Получается странное явление: звук «э» в русском языке не забыт, но в русских словах его уже нет.

В глаголице звуку «е» (есте) соответствовала буква, весьма похожая на существующую «э», но обращенная своими остриями не налево, а направо, поэтому наше новое (со времен Петра I) «э» и называлось в старину «е оборотное», т.е. повернутое в обратную сторону.

На других различиях мы не будем останавливаться, ибо не пишем филологического трактата.

Перейдем к очень важному для истории вопросу, на который до сих пор, к сожалению, обращали слишком мало внимания.

И глаголица, и кириллица копировали греческий алфавит в том отношении, что давали буквам в его порядке определенное цифровое значение (арабских цифр сегодняшних не употребляли). Отсюда буква «а» как первая в алфавите означала 1, если над ней ставили точку или особый значок, и т.д.

Лица, изучавшие церковнославянский язык, конечно, помнят его алфавит: а – «аз», б – «буки», в – «веди», г – «глаголь», д – «добро» и т.д. Этот порядок был каноном славянской письменности, отсюда и слово – «азбука».

В греческом, однако, буквы «в» нет вовсе. В кириллице она расположена в том же порядке, что и в глаголице, но цифрового значения не имеет. Вернее, для одной и той же цифры можно по желанию употреблять и «б», и «в».

Цифровое значение букв в глаголице было: а=1, б=2, в=3, г=4, д=5, е=6, ж=7, з=8, дз=9, i=10, и=20 и т.д.

В кириллице же: а=1, б или в=2, г=3, д=4, е=5, ж, з=6, дз=7, и=8, фита=9, i=10 и т.д.

Полное совпадение было лишь в случаях а=1, 1=10. Теперь становится понятным разнобой в некоторых датах хронологии: если оригинал был написан глаголицей, а переписывался кириллицей, но переписчик, механически повторяя буквы оригинала, фактически изменял цифры, как это мы показали на примере с договором Светослава. Этот факт может иметь особенное значение в монументальных коротких надписях: даты могут расходиться на десятки лет от действительности, если мы не примем во внимание вышеизложенного.

Таким образом, древние славяне пользовались двумя коренным образом различными (графически и нумерич-но) алфавитами. Как бы ни старались заумничать, стремясь нас убедить в близости графики этих алфавитов (см., напр., Селищев, 1-й том, стр. 47), даже намеренно подобранные буквы для сравнения убеждают нас в одном: графически это совершенно различные системы.

Наоборот, все согласны, что сходство греческих букв и кириллицы настолько велико, что развернувшему и читающему славянский кириллический манускрипт кажется, будто перед ним греческий текст. Поэтому неудивительно, что кириллицу назвали «греческим письмом».Однако глаголица веками старше кириллицы и совершеннее ее фонетически. Глаголицу составлял, несомненно, славянин и человек глубоко образованный, ибо глаголица отражает и древнееврейский алфавит. Отсюда главный вывод: культура славян, достигшая уже стадии письменности, существовала по крайней мере на 500 лет раньше Кирилла. Развитие этой письменности происходило в разных местах славянского мира и шло неодинаковыми путями. Особенно успешно развивались самостоятельные варианты, бравшие за основу графику греческого письма. На долю Кирилла пало лишь возглавить и окончательно оформить то, что было во всеобщем употреблении, но не имело правил и известного канона. Кирилл дал не только это, но и основу церковной письменности, создав ее своими руками.

Дальнейшие исследования, несомненно, приведут множество новых, дополнительных доказательств набросанной нами схеме развития славянской письменности. Интересно отметить, что латинский алфавит не имел столько подражаний и совершенных образцов.

Название. «Влесовой книгой» пишущий эти строки назвал языческую летопись, охватывающую историю Руси от 1500 лет «до Дира», т.е. приблизительно от 650 г. до н.э., и доведенную до последней четверти IX в. Она упоминает Рюрика и главным образом Аскольда, но ни слова не говорит об Олеге. Этим самым время ее написания устанавливается сравнительно очень точно.

