Король взглянул на даму и ее двух братьев и, удивленный столь быстрым сговором, сказал, что если они хотят и невеста согласна, он будет очень рад новой свадьбе.

Все присутствующие точно так же были крайне удивлены и ждали, чем все это кончится. Но тут отважный Редуан, будто ужаленный ядовитой змеей, вскочил на ноги и вскричал:

– Государь! Брак, о котором просит Сегри, не может совершиться, хотя бы братья дамы ему это и обещали. Эта дама – моя невеста с той самой минуты, как я ее спас от христианских рыцарей. Мы уже обменялись с ней обещаниями и залогами. И никто не посмеет помешать моей свадьбе, если он не хочет погибнуть от моей руки! А чтобы истина стала всем ясна и понятна, пусть дама расскажет сама об этом деле.

Сегри в сильном смятении возразил, что она не может выйти замуж без позволения братьев или отца, что она принадлежит ему и он будет ее отстаивать вплоть до смерти.

Услышав такие речи, Редуан, пламенея гневом, бросился к нему, подобный разъяренному льву. Все рыцари, присутствовавшие в королевском зале, поднялись со своих мест: Сегри – на защиту своего родича, а родня и друзья Редуана – за последнего; среди них находились все рыцари Абенсеррахи и Муса с ними.

Король, увидев, какая возникает распря, пригрозил смертью всякому, кто еще осмелится говорить об этом деле, сказавши, что он сам вынесет решение. Тогда все успокоились и стали дожидаться решения короля. И когда все утихомирились, король направился к балдахину королевы, которая вместе со всеми своими дамами была объята смятением, и, взявши за руку прекрасную Аху, вывел ее на середину зала и велел ей выбрать из двух рыцарей того, кто ей больше по сердцу. Для этого он приказал Редуану и Сегри стать рядом.

Прекрасная дама почувствовала большое стеснение и смущение: король заставлял ее свершить выбор, и это было трудно, ибо братья ее дали слово Сегри, она же сама любила Редуана. Наконец она решила исполнить свое обещание, данное Редуану в Долине в день ее спасения. Король подвел ее за руку к двум стоящим рыцарям, и она, преклонившись перед королем, взяла руку Редуана и проговорила: «Государь, вот кого я хочу себе в мужья».

Сегри, чрезвычайно устыженный и рассерженный этим событием, будучи не в силах сдерживать свою боль, тотчас же покинул дворец с затаенным намерением отомстить Редуану.

Свадьба Редуана с прекрасной Ахой была отпразднована в тот же день, и во дворце устроили большой праздник и самбру. На следующий день, когда весь двор продолжал еще предаваться веселью, пришло известие, что огромное количество христиан ворвалось в Долину и опустошает ее. Необходимо было прервать празднества и выступить на бой с христианами. Отважный Муса в качестве главного военачальника очень быстро собрался и вышел в поле во главе конницы числом более тысячи и пеших воинов более двух тысяч. Встретившись с христианами, они вступили с ними в кровопролитный бой, в котором с обеих сторон пало много народу. Но в конце концов мавры, превосходящие христиан численностью более чем в три раза, остались победителями: они взяли в плен много христиан и отбили у них два знамени. Но эта победа стоила им очень дорого: более шестисот мавров пало в битве. В этот день большие воинские подвиги совершили рыцари Абенсеррахи и Алабесы, и если бы не их отвага и мужество, маврам не выиграть боя. Муса возвратился в Гранаду с победой, чему немало обрадовался король. В тот день отличился также и доблестный Редуан, по возвращении горячо облобызованный королем за храбрость.

В честь победы был возобновлен свадебный праздник, и длился он более недели. По окончании его король решил сделать набег на землю христиан, чего уже давно не предпринималось. Было решено пойти на Хаэн, город, более всех иных вредивший Гранаде и ее окрестностям. Король, как договорились заранее, поручил начальство над войском Редуану, и они выступили из Гранады. Теперь вы услышите о том, что с ними произошло.

