– В ближайшее время мы намерены, – дождавшись пока она закончит, а бельгиец кивнет, вновь начал я: – Открыть здесь, в нашем городе, конкурентоспособные спортивные школы – и футбольную, и хоккейную. Поэтому послезавтра утром вы либо возместите мне уплаченную сегодня господину, – легко кивнул я в сторону ее дородного соседа, – сумму, потому что я уверен, что для вашего сына препятствий к поступлению в нашу спортшколу не будет, если уж его взяли в Кузню. Либо, – сделал я многозначительную паузу, – мы оформим беспроцентный займ и подыщем вам работу в моей резиденции, составив удобный для вас график выплат долга.

Жду вас послезавтра в десять утра, надеясь на вашу порядочность и сознательность. Патрик, – обернулся я к отдавшему куртку охраннику и продолжил уже на английском, – прошу, проводи даму и молодого человека в дом, а после забери у них нашу с тобой одежду.

Когда спец направился к матери с сыном, недвусмысленным жестом показывая в сторону крыльца, мальчик посмотрел на кота в руках Ребекки. Тому сейчас позавидовал бы каждый находящийся здесь мужчина – когда она брала животное на руки, не застегнутая шуба распахнулась и кот примостил голову на очень интересном месте – там, где была видна ложбинка груди в глубоком декольте. Моя магия исцелила животное, но не до конца – ослабленный и квелый шерстяной пытался поймать тепло от тела Ребекки.

– Приходи послезавтра вместе с мамой, и заберешь кота, – глянул я сквозь непрозрачные стекла очков на мальчишку. Суматошно закивав, тот напрямую, прямо через глубокие сугробы, повел мать к крыльцу.

– Ваша Светлость, – обернулся я к Ребекке, намереваясь вернуться к машине, как вдруг резко обернулся, услышав вопросительный комментарий.

– Прошу прощения, – обернулся я, находя взглядом затушевавшегося дядьку – того самого, который был основным рассказчиком последние несколько минут. – Прошу вас, повторите пожалуйста, что сейчас сказали, – убедительно попросил я.

– Так это ж… отож… – замялся тот, но справившись с волнением, кивнул на наши машины, – у вас, значится это ж, вон денег сколько, и школы говорите открываете… могли бы, это ж, так Верке то помочь, она ж вдова и сын у нее…

Я молчал, глядя на говорившего, чуть склонив голову. Дядька понемногу стушевался, и голос его становился все тише и тише, пропав на середине фразы.

– Кто поможет сыну вдовы? – едва слышно прошептала вдруг Ребекка. Фраза была мне незнакома, но графиня произнесла ее со странными эмоциями – словно эти слова имели некий глубинный сакральный смысл.

Я между тем снял очки – уловив едва слышный выдох – увидев мои разного цвета глаза не все окружившие нас люди смогли скрыть удивление.

– Один мой далекий предок всю свою жизнь делал добро незнакомым людям.

Чувствуя невысказанный вопрос, я скользил взглядом по присутствующим, старательно поворачивая голову, а не двигая глазом.

– Несмотря на это, – продолжил я, – его прибили к деревянному кресту и оставили умирать. Поэтому я стараюсь не творить добро безвозмездно. Вернее, стараюсь не творить добро безвозмездно, – еще раз раздельно повторил я, – для чужих подданных и незнакомых мне людей.

Столь веско закончив, я обернулся к графине и показал ей взглядом по направлению к машине, прежде чем надеть очки. Кота Ребекка мне так и не отдала – подождала, пока я распахну перед ней дверь, и забралась в салон машины. Я дождался спеца, который вернулся с моим пальто и только после этого сам сел в массивный внедорожник.

– Это вот что было только что такое? – поинтересовалась графиня, едва я мягко хлопнул дверью, отсекая салон от морозной свежести сибирского утра.

– Не знаю. Как-то спонтанно получилось, – пожал я плечами, раздумывая не перегнул ли палку с родственником. Но не соврал ведь – как известно, все люди братья. А если не братья, то сестры.

– Что это была за фраза? – поинтересовался я в свою очередь.

– Про сына вдовы? – сразу поняла о чем речь Ребекка. – Это масонский призыв о помощи. Используется среди своих.

