Паризьен пронзил отряд насквозь и развернулся. Макс достал меч. Оставшиеся в седлах и поднимавшиеся с дороги солдаты повернулись к нему. Фредерик пришпорил лошадь и с боевым кличем налетел на ошеломленных солдат, рубя по коням и по людям, как по капусте на тренировках. Кони рванулись во все стороны, снова давя солдат и друг друга. Еще кто-то с криком свалился в реку.

— Эгегей! — заорал Фредерик, — За мной, в атаку!

Эхо разнесло боевой клич по ущелью, и оставшиеся на ногах или в седле солдаты обернулись к повороту, ожидая, что оттуда вслед за рыцарем и стрелком выскочит волна кавалерии или пехоты.

«Так вам и надо» — злорадно заржал Паризьен. Максимилиан направил коня обратно неспешным шагом, щедро раздавая удары мечом каждому встречному человеку лезвием или острием и каждой встречной лошади плашмя. Большинство солдат пытались только защищаться. Отмахивались мечом, отступая задом наперед, и падали, запнувшись или столкнувшись с какой-нибудь лошадью, больше дюжины которых все еще испуганно толпились на дороге. Другие бы сразу разбежались, но Луи в Марселе отобрал самых наглых и самоуверенных.

Фредерик снова дал шпоры и сбил лошадью еще пару спешенных солдат, которые совсем растерялись и вертелись на дороге между такими же растерявшимися лошадьми без всадников. Остальные все-таки разбежались. Лучше поздно, чем когда уже слишком поздно. Кто-то даже прыгнул в реку.

Когда Макс неспешно вернулся к повороту, на дороге не осталось ни одной здоровой лошади. Вся скотина, которая могла убежать, убежала вниз или вверх, заодно унеся с собой припасы в седельных сумках и вьюках. Четыре травмированные лошадки жалобно ржали на дороге и под обрывом.

Командир преследователей не сломал шею и не утонул, судя по тому, что он громогласно ругался по-французски из-под обрыва. Несколько солдат побежали вниз по дороге ловить лошадей, догонят не скоро. Несколько лежали неподвижно, остальные отползали с дороги, бросив оружие и зажимая раны.

— Как мы их! — сказал Фредерик.

— До заката нас уже не догонят, — ответил Макс.

Примерно через полчаса в Изола-дель-Кантоне прикатилась четвертая телега под охраной Мальваузена и восемнадцати солдат. К этому времени Луи только-только выбрался из реки, весь мокрый и грязный. Выжившие солдаты доставали кожаный вьюк с сухим запасным костюмом с лошади рыцаря, которая перед тем, как окончательно сдохнуть, успела залезть поглубже в реку.

Изола-дель-Кантоне, конечно, дыра дырой, но с неизменным постоялым двором, как положено в любой деревушке на оживленной дороге. Сержант Гийом и Мальваузен выгнали остальных постояльцев. Солдаты затолкали телегу с золотом прямо во внутренний дворик. На коновязи и в конюшне хватило места для всех оставшихся в отряде лошадей.

Луи то порывался в погоню с подошедшими полутора дюжинами, то опасался оставить телегу без нормальной охраны. Производил много шума и никакой пользы.

Мальваузен осмотрелся на предмет, какими ресурсами они сейчас располагают. Насчитал всего пять не сильно пострадавших солдат из тех двух дюжин, что попали в засаду. Семеро уже мертвы, еще восемь выживут, если оказать помощь и дать отлежаться. Четверо с легкими ранениями. Наложить нормальную перевязку, и смогут продолжать путь. Хотя лучше пусть остаются ухаживать за ранеными. Или с Луи станется раненых бросить?

Лошадей, годных к продолжению пути, удалось сохранить всего шесть. Рыцарю и пяти солдатам хватит. Плюс эти восемнадцать. Другой вопрос, что при решении, кого оставить с телегой, а кого отправить в погоню, Мальваузен оставил себе худших наездников на худших конях. И толку-то нарываться худшим составом на тех, кто разогнал первый отряд всего вдвоем.

В итоге решили всем вместе с телегой ехать в Серавалле, там встречать Фабио, а дальше видно будет.

