Чечевица — забавная птица. Весной, когда семена на траве, на кустарниках не успели созреть, ей и цветы, и молодые почки годятся. А самая любимая еда — золотистые солнышки одуванчика. Утром они ещё не раскрылась, а чечевицы тут как тут. Хруп — бок цветка откушен, под ним густо посажены незрелые ещё семена. Вкусно! Чечевицы от одного цветка к другому, к третьему и наелись досыта. Хороши их красавцы красные кавалеры, а самочки скромные, зеленоватые. Самцы дня на два раньше прилетели, уже свой участок выбрали. Немудрёная песенка слышится: «Ви-ти-ви-тю». Песенка воинственная, означает: в мой дом ни одного нахала не пущу!

Иногда нахал находится, и ему этот участок нравится. Ну и драка же начинается! Часто в воздухе сцепятся, вместе на землю упадут, крепко друг друга держат, лежат, пока один не улетит. Вероятно, всё-таки это не тот, что первый «застолбил» участок. А победитель оправился и снова звонко «ви-ти-ви-тю» поёт, зовёт. Самочка услышала, спустилась, но покажется и спрячется в кусты, покажется и снова в кусты. И драчун застеснялся: осторожно попискивает, вокруг вьётся.

Наконец договорились. Самочка тут же захлопотала, уже материал для гнезда собирает, строить пора! Самчик около неё, глаз отвести не может. А гнездо строит низко над землёй и очень неумело одна самочка. Возможно, чечевицы почему-то недавно с земли повыше переселились, не приспособились ещё строить на ветках.

Насиживает тоже только мать. Выклюнутся дети, кормят их родители сообща. Но собирая еду, самчик так безотвязно следует за матерью, что корма-то носит больше она. Для малышей зрелые семена — грубая пища. Чечевицы недозрелые семена измельчают в кашицу и отрыгивают эту кашицу, может быть, отчасти и переваренную, в широко разинутые рты детей. Кормят усиленно: ведь в августе, как только дети окрепнут, взрослые должны улететь на зимовку. Молодые улетят в сентябре. Инстинкт поведёт их безошибочно в далёкий путь — в Индию.

Самчик трогательно привязан к своей подруге. Однако иногда он успевает вблизи завести и другую семью. Самочки слетают с гнёзд, мирно кормятся рядом и возвращаются, каждая к себе домой. Если самец пропадёт, в осиротевшее гнездо, иногда уже через несколько часов, является другой и занимает его место. Если и с ним случится беда, найдётся и второй отчим, а то и третий, обычно молодой, и так же усердно заботится о детях.

Громкая и мелодичная песенка, трели одна за другой, и все разные. Кончилась песенка, маленький певец вспорхнул с пенька в кучу хвороста, и нет его. Вот опять — шмыг да шмыг по земле, в кустарнике, в кусте крапивы. Даже не верится, что это не мышка, а птичка, и цвет у неё чуть ли не мышиный. Коротенький хвостик торчком выдал: это крапивник, крохотулька, а задора и голоса — на большую птицу. Он уже отец семейства. И детей кормить и звонко распевать — всё успевает. Мало того, весной он на своём участке успел построить полдюжины гнёзд один, до прилёта самочек. Правда, внутри не отделал, а некоторые вообще довёл только до половины — сами жёны доделают. Когда появляется самочка, её дело выбирать любое и достраивать по своему вкусу. Вот она уже и на яичках сидит, а он её кормить и не думает: знай облетает свой участок, песней чужих самцов отгоняет. Время тёплое, яички не замёрзнут, самочка сама с гнезда слетает кормиться. А самчик часто и второй даме недостроенное свободное гнездо предложит, и третьей… Они соглашаются: сами гнёзда достроят. С яиц и кормиться слетают вместе, мирно, и каждая на своё гнездо возвращается. Выведутся птенцы — отец их кормить помогает, иногда и во всех гнёздах, но кормит меньше, чем мать (или матери). И поёт… И его милая песенка слышна в весеннем хоре. А маленькая мама (или мамы) слушают с неменьшим удовольствием, чем, например, огромная по сравнению с ними иволга своего супруга. Кормить многочисленных малышей крохотному папе нетрудно, так как самочки прилетают в его гарем не одновременно и дети выводятся в разных гнёздах не сразу.

Крохотулька птичка. Около десяти граммов весом. И яички его с горошинку. А пара новорождённых птенчиков в напёрстке для шитья поместится. Но польза не весом и ростом измеряется: кормятся пичуги всякой насекомой мелочью (клопами, тлями, гусеницами и жучками), которую большие птицы не едят, а от этой кормёжки лесу — большая польза. Иногда взрослые и семян поклюют, осенью и от ягодки не откажутся. Но это между прочим. За год один крапивник уничтожает до десяти миллионов мельчайших вредителей. Да и кто, кроме него, возьмётся их выискивать на кончиках крошечных веточек?

И при всей своей малости крапивник ещё не самая малая птичка наших лесов. Меньше всех, приближается по размеру к тропическим колибри, наш королёк. Громкое имя, хоть и с уменьшительным оттенком. В старой сказке говорится: решили птицы выбрать себе птицу-короля. Какая взлетит выше всех, та и будет их королём. Всё выше, выше поднимались, всё больше птиц отставало. Наконец, остался один орёл. Широко раскинул он могучие крылья, и тут раздался тонкий голосок: «Я выше всех, я выше, я — король». Над головой орла показалась птица-крохотка. Она пряталась в перьях на груди орла, а теперь вылетела и взвилась над его головой.

Возмущённые птицы чуть не заклевали обманщицу пичужку и дали ей насмешливое имя: королёк.

На голове королька золотистая полоска и правда напоминает корону. Весом малышок всего пять граммов. Крошечные птички охотятся за вредителями леса, на которых птицы покрупнее и внимания не обращают. А королёк гнездо сплетёт на конце еловой лапы, и тлей и прочую мелочь выискивает между иголочками на еловых лапах. Гнёздышко-шарик из мха, скреплённого травинками, можно заметить только по тому, как заботливые родители то и дело в него ныряют (раз по триста в день) с тлей, листоблошкой и другой еле заметной добычей в клювике. В июне бывает и второй выводок, а потом — весёлая бродячая жизнь своей стайкой или с синичками.

Летом рога лося покрыты бархатистой шкуркой и очень чувствительны. Лось очень их оберегает, старается не задевать за ветки. Они окончательно отвердеют к августу, и тогда лось обдерёт с них о деревья рубашку и даже съест её. Трёт рога он так энергично, что иногда ломает молодые деревья в руку толщиной.

Летом можно отдохнуть, откормиться после зимних лишений. Однако новая беда: одолевают слепни, мелкий гнус и самое страшное — оводы. От слепней бока и спина защищены густым липким жиропотом (залепляет дыхальца, и насекомое задыхается), но носовой овод всех опаснее и мучительнее. Поэтому лось летом пасётся около воды, надолго забирается в неё — одна голова над водой — её часто погружает, набирает полный рот растений и уже наверху их пережёвывает. Захватывает и плавающие растения: кувшинку, кубышку, гречиху земноводную. На берегу охотно бродит по старым гарям, лесосекам с молодой древесной растительностью (ива, берёза, дуб, рябина). Захватив молодой побег, протаскивает через рот, листья остаются во рту, а от разжёвывания древесины, хотя и молодой, летом можно отдохнуть. Летом лось не трогает и кору осин, водянистую и не питательную, зимой же ради неё лесосеки разыскивает.

Лось прекрасно плавает и ныряет. И болота не боится, копыта раздвижные, помогает в мягкой почве и вторая пара копыт. А где, топко, он и на брюхе проползёт, выбрасывает вперёд длинные ноги и подтягивается.

Характер у лося прекрасный (за исключением времени гона). Его приручали ещё в очень давние времена. В Восточной Сибири на скальных рисунках людей каменного века есть изображения лосей в узде. Около них спокойно стоят невооружённые люди. В древнем карельском сказании Калевала волшебник Вейнемейнен ездит верхом на лосе.

Ручной лось незаменим в тайге: он и пройдёт везде, где не пройдёт лошадь, летом и зимой не нужны запасы корма — сам пропитается, а ручная лосиха ещё даёт прекрасное молоко: в нём жира тринадцать процентов.