В отчаянии он сжал челюсти. А ее лицо стало до крайности смущенным. И он вдруг поймал себя на том, что чувствует высокомерное удовольствие. На нее их поцелуи подействовали так же, как и на него. Он хотел было попросить ее отодвинуться, с тем чтобы, уходя, закрыть за собой дверь. Но побоялся, что она не сможет двигаться достаточно быстро, чтобы это устроило его… или спасло ее девственность.

Тэйлор даже не могла себе представить, как он был близок к тому, чтобы отнести ее в постель и заняться с ней любовью всерьез. Просто она была слишком наивна и неопытна, чтобы понять всю степень угрозы для себя. Но он-то все прекрасно понимал. Все у него болело, пульсировало и было напряжено до предела. И, черт побери, если она не перестанет смотреть на него своими прекрасными голубыми глазами, то он-то знает наверняка, что произойдет.

Ему надо поскорее убираться подальше от нее. С этой единственной мыслью в голове Лукас схватил Тэйлор за плечи, отстранил с дороги, повернулся, взялся за ручку двери и захлопнул ее за собой.

Тэйлор осталась одна, не в силах оторвать взгляд от двери.

– О Боже, – прошептала она. Ей вдруг захотелось поскорее сесть. И срочно понадобился веер. Потому что вдруг стало очень жарко.

Она направилась в другой конец комнаты, чтобы упасть в кресло, как вдруг опять раздался стук в дверь.

Боже, она не была готова к новой серии поцелуев. Но неожиданно для себя самой кинулась открывать.

В коридоре стояла Виктория. Тэйлор с трудом удалось скрыть разочарование. Она пригласила подругу зайти и проводила ее к уголку для отдыха возле окна.

– Вам нездоровится, Тэйлор? – спросила Виктория. В голосе ее звучала тревога.

– Со мной все в порядке. Почему вы спросили?

– У вас щеки пылают.

Ничего удивительного, подумала Тэйлор. И поспешно заговорила о другом, чтобы у Виктории не возникало больше желания задавать щекотливые вопросы.

– Сегодня мы не сможем отправиться за покупками, – объявила она. – Мистер Шерман хочет встретиться с вами внизу в вестибюле в четыре часа. Вам надо будет подписать кое-какие бумаги.

– Зачем?

– Я, как и обещала, открыла счет на ваше имя. Ему необходима ваша подпись, чтобы вы могли снимать деньги.

– Не знаю, как благодарить вас. Ваша доброта и щедрость поистине безграничны.

Тэйлор ответила на эти комплименты коротким кивком и принялась излагать планы на вторую половину дня:

– Я сейчас напишу кое-какие указания для мистера Шермана и попрошу вас ему передать, а сама поеду повидаться с племянницами. Я еще вчера хотела навестить их, но мистер Росс весь вечер, до восьми часов, был дома. Он бы стал расспрашивать, куда я собираюсь. А когда он наконец ушел, было уже слишком поздно. Малышки наверняка улеглись спать. Я не могу дождаться – скорей бы обнять их снова. А по магазинам мы пойдем после того, как я сниму с них мерки и буду знать, сколько материи мне надо купить. Им понадобится много теплой зимней одежды.

– Но ведь еще даже не весна, – возразила Виктория. – Нам надо обо всем подумать заранее, – наставительно проговорила Тэйлор. – Мы не сможем купить всего, что нам хочется, живя в глуши, поэтому отправляться туда следует в полной готовности. Мне кажется, вам тоже пора начать составлять свой список.

Виктория тут же согласилась с ней:

– Ваш энтузиазм заразителен. Для меня и моего будущего ребенка Редемпшен – это новый старт в жизни. Мне тоже кажется, что я там буду в полной безопасности. Какое странное противоречие. Там будут дикие звери, суровый климат, недружелюбные индейцы и еще Бог знает что, но, честно говоря, Тэйлор, я не могу дождаться, когда мы наконец поедем. Думаю, что сразу после обеда я отправлюсь к себе в номер и начну писать список. Вы пойдете со мной в Дамский Ресторан? Я бы съела печеньице, чтобы немного успокоить желудок. Похоже, что утреннее недомогание женщин в моем положении на меня нападает днем.

