Хуже, что ни с того ни с сего мне вдруг захотелось иметь не красивую шубку, виденную у Инны, как сначала помечталось, а то самое пальто с разрезами, которое я увидела на секретарше, работающей у заносчивого типа. И высокие сапоги. На каблуках. И не юбку, а какие-нибудь штаны красивые. Замшевые. Я улыбнулась. Мда. Как всегда, одна вещь тянет за собой другую. Представила, как ходила бы я во всём этом одеянии. Не семенила бы, как эта высокомерная курица. Широкий шаг - на каблуках-то. Плавный широкий шаг. И быстрый. Потому что медленно я ходить не умею.

У последнего дома перед моим затормозила. Сначала - кондитерский магазин. Йогуртовые пирожные и заварные птифурчики. Сладкое мы с Лёшкой любим. Потом "Овощной". Лёшка любит грейпфруты, а в ночном магазинчике, где он с "братвой" продукты закупал, овощного отдела, естественно, нет. Я промчалась по ступенькам лестнички перед "Овощным", влетела в магазин. Ага, грейпфруты есть! Взяв два кило, снова полетела домой, нагруженная толстыми сумками, но счастливая!..

Лёшка спал сном безвинного младенца. На стук двери не проснулся. На возню в кухне - тоже. Хитро улыбаясь, приоткрыла дверь в зал, перед тем как сварить кофе. Когда дымящийся кофе дошёл до начальной стадии выкипания и облагородил крепким ароматом всю квартиру, Лёшка с непередаваемо блаженной ухмылкой ввалился в кухню.

- Сеструха, ты гений!

- Ага... Пирожные не тронь! С кофе будешь! Иди мыть руки!

- Во, ещё одна тётя Рая, - пробормотал Лёшка, впрочем, ничуть не обескураженный. Сунув один птифур в пасть, ушёл в ванную. Уже оттуда невнятно громыхнул: - Ян! Ты вечером свободна?

- Свободна! - откликнулась я и затаила дыхание, прислушиваясь: ну, ну, скажи же, что мы сегодня...

- Тогда мы сегодня...

- Ура!!!

Когда начали собираться, Лёшка выволок из закутка между комнатами, где у нас прячется кладовка, один из своих заплечных мешков, с какими всегда ездит на работу.

- Ян, я тут кое-что тебе привёз, - немного смущённо сказал он. - Один из наших себе новую куртку купил, а эту выбросить хотел. Я и выпросил. Нечего тебе на мотоцикле в обычной одёжке мотаться. Кажись, твоего размера, а?

Я вытянула из его лап куртёху, влезла в неё. Ага! Почти как влитая! Чуть только свободная. И не куртка, а короткий кожаный плащ! Покрутившись перед зеркалом и слегка попривыкнув к одёжке, я чмокнула брата в щёку и серьёзно сказала:

- Лёшка, ты гений и хозяйственный мужик! Спасибо!

Лёшка самодовольно улыбнулся. Когда он сразу домой не заворачивает, всегда что-нибудь привозит интересное. Однажды приволок мобильник: кто-то из коллег утопил в реке, пока доставали съехавший в воду автомобиль. Ремонт стоил меньше, чем сам телефон. В последний раз ему на рынке по дешёвке достался охотничий нож - причём в его коллекции такой уже был, и он привёз ножичек на мой день рождения - к моему бешеному восторгу и к маминому ворчанию. Теперь вот куртка... Я давно воспринимаю Лёшку как деда Мороза и каждый раз гадаю, что он привезёт в следующий раз.

- Чё? - спросил Лёшка, и я, удивлённая, обернулась к нему. По мобильному говорит, оказывается, а я и не услышала, как ему позвонили. - Ага... Когда? Где? Сколько там будет? Чё с собой взять? Совсем ничего? Ну смотри. Ты сказал. - Повернулся ко мне и сообщил: - Никитос звонил. У него сегодня днюха. Снял веранду. Поедем?

Сначала я перевела для себя: Никитос - старый друг Лёшки, справляет день рождения. Но не дома. "Снял веранду" - снял один из павильонов небольшого дома отдыха, неподалёку от Трассы. Хм. Времени у меня полно, почему не поехать?

- Если ты не возражаешь... - начала я.

- Ян, там танцы будут - Никитос диджея пригласил. Ты как настроена?

- Ну очень положительно!

