Ни одно более или менее выдающееся духовное торжество не обходится без присутствия Андреева, будь то в Петербурге или где-либо в России: так, он был при открытии и прославлении мощей святых: Феодосия Черниговского, Серафима Саровского, Анны Кашинской, на двухсотлетии со дня кончины Дмитрия Ростовского в Ростове, был в Иерусалиме, Константинополе, на Афоне и положительно во всех наших первоклассных монастырях и во многих из них является как свой человек.

Набожные люди, в особенности из купечества, охотно вверяют Андрееву крупные суммы на различные благотворительные цели при его путешествиях по монастырям, зная отлично, что все дойдет по назначению и что Андреев не только не покорыствуется их копейкой, но еще и своих трудовых грошей приложит.

Благодаря вышеуказанному образу жизни, Андреев отлично знает церковную службу и часто печалуется на то, что священники служат с пропусками, торопливо и небрежно. Молится он чрезвычайно усердно, «истово» крестясь и кладя поясные поклоны, как старый опытный монах, а большую часть службы простаивает на коленях.

Появившиеся, на основании закона свободы совести, собрания баптистов, пашковцев и других иноверцев, на которых идет открытая пропаганда совращения из православия, глубоко, до слез, возмущают чистую, детскую душу Андреева. На эти собрания Андреев часто командируется своим начальством, как человек знающий, причем дает полные и обстоятельные доклады о происходящем и о тех отступлениях от истин православной веры, которые допускаются на вышеуказанных собраниях.

Чтобы покончить с деятельностью Петра Андреева, упомяну про его нравственную войну с проституцией. Продажные женщины Обводного канала, по преимуществу низшего разряда, грязные, пьяные и безобразные, до боли сердца возмущают нравственное чувство старика, который имеет не мало и с ними возни, приняв на свои слабые плечи непосильное бремя обращения их на путь честной жизни. И тут, по словам Андреева, ему помогает Бог. Труды его не пропадают даром, и многие ему обязаны своим нравственным возрождением, и у некоторых он имел счастье быть посаженым отцом. Нужно ли ко всему сказанному прибавлять, что Андреев абсолютный трезвенник. Единственный раз в году он, в день своего ангела, разрешает выпить одну рюмку церковного вина.

Обращаясь к причинам, создавшим описываемый тип, приходится коснуться молодости Андреева. Он внебрачный сын бедных крестьян и благодаря этому в молодости подвергался насмешкам со стороны своих сверстников, а это заставляло его избегать их общества и предаваться уединенным размышлениям. С пятилетнего возраста ходил по миру и семь лет пас скотину и тут в поле самоучкой выучился грамоте. По зимам Андреев удалялся в Никандровскую пустынь, где добровольно и безвозмездно нес послушание, исполнял все монастырские работы и прислуживал иеромонаху Авелю, от которого и получил первоначальные наставления в правилах веры и нравственности. В бытность его пастухом, с ним произошел следующий случай, укрепивший его в вере в Промысел Божий о нем. По оплошности, Андре ев упустил скотину, и она зашла на засеянное поле.

Владельцы поля верхами стали загонять скотину к себе, чтобы получить как полагается штраф за потраву. Испугался мальчик Петр, искренне взмолился к Святителю Николаю Чудотворцу, прося его заступничества, и тут-то, по словам самого Андреева, который никогда не лжет, совершилось чудо: скотина стала невидимой для загонявших, и они, поездив в разных направлениях и не видя ничего, удалились пораженные явлением. Впоследствии у Андреева были и еще случаи, где незримый перст Божий охранял его от различных неприятностей, но об них он распространяться не любит, считая это грехом. Но все-таки известен нижеследующий факт: Андреев подвергся нападению хулигана, который бросился на него с ножом, но вместо нанесения ему удара, упал и стал обнимать его ноги и просить прощения. Хулиган, опомнившись, рассказал Андрееву, что он видел нечто такое, отчего пришел в неописуемый ужас, но сам Андреев не говорит что именно и запретил говорить о том нападавшему. Конечно, последний был прощен. Будучи совершенно одиноким, Андреев тем не менее имеет обширный круг знакомых почитателей, даже среди высокопоставленных лиц — как например, известный своей патриотической деятельностью генерал Богданович — и в домах их является всегда желанным гостем. В особенности Андреева любят дети, для которых появление старика составляет величайшую радость, и Петр Андреевич отвечает им трогательной взаимностью.

За свою долговременную службу Андреев награжден серебряной медалью на Владимирской ленте за спасение погибавших. Около десяти лет тому назад, в ночь со второго на третий день С. Пасхи, стоя на посту, он заметил, что проходивший по мосту в нетрезвом виде мужчина бросился в воду. Несмотря на то что в Обводном канале плыли льдины, Андреев самоотверженно последовал за бросившимся и с большим трудом и опасностью для жизни вытащил утопающего (после этого Андреев простудился и болеет ногами до сего времени). Имеет серебряную медаль на Анненской ленте, за пятилетнюю беспорочную службу в полиции, и таковую же на Александровской — за десять лет, серебряную за 15 лет и золотую на Владимирской ленте за 20 лет. За деятельное участие по сбору пожертвований на раненых в последнюю русско-японскую войну награжден медалью Российского Общества Красного Креста.

Нимало не претендуя на литературность изложения в изображении «словесного портрета» Андреева, я преследовал единственную цель: ни одним словом ни погрешить против истины, для чего все вышеизложенное, вчерне, читалось лицам, отлично его знающим, и по полученным дополнениям и указаниям черновик исправлялся [89].

…душа отдыхает на нескольких изображениях подвигов городовых, из коих мастерски передан знаменитым Н. Сверчковым — один, изображающий задержание (в 1860-х гг.) на Б. Морской городовым Тяпкиным тройки лошадей, бешено мчавшихся по улице.

Отчет о посещении членами Императорского Русского военно-исторического общества музея С.-Петербургской полиции.

Русский Инвалид. 1913. Ле 256

На западной окраине Смоленского православного кладбища, среди обветшалых и разрушенных надгробных плит и памятников, можно заметить черную каменную голгофу. Над ней давно сломан крест, и с трудом можно прочитать надпись, сообщающую, что в этом месте покоятся чины С.-Петербургской полиции Алексей Тяпкин и Антип Самсонов, погибшие во имя «охранения общественной безопасности». Два забытых героя истории нашего города, имена и память о которых не должны быть преданы забвению…

Морозным утром 8 ноября 1868 года[90] городовой 1-го участка Адмиралтейской части Алексей Тяпкин заступил на свой пост, располагавшийся на углу Невского проспекта и Большой Морской улицы. Представители всех сословий столичного общества спешили по своим делам, и к 10 часам утра движение по главной магистрали города становилось все более и более оживленным. Внимание городового привлек какой-то шум, и взору представилась несущаяся во весь опор из-под арки Главного штаба никем не управляемая тройка лошадей, запряженных в сани. За несколько мгновений до этого она находилась у Зимнего дворца, ожидая дежурного генерал-адъютанта. В момент, когда кучер Яковлев собирался садиться в сани, кони, внезапно чего-то испугавшись, с большой скоростью понесли в направлении арки Главного штаба. Нетрудно было представить, сколь трагические последствия могло вызвать появление на многолюдном проспекте неуправляемой тройки.

Не раздумывая и пренебрегая очевидной опасностью для собственной жизни, Тяпкин бросился к лошадям, успев схватить их под уздцы, однако скорость стремительно мчавшихся лошадей была так велика, что в одно мгновение самоотверженный городовой оказался сшиблен с ног и брошен под копыта коней. Превозмогая острую боль, каким-то отчаянным усилием он сумел вывернуться и вскочить в сани, но лишь только ухватился за вожжи, как упал, лишившись сознания. Столкновение с полицейским значительно уменьшило скорость мчавших лошадей. Не представляя опасности для окружающих и двигаясь по инерции, они были вскоре остановлены у Строгановского дворца.