— Мы не можем сражаться со всем сразу. Было восстание. Мы подавили его. А дела проклятых богов и богинь — не наше дело. Это не битва империи, в том числе и лично Лейсин. Она не увидит во всем этом нашего поражения. Тавора сделала что приказали и теперь мы плывем назад. Потом нас пошлют куда-то еще. Вот и всё.

— Тавора послала нас в Имперский садок, Калам. Зачем?

Ассасин пожал плечами. — Ладно, ладно. Она загадка, как ты и говорил.

Быстрый Бен пролез в узкое пространство между грузами. — Здесь есть место.

Калам присоединился к нему. — У тебя тут есть еда? Выпивка?

— Естественно.

— Отлично!

Когда впередсмотрящий объявил о появлении Сепика на горизонте, Апсалар поспешила на переднюю надстройку. Там уже собрались Адъюнкт, Нил, Кенеб и Нетер. Низкое солнце висело на западе, придавая появляющимся по правому борту (два пункта от носа) очертаниям суши золотистый оттенок.

Встав у ограждения, Апсалар уже смогла рассмотреть притаившийся в изогнутой бухте городок. Ни дымка у причалов; лишь несколько суденышек стоят на якорях, причем ближайшее из них, похоже, потеряло кормовой якорь и получило пробоину — правый борт почти черпает воду.

Кенеб сказал: — Увидим Сепик через четыре или пять дней. — По его тону было ясно — он повторяет чьи — то слова.

Апсалар увидела, как две галеры скользнули к берегу. Одна из них — флагман адмирала Нока.

— Что-то не так, — заявила Нетер.

— Кулак Кенеб, — спокойно произнесла Адъюнкт, — людей наверх не вызывать.

— Адъюнкт?

— Мы не будем высаживаться.

Передний дромон внезапно замедлил ход, как будто едва не наткнулся на что-то; команда муравьями забегала по палубе, паруса заполоскали. Через мгновение то же случилось с флагманом Нока. По флагштоку побежали сигнальные флажки.

А город Сепик за ними ожил.

Чайки. Десятки тысяч чаек поднимались с улиц и крыш. Между ними темными пятнами вороны, стервятники — словно клочья сажи и пепла среди белого дыма. Они взлетали, кружились, бросая на город хаотические тени.

Нил прошептал: — Они все мертвы…

— Тисте Эдур навестили, — буркнула Апсалар.

Тавора поглядела ей в глаза: — Резня — их ответ всем и на всё?

— Они нашли здесь своих сородичей. Остатки древней расы, подъяремные, почти рабы. Эти Эдур не привыкли сдерживать гнев.

— Откуда ты это знаешь, Сжигатель?

Апсалар бросила: — А вы откуда узнали, Адъюнкт?

Тавора отвернулась.

Кенеб переводил взор с одной женщины на другую, снова и снова.

Апсалар снова поглядела на гавань. Чайки вернулись к пиршеству; галеры поспешно уходили, и паруса их снова наполнились ветром. Корабли, намеревавшиеся идти вслед за ними, меняли курс.

— Мы поищем продовольствия в Немиле, — сказала Адъюнкт. Пошла было прочь, но помедлила, бросив через плечо: — Апсалар, найдите Быстрого Бена. Если хотите, привлекайте своих костяных служителей.

— Верховный Маг прячется в трюме, среди груза.

Брови Таворы высоко взлетели: — Никаких колдовских штучек?

— Нет.

Когда затих стук каблуков Адъюнкта, Кенеб подошел к Апсалар. — Эдурский флот… Вы думаете, он преследует нас?

— Нет. Они возвращаются домой.

— И откуда вам это известно?

Ответила ему Нетер: — Кулак, ее посетил бог. Он приходит, чтобы разбивать ей сердце. Снова и снова.

Апсалар показалось, что грудь ей пронзил клинок. Удар отозвался в костях, сердце застучало неровно, по венам хлынул поток жара. Но она ухитрилась сохранить наружное спокойствие.

Голос Кенеба наполнился яростью: — Это было так необходимо, Нетер?

— Не обращайте внимания на сестренку, — сказал Нил. — Она сохнет кое по кому.

— Выродок!

Молодая виканка убежала. Нил посмотрел ей в спину, потом перевел взгляд на Апсалар с Кенебом и пожал плечами.

Миг спустя он тоже ушел.

— Примите мои извинения, — обратился к Апсалар Кенеб. — Я не ожидал такой грубости… знай я заранее, я бы не…

— Ладно, Кулак. Не надо извиняться.

— И все же больше я не буду любопытствовать.

Она смотрела ему в лицо. Кулак неловко кивнул и удалился.

Остров теперь лежал на пять пунктов по правому борту. "Он приходит, чтобы разбивать ей сердце. Снова и снова". О, на таком корабле тайн не сохранишь. А вот Адъюнкту, кажется, хранить тайны удается…

"Не удивляюсь, что Быстрый Бен прячется".

— Они убили всех, — сказал, вздрогнув, Бутыл. — Целый треклятый остров народу. И Монкан тоже — ветер свидетельствует.

— Радуйся ветру, — отозвался Корик. — Мы уходим от здешних кошмаров быстро, очень быстро. Разве это не хорошо?

Каракатица выпрямил спину и поглядел на Скрипача: — Сержант, Сепик был вассалом Империи?

Тот кивнул.

— Тогда действия Тисте Эдур — акт войны?

Бутыл и остальные уставились на сержанта. А он состроил рожу, будто пытаясь не подавиться словами Каракатицы. — Технически, да. Увидит ли это Императрица в том же свете? Озаботится ли? У нас и так врагов хватает.

— Адъюнкт отошлет рапорт и так далее, — сказал Тарр. — К тому же мы уже столкнулись в бою с их флотом.

— Может быть, они и сейчас нас выслеживают, — скривился Каракатица. — А мы приведем их в самое сердце Империи.

— Отлично, — заявил Тарр. — Сможем ублюдков раздавить.

— Или они раздавят нас, — пробормотал Бутыл. — То, что сделал Быстрый Бен, было не настоящее…

— Поначалу, — сказал Скрипач.

Бутыл замолчал. Затем: — От некоторых союзников лучше держаться подальше.

— Почему? — спросил сержант.

Ну, — начал объяснять Бутыл, — есть союзники, которых не поймешь, мотивы которых неясны или чужды нашим — вот я о чем толкую, сержант. Поверьте мне, нам не захочется войны с магией Оплотов. Она нам не понравится.

Теперь все смотрели на него.

Бутыл опустил голову. — Протащить его под килем, — предложил Каракатица. — Мигом все выложит.

— Это искушение, — согласился Скрипач. — Но у нас есть время. Много времени.

"Дураки. Время — это как раз то, чего у нас нет. Это она и пытается нам показать, проталкивая волшебным ветром сквозь владения Маэла — а он и поделать ничего не может. Так тебе и надо, Маэл, корявая устрица!

Время? Забудьте. Она тащит нас в сердце бури".

"Становится все труднее не сожалеть о принятых решениях", думал Ганоэс Паран. Разведчики докладывали, что Дераготы не преследуют армию, двигавшуюся на северо-восток по практически пустым землям; однако само их отсутствие заставляло тревожиться. В конце концов, если монстры не бегут за ними, тогда что они замыслили?

Джагутская волшебница Ганат постаралась намекнуть, что решение выпустить на свободу древних зверей будет ошибкой. Наверное, ему следовало ее послушать. Какая самонадеянность — полагать, что он сможет свободно манипулировать всеми силами, натравленными на Т'ролбарала. Возможно, он пренебрегает способностями уже населяющих мир Властителей. Дераготы — первобытная мощь, но мир вышел из первобытности и не желает подчиняться таким необузданным силам.