— Ты слишком полагаешься на нее, милый. Тебе не кажется, что она уже…ммм…не профпригодна для этой работы? Не пора ли ее заменить?

Я отодвинул девушку от себя, заставляя ее встать, и поднялся следом за ней. Взял ее рукой за подбородок, заставляя смотреть мне в глаза, и, отчеканив каждое слово, произнес:

— Сладкая моя, еще один вопрос о том, что мне «кажется» или «не кажется», то ответ тебе СОВСЕМ не понравится. Уяснила? Твоего мнения я не спрашиваю. Спасибо за подарки. А сейчас я буду работать.

Девушка кивнула и быстро начала собираться домой. Она поняла, что вывела меня из себя. Быстро попрощавшись, Алина уехала к себе. А я принялся за работу, к понедельнику все надо уладить.

В воскресенье я позвонил Валентине. У нее заболел муж, поэтому она и взяла выходные. Спросил, как он себя чувствует, и чем я могу помочь. Женщина сказала, что ему уже лучше, но как я и опасался, она не сможет полететь со мной.

Мда… это осложняет задачу. Причем очень. Но у меня есть кандидатура на примете. Закурил и набрал Милену. Девушка подняла трубку практически сразу.

— Да, Константин Анатольевич, — мне показалось, что она чем-то расстроена.

— У тебя есть загранпаспорт? — спросил я без предисловия.

— Есть, мне его менять в следующем году надо…

С девушкой явно что-то не так, и я выясню что.

— Отлично. Значит завтра за тобой в восемь утра заедет водитель и отвезет в аэропорт. Мы летим в Германию, — Милена подозрительно затихла на том конце провода.

— Но как же…как же…Нет, я не могу лететь в Германию… — отрезала она.

— Милая, это был не вопрос. Я тебе говорю — ты делаешь.

Завтра. МЫ. Летим. В. Грёбаную. Германию. Все! — сбросил вызов.

Она лишь двумя фразами снова вывела меня из себя. Но я понял, что улыбаюсь. В эти дни мне, определенно, ее не хватало.

МИЛЕНА

Как и было сказано мне по телефону, ровно в восемь утра у подъезда меня ждала машина. И сейчас я была на пути к аэропорту, а соответственно приближалась к поездке в Германию с Зарецким. Вдвоем…

Честно, я не верила, что все получится. Боялась реакции Виктора, но он, как ни странно, отреагировал спокойно. Я, как полная дура стояла перед ним и тряслась, рассказывая о непредвиденной командировке, а он согласился, и начал расспрашивать о том, какие обязанности я выполняю в "Транс Лимитед". Скрывать было нечего, и я поведала ему, что стала выполнять и работу личного ассистента директора. Казалось, он даже обрадовался, что было странно.

Мама улетела вчера вечером, и за это время я успела придти в себя и успокоиться. Ее приезд вымотал меня, и в глубине души я надеялась, что теперь она прилетит не так уж и скоро.

Водитель привез меня к месту назначения и уехал, попрощавшись. На стойке регистрации мне объяснили, как пройти к нужному рейсу. Меня удивило отсутствие других пассажиров, но бортпроводница объяснила мне, что это частный рейс.

Немного нервничая, стала подниматься на борт. Я всегда панически боялась высоты, возможно, это идет из детства, но побороть этот страх никак не получалось. Когда мы с Виктором ездили к маме во Францию, мы всегда выбирали наземный транспорт. И потому я даже не могла представить, как перенесу свой первый полет.

Стюардесса провела меня в салон, спросив, что я желаю заказать. Отказавшись и поблагодарив ее, я направилась к креслу. Салон был шикарен, светлая кожа, просторные сиденья, большой телевизор и даже стол. Именно за ним и сидел Зарецкий. Увидев его, я непонятно от чего смутилась и официальным тоном поздоровалась.

— Здравствуйте, Константин Анатольевич.

Он посмотрел на меня мимолетным взглядом и поздоровался кивком головы. Села в кресло напротив него и стала ждать взлета с моей последующей реакцией на сам полет. Я смотрела в иллюминатор, всем своим существом ощущая присутствие Зарецкого рядом с собой. Изредка осмеливалась и поднимала на него глаза, но он сидел, уткнувшись в ноутбук, казалось, вообще забыв о моем присутствии. И это меня лишь сильнее нервировало. Подошла стюардесса и сообщила, что сейчас мы будем взлетать.

