Грейди резко встал и, взяв ее за плечи, повернул к себе лицом.

Если бы она увидела на его физиономии ухмылку, то поставила бы ему под глаз фонарь. Но Грейди смотрел на нее серьезно, даже чересчур. Помолчав, он сказал:

— Я тоже нервничаю, Энни. Потому что чувствую себя не так, как обычно в таких ситуациях. Интуиция подсказывает мне, что это будет нечто особенное, что ты не такая, как все. Ты ведь тоже испытываешь ко мне особые чувства?

— Да, — удовлетворенно подтвердила Энни. — Но ведь мы оба можем ошибаться. Что станет с нами, когда мы отсюда уедем? Что мы будем чувствовать, когда отпадет необходимость все время быть вместе? Не увянут ли тогда наши чувства?

— Я не знаю, что тебе ответить, — сказал Грейди. — Но мне бы хотелось рискнуть. Если, конечно, тебе тоже этого хочется.

Она отпихнула его и принялась нервно расхаживать по комнате, рассуждая вслух:

— Неужели ты не понимаешь, как все это глупо! Я хочу сказать, что наступило новое тысячелетие, а я веду себя так, словно бы мы в восемнадцатом веке. В наше время считается нормальным, что люди, испытывающие друг к другу влечение, вступают в интимную связь. Разве не так! Я это знаю наверняка, я видела это в кино, читала об этом в книгах. Ну, что же ты молчишь?

Грейди сел на край кровати, скрестив руки на груди, подумал и подтвердил:

— Ты абсолютно права, Энни.

— Существует множество способов обезопасить секс и все такое прочее, — продолжала говорить, размахивая руками, Энни. — То есть регулярно заниматься сексом вполне естественно, не так ли?

— Конечно, — кивнул Грейди. — Можешь быть уверена, что я приму все меры, чтобы обезопасить тебя. Ты ведь знаешь, что обеспечение безопасности, в широком смысле этого слова, — моя профессия. Так что об этом не беспокойся.

Энни скинула туфли, схватила миниатюрный аквариум с живой золотой рыбкой, полученный ею в качестве одного из призов, и понесла его в ванную.

— Она еще маленькая, ей рано на это смотреть, — объяснила свой поступок она, вернувшись оттуда.

— Ты ведь, кажется, хотела подарить эту рыбку Мейси! — сказал Грейди, вставая с кровати, чтобы разобрать постель. — Мне страшно даже представить себе, что этой малышке предстоит увидеть в ее спальне.

— Я как-то упустила это из виду, — пробормотала Энни, наблюдая, как Грейди поворачивает ручку громкости на приемнике, стоящем на тумбочке возле кровати. Он действовал продуманно и уверенно, для полноты картины недоставало только черных атласных простыней. Но Энни сомневалась, что таковые найдутся в этом доме, разве что в комнате Дейзи и Юниора. Энни сделала в памяти отметку на сей счет и в следующий момент отчетливо поняла, что она сходит с ума.

В голове у нее все тотчас же перемешалось, тяжесть внизу живота усилилась. Как ни странно, она почувствовала нечто вроде позыва рвоты и подумала, что это, возможно, даже к лучшему. Только лишь Грейди к ней прикоснется, как она изрыгнет на него такую струю, что ему станет не до романтики.

— Мне как-то не по себе, — дрожащим голосом произнесла она.

Грейди обернулся и, скользнув по ней насмешливым взглядом, язвительно промолвил:

— Помнится, кто-то возмущался по поводу рекомендаций…

Он приглушил освещение, вернулся на прежнее место и встал, выразительно сложив на груди руки. Энни собралась с духом и выпалила:

— Со мной это было всего один раз! Когда мне стукнуло двадцать два года, я решила, что не должна быть хуже других, и попробовала. Но у меня нет большого опыта, так что не жди от меня чего-то необыкновенного!

Даже в полумраке она сумела разглядеть, что у него вытянулось от изумления лицо и отвисла нижняя челюсть. Он вряд ли удивился бы сильнее, даже если бы она выхватила из заднего кармана селедку и огрела его по физиономии.

Наконец он захлопал глазами, ухмыльнулся и произнес нечто такое, чего она от него совершенно не ожидала:

— Спасибо, Энни!

