В это время Анфиса вдруг по пальме вверх полезла. Она вверх полезла какую-то штучку блестящую крутить, а гвозди на месте остались. И тогда врач понял:

— Это же гвозди не в Анфисе, а в пальме были. На них нянечка свой халат вешала и ведро по ночам. — Он говорит: — Слава богу, ваш паровозик здоров!

После этого Анфису с пальмой снова в холл принесли. И все врачи на консилиум собрались. Они решили, что Анфиса очень здорова и что ей можно в детский сад ходить.

Главный врач прямо около кадки ей справку написал и говорит:

— Вот и всё. Можете идти.

А папа отвечает:

— Не можем. Потому что нашу Анфису от вашей пальмы можно только бульдозером оторвать.

— Как же быть? — говорит главный врач.

— Не знаю, — говорит папа. — Придётся или нам с Анфисой, или вам с пальмой расставаться.

Врачи все вместе встали в кружок, как команда КВН, и стали думать.

— Надо взять обезьянку — и всё тут! — сказал рентгеновский врач. — Она за сторожа будет ночью.

— Мы ей белый халат сошьём. И она будет нам помогать! — сказал врач-педиатр.

— Да, — заметил главный врач. — Она схватит у вас шприц с уколом, мы все будем за ней по всем лестницам и чердакам бегать. А потом она с этим шприцем на какого-нибудь папу с занавески свалится. А если она с этим шприцем в какой-нибудь класс забежит или детский сад, да ещё в белом халате!

— Если она в белом халате, со шприцем просто по бульвару пройдётся, все наши старушки и прохожие вмиг на деревьях окажутся, — сказал папа. — Отдайте нашей обезьянке вашу пальму.

В это время бабушка Лариса Леонидовна в поликлинику пришла. Она ждала, ждала Веру и Анфису. Их не было. Она забеспокоилась. И сразу сказала главному врачу:

— Если вы обезьянку заберёте, я тоже у вас останусь. Я без Анфисы жить не могу.

— Вот и хорошо, — говорит главный врач. — Это всё решает. Нам как раз уборщица нужна. Вот вам авторучка, пишите заявление.

Только смотрит — авторучки нет.

— Ничего, — говорит он. — Я сейчас кабинет открою, у меня там есть ещё одна.

Только смотрит — ключа нет. Папа ему объясняет:

— Ничего вы не откроете, ваши ключики-авторучки давно уже у нашей обезьянки за щекой.

Он открыл Анфисе рот и привычным движением оттуда достал авторучку, ключ от кабинета главного врача, ключ от кабинета, где рентген стоит, круглую печать для справок, круглое зеркальце врача ухо-горло-носа и свою зажигалку.

Как врачи все это увидели, они сказали:

— У нас своих неприятностей хватает, чтобы у нас ещё печати пропадали! Забирайте вашу обезьянку с нашей пальмой. Мы себе новую вырастим. У нас главный врач каждый год в Африку ездит по культурному обмену. Он семена привезёт.

Папа и врач-рентгенолог подняли пальму вместе с Анфисой и в коляску её установили. Так пальма в коляске и поехала. Когда мама пальму увидела, она сказала:

— По моим ботаническим сведениям, эта пальма называется Нефролепис широколистный бархатный. И растёт она в основном весной по одному метру в месяц. Скоро она наверх прорастет к соседям. И будет у нас Нефролепис многоэтажный. Станет наша Анфиса по этой пальме по всем квартирам и этажам лазить. Садитесь обедать, селёдочные очистки давно на столе.

Бабушка Лариса Леонидовна совсем с Верой и Анфисой измучилась, пока они в детский сад не ходили. Она говорила:

— Когда я директором школы была, я отдыхала.

Ей приходилось раньше всех вставать, завтрак для малышей готовить, гулять с ними, купать их, в песочнице с ними играть.

Она продолжала:

— У меня вся жизнь была тяжёлая: то разруха, то временные трудности. А сейчас совсем тяжело стало.

Она никогда не знала, что ждать от Веры и Анфисы. Допустим, она суп варит на молоке. А Анфиса на шкафу пол подметает. И суп у бабушки получается мусорный, а не молочный.