Марта провалила задачу, но представитель заказчика Петер Грубер дал ей второй шанс. С ней намерены поехать за золотом сам Петер, фехтмейстер Антонио Кокки и помощник алхимика Симон.

Вечером двенадцатого никуда выехать не получилось. Никто не был готов к поездке. Ни Марта, которая бросила все свои вещи на складе, ни Кокки, который ушел с одним мечом, ни Симон, которому предстоял разговор с Магистром, ни даже Петер, которому предстояло всех снарядить и в седло посадить. Решили выехать утром.

С утра пораньше в дверь школы фехтования постучились Петер и Симон. Марта и Кокки как раз успели позавтракать. То есть, в очередной раз вылезти из постели на перерыв поесть-попить.

— Уважаемые коллеги, — сказал Петер, — Надо немного посоветоваться. Один патриот Генуи любезно сообщил мне, что сегодня утром оруженосец Луи, который прибыл на помощь Рыцарю Королевы, выезжает со всем оставшимся отрядом в сторону Тортоны. Якобы вернулся ваш знакомый Лука и сказал, что на галиоте золота не было, и его украл возчик Птичка. К вечеру этого Птичку видели под Понтедичимо с караваном из четырех повозок. А ваш знакомый Лис ждал-ждал галиот в Портофино и не дождался. Рыцарь же взял след от обломков галиота и едет по дороге на Оваду.

— Точно? — спросила Марта.

— Не знаю.

— В чем тогда вопрос? — спросил Кокки.

— В том, стоит ли нам поехать за рыцарем по следу, который он взял от обломков галиота или за оруженосцем догонять караван.

— Оба варианта не гарантируют, что французы найдут какую-то часть королевского золота, — сказал Симон.

— На случай, если они ничего не найдут, у нас план действий есть, — ответил Петер, — Просто расходимся по домам. Давайте обсудим вариант, где они что-то найдут. Вчерашний план достаточно хорош, если мы знаем, за которым отрядом ехать. Но мы не знаем. Какие будут предложения?

— Монетку бросить? — предложила Марта. Ей больше хотелось отделаться от этого приключения с минимальными затратами.

— Караван, — сказал Кокки.

— Почему?

— Пираты взяли галиот, бросили его в двух шагах от Генуи и повезли золото сушей? Ерунда какая-то. А вот галиот как ложный след, который позволяет выиграть время каравану, хороший ход. Достаточно умный для того, кто все это спланировал. И это явно не Лис и не Лука.

— Это Тарди из Банка Святого Георгия.

— С банкирами не знаком. Надо полагать, он мудрый человек?

— Да.

— Посмотри сам. Лис мертв и не навел на след даже под пыткой. Лука мертв и не навел на след, возможно, даже под пыткой. Или как получилось, что он сначала рассказал про галиот, потом умер? Галиот разбит, и никто не знает, почему. Кто-то умный оставляет ложные следы и бросает сообщников, которые ничего не знают.

— Я бы не был так уверен, — ответил Петер, — Симон?

— Я? — удивился Симон, — В жизни никого не грабил и за грабителями не гонялся. Меч, аркебуза, бинты — это ко мне.

— Хорошо. Тогда караван.

— Все-таки уверен? — спросил Кокки.

— Мои весы были в равновесии. Фрау Марта и Симон не положили на чаши ничего, а Вы положили маленькую гирьку. По коням!

Кокки собрался было сказать, что первоначальный план никак не предполагал разбой на главной дороге Ломбардии и Лигурии, но промолчал. Если заказчик сам принимает решения, то он же, как командир, принимает и ответственность за неудачи. С реалистичной точки зрения золото уже упущено, потери понесены, расходы возмещены, а вся последующая суета нужна только для успокоения совести Петера. Любой каприз за его деньги.

К Борго-Форнари Петер и компания подъехали на два часа позже, чем Луи с отрядом. Но сократили отрыв, потому что французы потеряли много времени на то, чтобы остановить мародерство, отобрать сколько-то растащенного золота и расчистить дорогу.

Накопившаяся за это время пробка только-только начала двигаться и заворачивать в полном составе на верхнюю дорогу. Петер пошел на разведку и отсутствовал довольно долго.