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

Рассказывающая про случившееся с Молодым королем и его людьми на пути в Хаэн; про неслыханную клевету Сегри и Гомелов против мавританской королевы и рыцарей Абенсеррахов и про смерть последних

В конце последнего дня празднества король, сидя за трапезой с лучшими рыцарями своего двора, обратился к ним с такими словами:

– Мне хорошо известно, верные вассалы и друзья, что вам уже наскучил образ жизни, проводимый среди стольких празднеств, и что жестокий и кровавый Марс, которому вы всегда служили, громко призывает вас. Теперь после того, как Магомет привел нас быть свидетелями столь торжественных празднеств в нашем древнем и славном городе Гранаде и столь великолепных свадеб, отпразднованных при нашем дворе, – теперь будет очень уместно возобновить войну с христианами, так как они, вызывая нас на битву, почти вторгаются в самые наши стены. Вы уже знаете, мои добрые друзья, что в прежние дни я потребовал от Редуана слова, которое он мне и дал, что он предоставит мне возможность завоевать Хаэн в одну ночь. Ныне он повторяет мне свое обещание и просит для его выполнения только тысячу солдат. Но я решил, пусть их будет пять тысяч. И для этого поручаю брату моему Мусе собрать определенное мною число воителей: две тысячи всадников и три тысячи пеших; чтобы все они были опытны в военном деле. Пусть Редуан будет их предводителем в походе на Хаэн – город, от которого мы столько потерпели и терпим вреда. И если я увижу Хаэн в моей власти, – клянусь моей королевской короной, – пойду походом на Убеду и Баэсу, и на все их окрестности. А потому хочу теперь услышать ваше мнение.

Тут король замолчал и стал ожидать ответа своих мужей. Встал со своего места Редуан и сказал, что он исполнит свое слово. Затем доблестный Муса обещал в три дня выставить в Долину вооруженное и готовое войско. Все же остальные там присутствовавшие рыцари поклялись до своей смерти служить королю своими жизнями и всем своим именьем. Король всех очень благодарил за готовность.

Двое рыцарей – братья прекрасной Ахи – с позволения короля вернулись в Ронду, где с большой радостью были встречены родителями, которые, радуясь браку своей дочери с Редуаном, с другой стороны, преисполнились печали и скорби из-за утраты двух своих сыновей. Но, видя, что отчаянием ничего не поправишь, они утешились тем, что имеют столь хорошего зятя, как Редуан.

В ту пору король велел Сулеме Абенсерраху отправиться алькайдом в крепость Моклин; тот сейчас же туда выехал, увозя с собой свою возлюбленную Дараху. Отец Галианы возвратился в Альмерию, оставив прекрасную Селиму на попечение ее старшей сестры. И еще много рыцарей по приказу короля уехали в свои алькайдии, охрана и надзор за которыми на них были возложены.

Доблестный Муса с большой тщательностью набрал пять тысяч пеших и конных воинов, очень храбрых и опытных в войне, и по прошествии четырех дней собрал их всех в Долине Гранады. По приказу короля Муса вошел со своим войском в город, где был устроен смотр. Король, убедившись в отваге и хороших качествах солдат, пожелал немедля выступить с ними на Хаэн, поручив главное начальствование Редуану. Последнее очень обрадовало Мусу, ибо он знал Редуана как очень храброго рыцаря.

Итак, через ворота Эльвиры выступило все войско в полном порядке, конница была разделена на четыре отряда, и у каждого отряда имелось свое знамя. Первым конным отрядом предводительствовал доблестный Муса, под его начальством находились сто шестьдесят рыцарей Абенсеррахов, почти столько же Алабесов, все отменные рыцари, и, кроме того, Венеги.

Стяг Мусы был из расшитого шелка, белого и алого; на алом поле его в виде эмблемы был изображен храбрый дикарь, раздирающий пасть льву, а на белом поле – другой дикарь, дубиной раскалывающий земной шар, над ним – девиз: «Всёмало». Весь этот отряд рыцарей был очень хорошо одет, имел отличных коней и оружие; на всех были надеты алые и пурпуровые марлоты и золотые и серебряные шпоры.

Второй отряд состоял из рыцарей Гомелов, Сегри и Масов и был не менее богато и пышно одет, чем отряд Мусы, шедший в авангарде. Стяг Сегри был из расшитого шелка, зеленого и лилового; имел эмблемой полумесяц из серебра, а над ним девиз, гласивший: «Скоро станет полным, и не сможет солнце затмить его». Всех рыцарей Сегри, Масов и Гомелов было двести восемьдесят; все смелые и нарядные, все в альхубах и марлотах из тунисских тканей: одна половина одежды – зеленого цвета, другая – пурпуровая. У них точно так же имелись серебряные шпоры.