— А вчера вот как было. Вчера взялась полы мыть, всё водой залила. Анфиса стала мамины платки примерять. Другого времени у неё не нашлось. Платки на пол побросала, они мокрые стали, в тряпки превратились. Пришлось и платки, и Веру, и Анфису стирать. А силы у меня уже не те. Я лучше на вокзал пойду грузчиком… мешки с капустой таскать.

Мама её успокаивала:

— Ещё один день, и они в садик пойдут. Справка о здоровье у нас есть, нам надо только туфельки и передничек купить.

Наконец туфельки и передничек купили. И папа рано утром Веру с Анфисой торжественно повёл в детский сад. Вернее, это Веру повели, а Анфису в сумке понесли.

Подошли они и видят, что детский сад торжественно закрыт. И надпись висит большая-пребольшая:

Надо бы детей и зверей снова домой вести. Но тогда бабушка из дома убежит. И папа сказал сам себе:

— А возьму-ка я их с собой в школу! И я буду спокоен, и для них развлечение.

Он взял девочку за руку, Анфисе приказал в сумку залезть — и пошёл. Только чувствует, что-то сумка тяжёлая. Оказалось, что Вера в сумку залезла, а Анфиса снаружи идёт, босичком. Папа Веру наружу вытряхнул, а Анфису в сумку засунул. Так удобнее стало.

К школе и другие учителя подошли с детьми, и завхоз Антонов с внуками Антончиками. Они тоже в этот трубопрорывательный детский сад ходили. Детей очень много получилось — десять человек, целый класс. Кругом школьники очень важные ходят или носятся как угорелые. Дети прилипли к своим папам и мамам — не отлепить. А учителям же надо на уроки идти.

Тогда самая старшая учительница Серафима Андреевна сказала:

— Мы всех детей в учительскую комнату отведём. И попросим Петра Сергеевича с ними посидеть. У него уроков нет, а педагог он опытный.

И детей повели в учительскую к Петру Сергеевичу. Это был директор школы. Он был очень опытный педагог. Потому что сразу сказал:

— Караул! Только не это!

Но родители и Серафима Андреевна стали просить:

— Пётр Сергеевич, ну пожалуйста. Всего лишь два часика!

В школе прозвенел звонок, и учителя в свои классы побежали уроки давать. Пётр Сергеевич с малышами остался. Он им сразу игрушки раздал: указки, глобус, коллекцию минералов Поволжья и ещё кое-что. Анфиса заспиртованную лягушку схватила и с ужасом стала рассматривать.

А чтобы малыши не скучали, Пётр Сергеевич начал им сказку рассказывать:

— В одном Министерстве народного образования жила-была баба Яга…

Вера сразу сказала:

— Ой, страшно!

— Пока ещё нет, — сказал директор. — Выписала она себе однажды командировку, села на метлу и полетела в один маленький городок.

Вера снова говорит:

— Ой, страшно!

— Да ничего подобного, — говорит директор. — Она не в наш город полетела, а в другой… В Ярославль… Прилетела она в одну школу, пришла в младшие классы…

— Ой, страшно! — продолжала Вера.

— Да, страшновато, — согласился директор. — И говорит: «Где у вас план внеклассной работы младшеклассников?!! Давайте его сюда, а то я вас всех съем!»

Вера тут своё лицо сморщила, как косточку персика, чтобы заплакать. Но директор раньше успел:

— Не плачь, девочка, никого она не съела!

— Никого?

— Никого. Все целы остались. Даже директора в этой школе не съела… До чего же вы, детсадовские, чувствительны! Если вас сказки пугают, что с вами правда жизни сделает?!

После этого Пётр Сергеевич детсадовцам книжки раздал и тетрадки. Читайте, смотрите, изучайте, рисуйте.

Анфисе очень интересная книга досталась: «План пионерской работы 6-го „А“». Анфиса читала, читала… Потом ей что-то не понравилось, и она этот план съела.

Потом ей муха не понравилась. Эта муха всё в окно стукалась, хотела разбить. Анфиса схватила указку — и за ней. Муха на лампочку села, Анфиса как по мухе хвать!.. В учительской стало темно. Дети закричали, заволновались. Пётр Сергеевич понял, что пришла пора решительных мер. Он вывел детей из учительской и стал по одному ребёнку в каждый класс запихивать. В классах такая радость началась. Представляете, только учитель сказал: «Сейчас мы с вами напишем диктант», а тут ребёнка в класс запихивают.