Лёшка снова рассиялся. Одно время мы с ним зажигали на всех байкерских вечеринках, причём устраивали такие шоу!.. Я скользнула глазами по кладовке. Вот что имела в виду Искандера! Моё старенькое вечернее платье и туфли для танцев! В последний раз мы с Лёшкой танцевали весной, и я и впрямь забыла, куда сунула пакет. Спасибо, Искандера, милая!.. Я немедленно поставила стулья - один на другой, и, пока Лёшка ворчливо поддерживал всю шаткую конструкцию, влезла на самый верх полки и вытащила из дальнего угла пакет. Приземлившись, сразу заглянула в него: так, платье на месте, туфли - тоже. А в отдельном пакетике - ажурная чёрная полумаска, закрывающая не только пол-лица: чёрная блестящая бахрома, спускаясь от нижнего края, скрывала почти всё лицо, кроме рта и подбородка.

Ну, всё. К культурной программе сегодняшнего вечернего воскресенья я готова. Мы с Лёшкой любим танцевать. От души. А ещё любим... Да что любим - обожаем интриговать всех тех, кто про меня не знает! А интрига хороша, и я ею всегда наслаждалась: за спиной у Лёшки на мотоцикле - пацан, а в паре на танцполе - неизвестная девица.

Лёшка положил пакет с моими вещичками, ухмыльнувшись им как приятным воспоминаниям и предвкушению, в свой мешок и открыл мне дверцу.

- Никитос ждёт, что мы ему сделаем подарок.

- Мог бы и не напоминать, - улыбаясь, откликнулась я. Но откликнулась с удовольствием: Никитос своим днём рождения и мне сделал подарок. Теперь я даже не знаю, чего больше жду: приезда на Старую Трассу или его "днюхи".

... Сначала надо доехать до гаража. Это минут сорок от дома, в гаражном посёлке. Там оставить машину, на которой ко мне приехал Лёшка. Потом на мотоцикле, который для зимы оборудован шипованными шинами и дисковыми тормозами, почти полчаса до пригорода. От него - минут пятнадцать до старого кладбища. А за кладбищем, через дорогу, - старое, полуразбитое шоссе, по которому раньше ездили рейсовые автобусы. Теперь это шоссе не используется. Колхозов нет, а деревенские ездят по современной дороге, с другой стороны деревни, - очень удобной, не то, что эта. Зато шоссе облюбовали любители покататься в экстремальных условиях. Сначала, только зимой, лыжники. А когда дорогу накатали-разбили мотоциклами до такой степени, что лыжникам теперь здесь делать нечего, - байкеры главенствуют в основном.

Старая Трасса, как они её называют между собой, начинается от пригорка, на котором расположилась междугородняя дорога. И сразу переходит в овраг. Спустившись вниз, почти по обрыву длиной метров в сорок, оказываешься на повороте. Уж не знаю, как здесь в своё время ездили автобусы, но этот поворот страшен тем, что дорога метров на сто переходит в однополосную - для обычной машины, не для мотоциклов, конечно. Причём первые двадцать метров - по плохонькому мосту над овражистой речкой. А дальше дорога виляет, как ненормальная. Плюс ко всему прочему - разбитый асфальт летом. А зимой что здесь с покрытием творится... Но байкеров это, естественно, не останавливает.

Несколько раз летом и один раз зимой Лёшка брал меня с собой. Не жену же ему брать. Та и на мотоцикл сесть побаивается... Пацаны с нашего двора тоже меня с собой брали. Они балдели, что я переодевалась мальчишкой, да ещё шлем у меня есть - ещё один подарок моего братца ко дню рождения и к тихому ужасу моей мамы. Но больше ребята со двора балдели, что меня, как пацана, знали многие байкеры со Старой трассы. На трассе никто не удивлялся моим длинным волосам, потому что не видели их. Летом носила кепку с длинным козырьком, из-под козырька выглядывали чёрные очки. Свободная рубаха и свободные джинсы - что ещё надо, чтобы превратиться в пацана?

Не знаю, почему мне нравится переодеваться мальчишкой. Оттого ли, что по жизни мне не везёт, а здесь я могла получить кучу удовольствия: я не то, что вы видите! Я загадка и тайна!.. Оттого ли, что по той же жизни я человек, который не очень любит раскрываться сразу? Не знаю, но мне ещё нравится, что байкеры со мной на равных - ещё бы, Лёшкин младший братан!.. Нет, конечно, и среди представителей этой шайки есть крутые дамы. Да и в подружки байкеров выбираются девицы очень интересные... Но я-то не байкер и не подружка. Я кошка, которая гуляет сама по себе. И - та самая серая, которая в темноте как все. Но только в темноте.