поехали навестить бабушку. Она тогда и предложила: что вам, мол, жить отдельно в служебной квартире, тем более случилась такая ситуация.

– Давайте-ка перебирайтесь сюда, пропишетесь, сколько я еще проживу! – говорила бабушка. – А то и квартира может пропасть!

Все получилось достаточно быстро. В течение двух недель они собрались, пригласили знакомого водителя, который погрузил нехитрые пожитки в кузов грузовика и перевез их в Люберцы.

Немного обустроившись, мать определила Валю в новую школу.

Казалось бы, жизнь текла своим чередом. Но Люберцы очень отличались от Зеленограда. Это был совершенно другой, странный город. И Валя сразу ощутил это на себе.

Дом их был обыкновенный – типовая хрущевская пятиэтажка. Таких домов в их дворе было четыре, с большим количеством подъездов – около двенадцати в каждом. Они образовывали квадрат и почти соприкасались друг с другом боковыми стенами. Внутри квадрата был большой двор со спортивными площадками, сквериком и лавочками да столиками для домино.

За домами стояли совсем другие дома – деревянные бараки, какие-то сараи. В этом месте Люберец как бы соприкоснулись две эпохи – эпоха нового времени, шестидесятых годов, наскоро построенные блочные дома, и старые, деревянные, частные дома, где до сих пор люди продолжали жить, не имея никаких удобств.

Определили Валю в среднюю школу, в восьмой класс. До школы ему было близко, не более восьмисот метров. Проходил он через свой двор и через соседний. Валентин пока еще ни с кем не знакомился. Единственное – часто сталкивался на лестничной площадке с пареньком своего возраста, который поглядывал на него, но не здоровался и в разговор не вступал.

В школу Валентин проходил чуть больше недели. Потом начались зимние каникулы. Он целыми днями сидел дома, смотрел телевизор и частенько поглядывал в окно, наблюдая за жизнью двора. В основном там играли маленькие дети, хотя там была спортивная площадка, и Валентину хорошо было видно, как временами залитая льдом площадка превращалась в арену ледового побоища. На этой площадке время от времени встречались самодеятельные хоккейные команды. Иногда Валентин обращал внимание, что между ними затевались драки, и почти каждый матч заканчивался серьезной потасовкой.

Валентин наблюдал за этим с любопытством.

Мать Валентина устроилась работать в районную поликлинику, которая тоже находилась недалеко. Тогда от матери Валентин и узнал о существовании молодежных банд и о драках между ними. Дело в том, что в поликлинику практически каждый день стали обращаться дети с родителями по поводу различных ушибов, переломов и прочих травм, полученных в драках. Тогда все слышали и читали в газетах о существовании молодежных банд в Казани, в Набережных Челнах, о войнах между ними. Все это было, казалось, очень далеко.

Но вдруг возник новый феномен – любера, молодежное формирование замкнутого типа, сформированное по принципу дворовых банд, иногда объединяющих несколько дворов. Каждое такое формирование имело свою четкую иерархию – вожаков, бригадиров и боевиков. Каждую группировку выделяло свое название и соответствующая униформа. Вначале это были просто значки.

Моментально, буквально за несколько часов, в Люберцах пропадали из киосков ничем не примечательные значки Речфлота – флажок с изображением какого-нибудь кораблика. Тут же мальчишки ряда дворов надевали этот значок, показывая свою принадлежность к той или иной группировке.

Затем появилась и униформа – клетчатые брюки и темный верх, показывающая, что ты – любер. Движение люберов охватило город. Практически все дворы и микрорайоны были поделены между молодежными группировками. Каждая группировка имела свое название.

Все это стало известно Валентину. Сначала информацию он получал от матери, которая являлась для него «проводником к свободе». Каждый вечер, приходя с работы, она рассказывала ему то один ужасный случай, о котором ей стало известно по ее работе, то другой. Ведь жертвы всех этих разборок и драк между пацанами обычно доставлялись в поликлинику или в травмпункт, который тоже находился в здании этой же поликлиники.

И травмпункт, и поликлинику обслуживали одни и те же врачи. Мать поэтому была в курсе всех дел.

Ужасные драки вселяли в нее страх. Она категорически запретила Валентину выходить на улицу одному, и только вечером они иногда вдвоем ходили гулять по улицам. Время от времени навстречу им попадались группы подростков. Валентин ловил на себе чужие, враждебные взгляды. Понимал, что для них он был чужак, пока еще не свой.

Но постоянно сидеть дома было невозможно. Да и мать психологически еще не была готова к тому, что он выйдет во двор и с ним что-то может случиться. Бабушка чувствовала себя плохо, редко выходила из своей комнаты. Иногда Валентин приносил ей воды или чем-либо ее кормил. Валентину находиться в квартире стало невыносимо. Но, с другой стороны, он пока еще испытывал страх перед выходом на улицу.

«Ну не буду же я сидеть дома всю жизнь», – думал Валентин. В один из дней бабушка днем уснула. Народу на улице было достаточно немного, кто-то уже играл на площадке в хоккей, Валентин заметил, что ребята, которые начали играть в хоккей, были значительно моложе его. «Была не была!» – подумал он, достал клюшку, привезенную из Зеленограда, и спустился вниз.

Выйдя на улицу, он обратил внимание, что никто к нему не подходит и не пристает. Дойдя до площадки, где вовсю шла игра, Валентин осторожно вытащил из кармана свою шайбу и стал как бы тренироваться, подбрасывая ее. Но никто играть ему не предлагал – все были увлечены своей игрой.

Вдруг один парнишка, на пару лет моложе Валентина, подбежал к нему и сказал:

– Эй, пацан, будешь играть за нашу команду?