Знай Тарзан, что за послание находится у Нкимы, он бы, конечно, не стал смеяться и не позволил бы обезьянке убежать. Но это ему было неизвестно.

Обнаружив, что никто не гонится за ним и вообще не обращает на него никакого внимания, Нкима утратил всякий интерес к игре и собрался уже вернуться к хозяину, но увлекся погоней за птенцом. Эта забава отняла у обезьянки немало времени и увела ее далеко на север, в сторону от тропы, по которой двигались вазири.

Птенцу удалось, в конце концов, скрыться из вида, а Нкима, опять вспомнив о своей палке, пустился догонять хозяина и его спутников, но вдруг услышал человеческий голос.

Не в силах совладать с распиравшим его любопытством Нкима бросился в ту сторону, откуда доносилась человеческая речь. Внизу он увидел мужчину и женщину. Одного взгляда на мужчину было достаточно, чтобы понять, что это очень страшный тармангани.

Нкима порадовался про себя, что он находится вне пределов досягаемости этого опасного человека. Это был крупный и могучий воин со свирепым лицом, яркими перьями в головном уборе, с кольцами в ушах и ожерельем из человеческих зубов на широкой груди. Правда, никогда прежде Нкиме не доводилось встречать таких белых воинов.

Спутница тармангани резко отличалась от него: маленькая, хрупкая, без каких-либо варварских украшений. Умей Нкима сопоставлять увиденное и делать выводы, он бы без труда заключил, что женщина и мужчина принадлежат к разным племенам. Но, конечно, догадаться о том, что перед ним француженка Аннет и ее похититель кавуду, он не мог никак.

Однако любопытство усилилось, и Нкима решил преследовать этих двоих тармангани. Он уже представлял, как они боятся его и как он спускается вниз, чтобы убить их. Вот была бы забава для маленького, отважного Нкимы!

Увлеченный преследованием, Нкима совершенно забыл о времени. Наконец, выйдя из леса на поляну возле подножия большой горы, мужчина и женщина направились к деревне, ясно видневшейся чуть вдали. Нкима хорошо видел, как они подошли к воротам и скрылись за ними.

Однако преследовать их дальше Нкима не решился. В любой игре не следует заходить слишком далеко, и к тому же приближалась ночь, и Нкима, вспомнив о Тарзане, вновь почувствовал себя несчастным и одиноким. Резко повернув обратно, он полным ходом устремился к своим друзьям. В его руке по-прежнему была крепко зажата палка с письмом.

ГЛАВА 21. ВДВОЕМ

Когда Тиббс, внезапно проснувшись, открыл глаза, он увидел Сбороу с топориком в руке возле Брауна. Тиббс громко закричал, и это спасло жизнь пилоту.

Проснувшись, американец, повинуясь инстинкту, сжался и откатился в сторону. Это была естественная реакция на крик предупреждения, который издал слуга, и на тот ужас, который ясно слышался в его голосе.

Немного замешкавшийся Сбороу все же ударил, но острие топорика, пройдя в дюйме от головы американца, вонзилось в то место, где она находилась мгновением раньше.

Джейн, тоже разбуженная шумом, вскочила на ноги и увидела принца, убегающего в джунгли с топориком в руках.

Браун бросился догонять его, но Джейн позвала его обратно.

– Оставьте, Браун, – крикнула она. – Он не осмелится вернуться, а в темноте в джунглях может подстеречь вас и попытается убить. Слава Богу, что мы наконец избавились от него!

Браун, хотя и послушался Джейн, долго не мог успокоиться.

– Конечно, вы правы, мисс, но мне все-таки очень жаль, что я дал этому негодяю улизнуть. Он должен был получить по заслугам!

– Уверяю вас, один в джунглях он и так получит сполна, – успокоила его Джейн. – А нам пора собираться в путь.

– Конечно, – согласился пилот. – Знаете, я все время думаю об Аннет. И, хотя никаких шансов спасти ее нет, я продолжаю надеяться.

– Мы все надеемся, Браун. К сожалению, это единственное, что мы сейчас можем сделать, – ответила Джейн.

Когда они снова двинулись по тропе на восток, из густой травы за ними следила пара глаз. Они были устремлены на Джейн.