Летопись была написана на деревянных, очень древних, значительно разрушенных временем и червем дощечках. Найдена была полк. А. Изенбековым и получила название «дощечек Изенбека».

Однако дощечки – одно, а произведение, написанное на них, естественно, должно иметь свое собственное название. Так как в самом тексте произведение названо «книгой», а Влес упомянут в какой-то связи с ней, – название «Влесова книга» является вполне обоснованным.

История находки. В 1919 г. полк. Изенбек, во время наступления армии Деникина на север, нашел в одном из разграбленных имений где-то в Курском или Орловском направлении в разгромленной библиотеке странные дощечки, испещренные неизвестными письменами. Будучи в мирное время художником и участником археологической экспедиции Академии наук в Туркестане, Изенбек заинтересовался ими и подобрал их и осколки, лежавшие на полу.

Несмотря на все попытки автора этих строк установить имя владельцев имения и дощечек, сделать это до сих пор не удалось, хотя рейд артиллерийской батареи, которой командовал Изенбек, вероятно, еще установим по военным документам и воспоминаниям его участников.

Дальнейшая судьба дощечек. После долгих мытарств А. Изенбек поселился в Брюсселе. Около 1925 г. с ним познакомился Ю.П. Миролюбов, которого во время случайного разговора Изенбек поставил в известность о существовании дощечек. Ю.П. Миролюбов заинтересовался ими. Скоро стал понимать неизвестный алфавит и занялся в помещении Изенбека транслитерированном текста дощечек на наш алфавит.

Изенбек был довольно ревнив к дощечкам и не позволял их выносить из своего помещения. Но особого интереса к ним не проявлял, видя в них какой-то курьез и не придавая им особого значения. О существовании дощечек знали весьма немногие. В их числе – профессор Брюссельского университета Экк и его ассистент. Их предложение взяться за изучение дощечек было Изенбеком отклонено.

Ю.П. Миролюбов занялся реставрированием некоторых полуистлевших дощечек, впрыскивая отвердевший раствор, а также перепиской текста, надеясь найти материал для задуманной им литературной работы о Древней Руси. Большинство дощечек было переписано, но некоторые стороны их по неизвестным причинам переписаны не были. Ю.П. Миролюбов пытался сам разобрать смысл написанного на дощечках, но особенного успеха в этом не имел и, по-видимому, потерял интерес к дощечкам.

В августе 1941 г. А. Изенбек во время оккупации Брюсселя немцами умер. Изенбек был одинок, наследников у него не было. Лицо, которому было доверено кураторство имуществом Изенбека, особого рвения не проявляло. В результате часть имущества, в том числе и дощечки, исчезла. Впрочем, в те времена было не до сохранения чужих имуществ. Каждый заботился больше о сохранности собственной жизни.

Таким образом, «дощечки Изенбека» в настоящее время утеряны. Вернее всего, навсегда. Все, что от них осталось, – это записи Ю.П. Миролюбова и одна фотография (есть, однако, смутные данные о существовании еще нескольких).

Судьба текста Ю.П. Миролюбова. В условиях войны и дальнейшей разрухи Ю.П. Миролюбову было, конечно, не до «дощечек Изенбека» – опасность не раз угрожала его жизни. В 1953 г. слухи о существовании дощечек дошли до А.А. Кура (ген. Куренкова), и он опубликовал в журнале Жар-Птица письмо-обращение к читателям: не знает ли кто-нибудь что-то достоверное о дощечках. Ю.П. Миролюбов ответил (письмо опубликовано), сообщив необходимые сведения, и охотно стал пересылать А.А. Куру тексты для обработки. А.А. Кур начал изучать их и печатать о них с января 1954 г. отдельные статьи в журнале Жар-Птица. К сожалению, научного значения эти публикации не имели: журнал издавался на ротаторе, а потому все статьи могли считаться «на правах рукописи». Кроме того, тексты дощечек пестрели опечатками, не передавали оригинальных начертаний со старославянской «е», а также с «i» и т.д. и не удовлетворяли элементарным научным требованиям. Наконец, А.А. Кур публиковал лишь отрывки, у которых не было ни начала, ни конца.