После ее слов меня скрутила волна удушающего страха. Когда-то я слышала, что взлет — это самая трудная часть полета. Мне нужно было срочно отвлечься, и я не придумала ничего лучше, чем завести беседу со своим спутником.

— Почему Вы взяли меня с собой?

Зарецкий, не переставая печатать и не отрывая взгляда от монитора, ответил:

— Тебя что-то смущает?

Да, черт возьми! Меня смущаешь ты и то, что я не могу тебя понять…. Все это мне хотелось выкрикнуть ему в лицо, но я сдержалась. В этот момент почувствовала ощутимый толчок самолета, который начал взлетать. Мое дыхание остановилось. Чувствовала, как по шее покатилась предательская капля пота. Меня начало ощутимо трясти, пришлось вцепиться пальцами в сиденье. Не думать… только не думать, что под нами тысячи километров бездны… о боже! Не смогла сдержать судорожного вздоха, услышав который, Зарецкий резко вскинул голову и посмотрел на меня пристальным взглядом.

— Ты боишься летать?

Его голос раздавался, как сквозь вату. Я прикрыла глаза и стала медленно считать до десяти. Все это время он молчал, но его взгляд на себе я все также остро ощущала. Остановившись на счете "восемь", я открыла глаза и попыталась улыбнуться, надеясь, что это не выглядит жалко.

— Я просто боюсь высоты. Ничего страшного…

Зарецкий ничего не ответил и снова уткнулся в ноутбук. Я же сидела ни жива, ни мертва. Мне казалось, что я слышу, как скрипит корпус самолета, хотя мы летели практически бесшумно. Стоило лишь представить, на какой высоте мы находимся, и меня грозила поглотить истерика. Мне срочно требовалось говорить хотя бы о чем-нибудь, неважно. Лишь бы слышать голос рядом сидящего человека.

— А почему с Вами не полетела Валентина Михайловна?

О боже, это что, мой голос? Такой дрожащий и писклявый? Зарецкий снова посмотрел на меня, задержав взгляд на лице, затем опустил глаза на мои пальцы, вцепившиеся в кресло. Как-то тяжко вздохнул и, закрыв ноутбук, отложил его в сторону. Откинулся в кресле, расслабившись, и произнес:

— Она на больничном. Ты решила устроить мне допрос? — иронично приподнял бровь.

Только собралась ответить, как в этот момент самолет довольно ощутимо тряхануло. Все слова сразу же вылетели из головы, и я думала лишь об одном — как бы не грохнуться в обморок. В ушах нарастал гудящий шум, перед глазами появилась странная пелена, и я тут же поспешила зажмурить их со всей силы. Я слышала, как Зарецкий что-то говорит мне, но слов разобрать не могла. Не заметила, что стала методично раскачиваться, обхватив себя руками. Сейчас я не соображала ничего.

Как сквозь сон почувствовала, что он поднял меня на руки и усадил к себе на колени. Я даже не пыталась вырваться, наоборот, схватилась руками за полы его пиджака и прижалась как можно теснее. В данный момент Зарецкий стал для меня опорой, только его близость не позволяла мне ускользнуть сознанием неизвестно куда.

— Шшшш…. Тише, Милая, все хорошо…

Его шепот успокаивал меня, и я уже практически перестала дрожать. Он стал массировать мои виски, затем убрал волосы, открывая шею, и его руки переместились на плечи. Нежные касания дарили спокойствие, и я стала расслабляться. Повернулась к нему лицом и едва не задохнулась от его близости. Поняла, что слишком долго смотрю на его губы, которые под моим взглядом сложились в улыбку. Я попыталась встать, но он не позволил. Лишь переместил ладони на мою талию. Чувствовала, как щеки заливает предательский румянец, но явный признак его возбуждения затмил все мысли. Прочистив горло, я смогла кое-как пролепетать:

— Я испугалась… эта тряска… так непривычно.

Отвернулась от него и тут почувствовала прикосновение его губ к шее. Я сидела, боясь пошевелиться, хотя инстинкты вопили о том, что нужно вскочить и отойти от него как можно дальше. Он провел по коже языком, и теперь меня пробрала дрожь совсем иного рода. Приблизил губы к уху и прошептал: