Еще двести шагов — и они увидели мародеров. Фургон стоял в середине дорожной насыпи; два быка недавно стянули с дороги в южную канаву кривой, толстый дуб и оставались привязанными к нему. От одного из колес тянулись цепи, рядом виднелись три маленькие, скорчившиеся во сне фигурки. Прямо за вагоном курился, потухая, большой костер.

Багряные гвардейцы встали в отдалении, изучая бандитов.

— Все спят, — сказал один.

Железный Клин ответил: — Наши лошади плохо обучены для такой атаки. Строй по четыре человека. Аквитор, ты поедешь сразу за первым рядом, одна.

Она кивнула. Не хотелось возражать. Ей дали запасной меч, и она знала, как с ним управляться. Все равно битву решат копья.

Солдаты закрепил ремешки шлемов, надели латные перчатки, покрепче перехватили копья, в трети от задних концов. Серен извлекла меч из ножен.

— Хорошо, — сказал Клин. — Корло, держи их сонными, пока не подойдем на тридцать шагов. Тогда буди, и добавь побольше паники.

— Да, Чтящий. Дело недолгое, не так ли?

— Оставить кого в живых, сэр? — спросил Полмеры.

— Нет.

Железный Клин, Полмеры и две женщины были первой шеренгой. Они перешли на рысь, затем на быстрый галоп. Пятьдесят шагов. Среди дезертиров ни шевеления. Серен оглянулась на Корло; он усмехнулся, поднял руку и повел бронированными пальцами.

Она увидела, что трое бандитов в фургоне сели, потом быстро залезли под сиденье.

Копья поднялись, лошади ускорили бег.

Среди спящих поднялась суматоха. Они вскакивали на ноги, дико кричали, кто-то визжал.

Передняя шеренга разделилась, чтобы объехать фургон; Серен после некоторого колебания поехала влево. Из-под днища сверкали перепуганные глаза. Она поравнялась с высоким колесом.

Впереди нее четыре копья нашли себе мишени. Трое мужчин были пронзены со спины — они пытались бежать.

Дезертир рванулся к Серен. Она ударила мечом, разрубив плечо. Он развернулся, разбрызгивая кровь. Ругнув себя за неловкий удар, она переместилась поближе к холке и встала в стременах, снова поднимая меч.

Четверо гвардейцев остановили коней, вытащили клинки. Вторая шеренга, шедшая позади Серен, рванулась преследовать врагов, разбегавшихся в канавы по сторонам дороги. Они резали их с холодной расчетливостью.

В правый бок Серен ударилось копье. Она отбила его, дернулась, когда лошадь рванулась вперед. Меч зазвенел, соприкоснувшись с чужим шлемом. Кончик его застрял, она резко дернула, стянув шлем с головы солдата. Вмятый с одной стороны шлем слетел с клинка и ударился о дорогу, окропив ее кровью.

Она мельком увидела Железного Клина, в дюжине шагов впереди. Он убивал в леденящей душу легкостью, держась за узду одной рукой. Меч выделывал коленца пляски смерти.

Кто-то рванулся к ней, налетел на руку с мечом, тяжело ударив по плечу. Она закричала от боли и обнаружила, что ее тащат из седла.

Казалось, искаженная бородатая рожа накатывает на нее приливной волной, пытаясь сорвать грубый поцелуй. Но тут лицо бандита обмякло. Глаза налились красным. Вены синими веревками выступили на висках. Из ноздрей полилась кровь. Отпустив руку, он упал на спину.

Держащий в руке тонкий кинжал Корло пододвинулся ближе. — Вставай, подружка! Держись за мое плечо…

Она ухватилась обеими ладонями за эфес меча и выпрямилась. — Спасибо, Корло…

— Бери поводья, мы почти закончили.

Серен оглянулась. Трое гвардейцев спешились и вместе с Железным Клином обходили раненых и умирающих, деловито втыкая в них клинки. — Тот человек — что с ним?

— Я вскипятил его мозги, аквитор. Грубо, признаю — но Чтящий приказал хранить тебя в безопасности.

Она уставилась на мага: — Что за вид волшебства способен на такое?

— Может, потом расскажу. А тот удар в голову был мастерским. Негодяй почти достал тебя копьем.

«Да уж». Она вдруг затряслась. — И это твое ремесло, Корло? Отвратительно…

— Да, аквитор, так и есть.

Подошел Железный Клин. — Все хорошо?

— Да, мы в порядке, сэр. Все убиты?

— Двадцать один.

— Это все, — кивнул маг.

— Едва пятеро сумели вытащить оружие. Ты отлично их обманул, Корло. Прекрасная работа.

— Вот так ваши солдаты выигрывают битвы? — спросила Серен.

— Мы здесь не ради битв, аквитор, — отозвался Клин. — Девочка, это казнь. Среди них были маги, Корло?

— Один малый адепт. Я сразу его отключил.

«Казнь. Да. Лучше думать вот так. Не резня. Это же убийцы и насильники». — Вы не оставили одного живого для меня, Чтящий?

Он покосился на нее. — Нет, ни одного.

— Ты не хотел позволить мне сделать… это. Так?

— Точно так, подружка. Не хотел.

— Почему?

— Потому что тебе могло понравиться.

— А твое ли это дело, Железный Клин?

— Это не доброе дело, вот и все. — Он отвернулся. — Корло, осмотри пленников под фургоном. Исцели, если это требуется.

«Он прав. Ублюдок прав. Я могла бы наслаждаться этим. Пытать беспомощных. Это не доброе дело, точно, потому что я могла бы возжаждать большего». Она припомнила чувство, возникшее в душе, когда кончик меча прикоснулся к шлему разбойника. Тошнота, но и удовольствие. Смесь.

«Мне плохо. Но я могу делать плохо и другим. Одно отвечает другому, порождая… покой. Точно ли? Покой? Или какое-то ожесточение, бесчувственное и холодное».

— Ладно, Клин, — произнесла она. — Не допускай меня. Но только, — она поглядела на него с высоты седла, — это не поможет. Ничто не поможет.

— Да. То есть пока не поможет.

— Никогда. Я знаю, ты думаешь, что время лечит. Видишь ли, Чтящий, я буду оживлять все это. Каждый миг. Это случилось не несколько дней назад. Это случилось только что и случается ещё и ещё.

Она увидела в его глазах сочувствие и почему-то возненавидела за это. — Дай мне всё обдумать, девочка.

— До каких пор?

— Не знаю.

Серен поглядела на меч в своей руке, увидев кровь и завитки волос на лезвии, выщербленном в том месте, где оно коснулось головы бандита. «Гадость. Но они ждут, что я сотру всё это. Чтобы железо снова сверкало, чистое, как будто это всего лишь металлическая полоска. Отделенная от своей истории, своих деяний, от самого своего предназначения». Ей не хотелось счищать кровавую грязь. Ей нравился ее вид.

Тела остались там, где лежали. Копья все так же торчали из похолодевших трупов. Остался фургон — они взяли только еду, сколько смогли увезти. Позднее все остальное подберут беженцы. Среди убитых оказалось пятеро подростков не старше пятнадцати лет. Их путь оказался коротким… но, как заметил Полмеры, это был дурной путь, и это главное.

Серен не жалела никого.