— Спасибо? — переспросила она. — Но за что?

Он взял ее за руку и, подведя к кровати, чувственно произнес:

— За что? За то, Энни, что ты не сдаешься без боя. И за то, что ты даешь мне возможность доказать тебе, что один рай — это слишком мало, чтобы хоть что-то в этом понять. И еще за то, что смогу увидеть восторг в твоих глазах, почувствовать, как твое тело начинает понимать, для чего оно создано. И еще я благодарю тебя потому, Энни, что сердце подсказывает мне, что мы оба испытаем на этот раз нечто особенное, такое, чего еще никогда не испытывали. От таких слов Энни начала таять.

— Таких изысканных выражений не подобрал бы сам Том Круз, — наконец произнесла она, не замечая, что он уже стаскивает с нее джинсы. — Ну ты даешь!

Грейди рассмеялся и, подхватив ее на руки, швырнул на кровать. Энни и охнуть не успела, а он уже очутился рядом с ней, волшебным образом умудрившись скинуть ботинки и снять брюки.

Она зажмурилась, чтобы не видеть, как он будет стягивать с себя через голову рубаху, а потом — стаскивать с нее джемпер. Лифчик он, однако, расстегивать не стал, до трусиков даже не дотронулся, а начал покрывать поцелуями ее лицо — глаза, нос, подбородок, лоб и щеки. Потом он потребовал, чтобы она открыла глаза.

Энни закусила нижнюю губу и выполнила его просьбу. Из окна лился серебристый лунный свет. Она отчетливо увидела его широкую грудь, рельефные мышцы рук, блеск его глаз и все остальное, что ей давно хотелось увидеть и что ее пугало.

— Тебе не будет больно, — успокоил ее он. — Не бойся!

— Я тебе верю, — прошептала Энни, сжав его запястье. Женское чутье, однако, подсказывало ей, что, имея такое телосложение, он, возможно, и причинит ей боль, сам того не желая.

Он поцеловал ее в губы, она обняла его за плечи и с жаром ответила на поцелуй, раскрыв рот и просунув ему в рот язык. Это получилось грубо и неуклюже, но ей не терпелось научиться искусству любви. Он оказался хорошим учителем, а она — старательной ученицей. Наградой ей стали незабываемые мгновения блаженства: дрожь, пробежавшая по телу, когда он снял с нее бюстгальтер; жар, охвативший ее, едва лишь на полу очутились трусы; потрясение от поцелуя в грудь и шок от прикосновения к его могучему мужскому инструменту.

Все остальное произошло словно в забытьи.

Запомнились только горячие волны, растекавшиеся по телу, напряжение, сменившееся сладким расслаблением, головокружительные взлеты, умопомрачительные взрывы где-то внутри ее и божественная эйфория.

Он шептал ей ласковые слова и целовал ее повсюду, пока она не расплавилась в его объятиях и не забылась сном, впервые в жизни почувствовав себя так, словно бы наконец очутилась у себя дома…

Сентябрьское солнце, хлынувшее в окна спальни, напомнило им, что ночь прошла.

Энни сладко потянулась и вздохнула, не испытывая ни малейшего желания вскакивать с кровати и начинать новый день.

— Доброе утро, — пророкотал Грейди. — Пора вставать.

— Да, я знаю, — с сожалением сказала Энни. — Давай зажмуримся и представим, что еще темно.

— Вообще-то формально я сегодня выходной, поскольку имею право отдыхать по воскресеньям. Так что могу и задержаться, если не хочешь вставать, — сказал Грейди. — Между прочим, мне приятно видеть, что ты перестала психовать.

— А кто это тебе сказал? — живо возразила Энни. — Я никого об этом не оповещала.

Грейди расхохотался.

— Это и так очевидно. Кстати, я знаю, где сейчас находится твоя шаловливая ручка!

— Она оказалась там совершенно случайно, — сказала, хихикнув, Энни и убрала руку за линию его экватора. Ей было немного странно, что всего за одну ночь она успела привыкнуть к его телу. Определенно любовь творит с людьми чудеса, не без удовольствия подумала она.

— Если твоя рука вновь случайно окажется там же, — сказал Грейди, — то я угощу тебя завтраком.

Он погладил ее по спине и ущипнул за ягодицу.