Тэйлор охотно отправилась с подругой в ресторан. Они провели вместе еще час, и за едой Тэйлор рассказывала о маршруте, которым они поедут к месту своего назначения. Виктория с удивлением узнала, что большую часть пути им предстоит проделать на речном пароходе вверх по течению Миссури.

– Когда будем делать покупки, надо не забыть купить карту, – сказала Тэйлор.

– Вы могли бы объяснить кое-что? Ваш дядя Эндрю… Он ведь младший брат вашей бабушки, да?

– Да.

– Он знает, что вы собираетесь воспитывать девочек, как своих собственных детей?

Тэйлор пожала плечами:

– Я не уверена. Он иногда бывает забывчив.

– И он может забыть о своих внучатых племянницах?

– Весьма возможно.

– А он читал все эти ваши любимые грошовые романы про Америку?

– О да, он был почти так же, как и я, увлечен рассказами об этой дикой земле, – улыбнулась Тэйлор. – Помню, мы много спорили о жизни в тех краях. Я сказала ему, что когда-нибудь сама поеду туда жить, а он отвечал, что не уверен, хватит ли у меня сообразительности.

– Именно поэтому он построил хижину?

– Да. Мы оба читали, что переселенцы часто жили в дерновых хижинах, и поэтому он велел своим слугам построить для меня такую, прямо на лужайке перед домом. И сам всем этим руководил. Я не могла предположить, что он будет настаивать, чтобы я жила в ней, но он настоял. – Тэйлор рассмеялась. – И вот я пошла туда и прожила почти целый месяц. Сначала все мне казалось ужасным. Каждый раз, когда шел дождь, грязь падала прямо с…

Виктория перебила ее:

– Вы хотите сказать, что потолок был тоже из дерна?

– Ну да, крыша была целиком сделана из дерна, а пол земляной – если не было дождя. Тогда он превращался просто в грязь. У меня было одно окошко, ничем не прикрытое. Внутрь могло залететь что угодно.

– Ужас! – ахнула Виктория. – Как вы думаете, нам тоже придется жить в такой хижине?

– Если это будет зависеть от меня, то нет, – пообещала Тэйлор. – А если и придется, то совсем недолго. Я уже знаю, как превратить хижину в настоящий дом. Теперь, когда вспоминаю об этом, я понимаю, что научилась многому. Через некоторое время все оказалось вовсе не таким ужасным. К концу июня крыша превратилась в настоящий цветущий сад из прелестных розовых, алых и пурпурных цветов. Они обвивали мою хижину со всех сторон, словно плющ. Со стороны это было безумно красиво. Однако внутри… казалось, что живешь в цветочном горшке.

– Я все же надеюсь, что у нас будет дощатый пол и настоящая крыша. Но не стану возражать, если придется пожить и в цветочном горшке. Обещаю, что вы не услышите от меня ни слова жалобы.

– А вам и не придется жаловаться, – засмеялась Тэйлор. – Я буду ныть за нас двоих.

Еще несколько минут подруги продолжали строить планы. А потом разошлись по своим номерам. Виктории не терпелось начать составлять свой список. Тэйлор собиралась написать мистеру Шерману письмо с указаниями. Надо было все уладить до отъезда. Она трудилась над письмом довольно долго, и когда наконец его содержание удовлетворило ее, поставила подпись и взяла еще один лист бумаги. Здесь она должна быть предельно краткой и четкой. Этот документ будет фигурировать в суде, поэтому свои мысли необходимо изложить очень доходчиво. Нельзя позволить себе никаких туманных просьб и объяснений. Тэйлор вздохнула. Это дело не доставляло ей удовольствия. И вдруг она ясно представила себе бал-маскарад в Лондоне, тут же поймала себя на этом и чуть не рассмеялась. Какой странный, удивительный оборот внезапно приняла ее жизнь! Она опять вздохнула и принялась за дело, не думая больше ни о своих мечтах, ни о своем прошлом. Взяла перо, макнула его в чернильницу и начала писать свою последнюю волю и завещание.

Лукас заснул в ожидании Тэйлор. Он намеревался было зайти к Виктории, забрать жену и притащить ее в постель, но потом отказался от этой мысли. Тэйлор и сама прекрасно представляет себе, который час, и если хочет просидеть полночи, болтая с подругой, его это не должно волновать.