И это сработало. Дверь под её плечом поддалась, и Гвен быстро схватилась за неё рукой, чтобы она не отскочила и не ударилась о стену с грохотом.

Гвен вошла в тёмную прихожую и закрыла за собой дверь, отчасти потому, что не хотела сообщать обитателям дома о своём присутствии, отчасти потому, что не хотела привлекать внимание соседей по улице тем, что здесь происходит что-то необычное, а отчасти потому, что так её глаза быстрее привыкли бы к темноте.

Первым, что она заметила, был запах. Грязное бельё, грязная посуда и что-то ещё.

Окислившийся метал. Этот специфический запах крови.

Она вытащила из кобуры «Глок-17» и подняла его, направив в потолок, сняв с предохранителя. Готовая ко всему.

Сначала Гвен вошла в переднюю комнату, протиснувшись сквозь полуоткрытую дверь, напряжённо наблюдая, не пошевелится ли кто-нибудь. Внутри никого не было. Комната оказалась пуста; голые половицы, диван, видавший лучшие времена, коробочки от DVD и диски, разбросанные по полу, и неожиданно большой широкоэкранный телевизор с хорошей аудиосистемой. Включая колонки рядом с самим телевизором и по обе стороны от дивана. Её полицейский опыт говорил о том, что телевизор мог быть украден; её знание Люси говорило о том, что она могла покупать дорогие игрушки для своего парня на свою зарплату, а потом он продавал их, чтобы купить дозу. Жестоко, но она так часто видела это раньше.

Заглянув за дверь, она вернулась в прихожую. Кухня была прямо по коридору, и она могла видеть её с того места, где стояла. Стопки тарелок, посуда, ножи, кастрюли, всё немытое. Несколько фольговых контейнеров из-под еды навынос с присохшими к ним остатками разных соусов. И никаких людей.

Дверцы буфета были распахнуты, и вокруг валялись пакеты с рисом и печеньем. Кто-то обыскивал квартиру. Возможно, в поисках еды.

Дверь в заднюю комнату была закрыта, и Гвен толкнула её пистолетом. Запах крови – сухость, ржавчина и кислота – усилился.

Тело бойфренда Люси растянулось на кровати в задней комнате. Он был обнажён. Его горло было разорвано: кровь била фонтаном, обрызгав потолок, покрывало и стену у изголовья. Клочья плоти были выдраны из его плеч, груди и рук. Голова была повёрнута в сторону, но, судя по тому, что кровью были вымазаны его щёки, кто-то вырвал его глаза.

Или высосал.

Высосал и съел.

Гвен вошла в комнату, по-прежнему ожидая какого-то движения, но понимая, что могла опоздать. Похоже было, что Люси уже перекусила.

Одеяло у ног трупа было смято, как будто он пытался удрать от нападавшего, но в складках стояли лужи липкой крови. Гвен не хотелось проверять, но она была уверена, что его гениталии были оторваны и проглочены целиком. Она лишь надеялась, что к тому времени он уже был мёртв. Наркоман или нет, никто не заслуживал такой смерти. Особенно от рук своей же девушки.

К горлу Гвен подкатила тошнота, кисло-горькая, когда она подумала, что это мог бы быть Рис. Она могла вернуться из Торчвуда и обнаружить его таким. На их кровати. Скрюченным на их одеяле. Полусъеденным.

— Он был странным на вкус.

Голос послышался у неё из-за спины. Гвен выругалась, даже обернувшись и подняв пистолет.

Люси стояла за дверью. Она сделала шаг вперёд, и дверь за ней начала закрываться. Сложно было сказать, где заканчивалась кровь и начиналась её одежда. Её рот и подбородок были перемазаны кровью. В других обстоятельствах Гвен подумала бы, что её вырвало, но она знала другое. Это была кровь не Люси.

— Наверно, это были наркотики, — продолжала Люси. — Героин. Из-за этого у него был такой странный вкус. Горький и немного жгучий. — Она смолкла, и казалось, что она только сейчас увидела Гвен и её пистолет. — Как Рис? — весело спросила она. — Надеюсь, он в порядке.

Гвен во все глаза смотрела на Люси.

Глаза девушки были расширены, зрачки со всех сторон окружались белками. Она конвульсивно облизывала губы.

— Я тебя искала, — осторожно сказала Гвен.

— Это хорошо, — ответила Люси. — Я надеялась, что кто-нибудь придёт. Я думала, это может быть Рис, но надеялась, что придёшь ты. — Она улыбнулась. — Я уже пробовала Риса. Он довольно пикантный. Наверно, из-за того, сколько он ест индийской еды. Но тебя я ещё не пробовала. Мне интересно, какова на вкус ты.

Гвен подняла пистолет, держа его обеими руками, согнув руки в локтях и чуть подогнув колени, готовая к отдаче, если ей придётся выстрелить. Классическая поза стрелка, которой её научила не полиция Кардиффа, где она служила восемь лет, но так и не получила оружия, но Джек, знавший её всего три дня.

— Кордит[58], — сказала она. — У меня вкус кордита. Хочешь попробовать?

— Я пропущу первое блюдо, — ответила Люси. — И начну прямо с горла.

Она двинулась вперёд, и прежде чем Гвен успела даже подумать о том, чтобы выстрелить, левая рука Люси выбила у неё пистолет, а правая рука схватила Гвен за челюсть и резко дёрнула. Пальцы Гвен конвульсивно напряглись; пистолет оглушительно выстрелил в потолок. На них посыпалась штукатурка и куски дерева. Указательный и большой пальцы Люси крепко сжимали её плоть, надавливая на кость, а остальные пальцы дыхательное горло Гвен. Где-то там, внутри, сонная артерия подрагивала и едва ли не лопалась, и в глазах у Гвен становилось всё темнее, как будто кто-то оставил машину перед окном, перекрывая свет.

Собрав последние силы, она ударила Люси по голове пистолетом один раз, второй – и почувствовала, как хватка девушки ослабевает. Она опустила руки к талии, просунула их между руками Люси и с усилием развела их в стороны. Пальцы девушки неохотно разжались, и, когда та отступила назад, Гвен шумно вдохнула воздух в лёгкие.

— Не сопротивляйся, — прошептала Люси, присев. Кровь из раны на голове текла по её лицу. — Из-за борьбы мускулы напрягаются, но на вкус они лучше, когда расслаблены. — Её взгляд скользнул в сторону, на останки её бойфренда на кровати. — Он был под таким кайфом, что даже не понял, что я его ем. Его мышцы были на вкус потрясающими, я никогда не пробовала ничего подобного. И его глаза... такие, такие сладкие.

— Люси, посмотри на меня. Посмотри на меня. Зачем ты это делаешь?

— Я хочу есть, — заискивающе произнесла Люси. — Я так голодна, всё время. У меня в животе как будто что-то крутится, и это никогда не удовлетворяется и не успокаивается. Теперь мне всё время нужно есть, просто чтобы не умереть.

— Но не меня.

— Здесь только у тебя одной свежее мясо, — сказала Люси и потянулась в Гвен. Она врезалась в грудь Гвен, отбросив её назад. Гвен зацепилась за край ковра и упала под весом Люси. Когда она падала, комната плясала вокруг, а потом раскололась на черепки света, когда Гвен ударилась затылком о пол возле кровати. Люси свалилась прямо ей на живот, вновь выталкивая из её лёгких с таким трудом отвоёванный воздух. Колени девушки скользнули по обе стороны от груди Гвен, создавая ловушку. Руки прижали её запястья к полу. Пистолет выпал из обессилевших пальцев.

Жгучая боль пронизала каждый нерв её тела. Воздух со свистом вырывался из её горла. Она попыталась вырваться, но ноги и руки Люси крепко держали её. Она не могла пошевелиться.

Люси наклонилась вперёд. Её дыхание было зловонным. Между зубов застряли клочки окровавленной кожи.

— Как романтично, — прошипела она. — Твоя плоть и плоть Риса воссоединятся внутри меня. Окончательное триединство.

— Почему Рис? — задыхаясь, проговорила Гвен. — Я думала, он тебе нравится?

— Он мне нравится. Но ты не понимаешь голода. По сравнению с ним ничто не важно. Его нужно утолить.

— Даже если это означает, что твой парень должен умереть? Даже если это означает, что Рису придётся умереть?

Люси вздрогнула, зажмурилась и снова открыла глаза.

— Это как дыхание, — прошептала она. — Если я пытаюсь не дышать, у меня это не получается. Я обнаруживаю, что сую еду в рот, просто чтобы не закричать. Риса и хлеба для этого недостаточно. Мне нужно свежее мясо.