Браун шел впереди, стараясь не слишком спешить, чтобы Тиббс не отставал. Правда, и Тиббс после ночного отдыха чувствовал себя гораздо лучше и, казалось, начал понемногу привыкать к тем трудностям, на которые обрекало его путешествие по джунглям.

Джейн, как всегда, двигалась легко и выглядела бодро. Ей как будто совсем была неведома усталость.

А по деревьям за нашими путешественниками пробирался свирепый преследователь. Он ни на минуту не спускал глаз с фигуры женщины, шедшей позади всех.

Через некоторое время Тиббс почувствовал, что начинает уставать. Ему казалось, что Браун уже никогда не остановится. Но пилот заметил, что Тиббс отстает.

– Пожалуй, здесь подходящее местечко для ночевки, – заметил он и остановился. – Что, Тиббс, утомились?

– Утомился? – машинально повторил англичанин, опускаясь на землю. – Да в знаменитом оксфордском словаре английского языка не найдется слова, которое бы передавало мое состояние.

Браун улыбнулся.

– Честно сказать, я порядком умаялся тоже, – признался он. – Бьюсь об заклад, что свежее всех выглядит леди. А кстати, где она?

– Когда я последний раз оглянулся, она шла за мной. Наверное, сейчас подойдет.

– Она не могла так сильно отстать. Не на шутку забеспокоившись, Браун несколько раз кликнул:

– Эй! Леди Грейсток! Где вы?

Но ответа не последовало.

Мужчины, словно забыв про усталость, бросились назад по тропе. Проискав Джейн до наступления полной темноты, они вернулись на прежнее место ни с чем, выбиваясь из сил.

– Все бесполезно, – воскликнул Браун. – Я убежден, что она исчезла так же, как Аннет. Не могу себе простить, что я не убил этого негодяя, а позволил ему уйти.

– Неужели вы подозреваете принца?

– Конечно, это его рук дело! Вот сволочь! Зря я послушался леди. Она прекрасный человек, но у нее чересчур мягкое сердце. Убей я эту скотину сразу, когда мне первый раз захотелось это сделать, тогда и Аннет, и леди Грейсток были бы с нами!

– Вы не должны винить себя, мистер Браун, – попытался успокоить его Тиббс. – Мы ведь все дали обещание подчиняться леди Грейсток.

Было, однако, ясно, что сегодня они уже не в силах больше ничего предпринять. Разумнее всего было позаботиться о ночлеге.

– Пожалуй, нам лучше забраться на дерево, Тиббс, – предложил Браун. – Все-таки там безопаснее, да и спать на холодной земле не слишком приятно.

– Да, это очень вредно. Мой отец получил ревматизм после таких ночевок в Крыму.

– Тогда полезли, – сказал Браун.

ГЛАВА 22. ПРЕСЛЕДУЕМЫЙ НУМОЙ

Всю ночь леопард Шита прыгал под деревом, на которое забрался Нкима, пытаясь достать его. Обезьянка натерпелась таких ужасов, что с первыми лучами солнца бросилась на поиски Тарзана и вазири.

Искать пришлось, к счастью, недолго. Услышав знакомые голоса, Нкима испытал такое чувство радости и облегчения, что сердце едва не выскочило из его груди.

С веселыми криками Нкима взобрался на плечо Тарзана и, обхватив одной рукой своего хозяина за шею, другой поднес палку с письмом прямо к его глазам.

Увидев почерк, который он узнал бы при любых обстоятельствах, Тарзан не поверил собственным глазам. Откуда у Нкимы могло оказаться письмо Джейн? Но сомнений не было. Это ее почерк.

– Где ты взял это? – спросил Тарзан обезьянку, торопливо разворачивая письмо.

Нкима и рад был ответить хозяину, но за последнее время произошло столько всяких событий, что он никак не мог вспомнить, когда и откуда оказался у него этот лист бумаги.

– Дурные вести, Бвана? – спросил Мувиро, внимательно наблюдавший, как изменялось выражение лица Тарзана.

– Это письмо от леди Грейсток. Она попала в беду. Самолет, на котором она летела со своими друзьями, совершил вынужденную посадку. Они заблудились в джунглях без еды и оружия.

И Тарзан снова стал допытываться у Нкимы, где и как тот получил письмо Джейн. Обезьянка, искренне желая помочь хозяину, напрягалась изо всех сил. Наконец, она вспомнила все.