Не говоря ни слова, я посмотрел на графиню – в ответ она лишь покивала, загадочно улыбнувшись, задумчиво поглаживая до сих пор квелого кота.

– Джесс, вопрос моего членства и иерархии в масонской ложе мы с тобой оставим на потом, – произнесла она, пресекая мой незаданный вопрос. – У нас сейчас очень много дел и здесь, и в Новых мирах – пока у тебя просто не будет на это времени.

– В Новых мирах? – удивился я. – Но ведь цитадель Эмеральд…

– Из Атлантиды перебралась в окрестности Гипербореи, к Китеж-граду. А вот цитадель Диамант через десять дней участвует в Королевской Битве – в которой сойдутся команды пяти Цитаделей. Да, все – кроме наших уважаемых партнеров, – скопировала Ребекка недавнюю интонацию Юлии и добавила, уже посерьезнев: – Я очень хотела бы, чтобы ты принял участие в этом испытании – нам сейчас нужны победы.

Массивные внедорожники с трудом, шлифуя широкими колесами и тяжело переваливаясь под рев двигателей забирались наверх — недавняя распутица и грузовики со стройматериалами превратили узкую грунтовку в полосу препятствий и непреодолимую преграду для обычных машин. По обочинам я видел работающую тяжелую технику, поваленные деревья – понимая, что вопрос расширения дороги подъезда к строящейся резиденции скоро будет решен. Пока наша кавалькада тянулась наверх, я заметил два уазика-буханки, бодро козливших по ухабам и обогнавших нас, а также возвращающийся в Таежный Маяк вахтовый автобус — Урал на высоких рубчатых колесах – ночная смена ехала отдыхать.

Наблюдал я за всем происходящим несколько отстраненно — внутри появилось тянущее чувство опасности – как будто происходило что-то очень, очень страшное. Но не здесь – где-то далеко. Ребекка почувствовала мое состояние и взглядом поинтересовалась, в чем дело, я же просто пожал плечами – не представляя, что происходит. И только начал объяснять ей, что накатило ощущение чего-то дурного, как миновав опушку, мы выехали на широкую площадку.

Строящаяся резиденция Воронцово находилась на высоком холме, с которого открывался изумительный вид на Енисей и расположенный ниже по течению Таежный Маяк. Где-то там вдали, на линии горизонта, можно было различить холмы — там находились села Первомайское и Рабочий Поселок. Места, где я вырос, и где сейчас также работали многочисленные строители, возводя фундамент Храма.

Захлопали двери — первой из машины выбрались охранники, после вышли мы с Ребеккой. Оглянувшись, я с изумлением понял, насколько крупного размера планируется резиденция – строительная площадка была много больше той, которую я видел при строительстве стадиона в Красноярске — где пытался устроиться разнорабочим сразу по приезду.

Сейчас здесь, на месте будущей резиденции -- едва после трех недель с момента принятия решения, никаких фундаментальных конструкций еще не было – лишь забор с многочисленными камерами видеонаблюдения и возводящиеся временные корпуса контейнерной сборки. К одному из них – уже готовому, административному, мы и направились.

Поездка сюда была инициативой Ребекки – и предстояло мне знакомство с «особой бригадой». Которая сейчас в полном составе из одиннадцати человек ожидала нас в самой крупной комнате.

– Здравствуйте! – едва мы вошли, воскликнула невысокая рыжая девушка с живыми глазами и россыпью веснушек. Она волновалась так, что у нее дрожали руки, но не смогла сдержать приветственный возглас – я почувствовал, что девушка готова прыгнуть мне на шею в приступе безудержного счастья.

– Я… – наткнувшись на свое отражение в моих зеркальных очках, замялась девушка. Не увидев в первые мгновения ответной реакции она подумала, что я ее не узнал и сейчас была готова сгореть от стыда, улететь огненной кометой в небо, провалиться под землю, –лишь бы вернуть время на несколько секунд назад и промолчать.

– Привет, Катя, – слегка улыбнувшись, склонил я голову, приветствуя аркадианку –которую мы с Ребеккой спасли с виллы Орлова во время памятного визита. Здесь, в первом отражении, она была совсем непохожа на ту Катю, внешность которой ей дали в Новых мирах по прихоти Орлова.