Шагали нестройно, но это обычное дело, когда почти случайных людей собирают в одно подразделение.

Шагали молча, так как говорить особо было не о чем.

Шагали на восток, через весь Екатеринбург, безлюдный, заброшенный и мёртвый, как и вся остальная страна, только чуть-чуть больше.

У мертвецов не болят ноги, связки, не устают мышцы, мертвецам не надо спать – это все поняли уже давно, поэтому с наступлением ночи марш не прекратился, ведь благодаря особенности зрения мертвецов освещать путь не нужно.

Александр молча шагал, глядя в затылок впередиидущего. Видимость не так хороша как днём, когда всё в цвете и яркости, но всё равно не так плоха, как оно было раньше, в прошлой жизни. Сейчас Александр видел где-то метров на четыреста, различал мелкие детали метров на сто, но это всё условно: окружающий мир в темноте был серо-белым, словно через качественную охранную камеру ночного видения.

Ещё до того как рассвело, сержант Василенко приказал остановиться.

– Вот здесь наш рубеж. – встал он перед колонной. – Артемьев, Волов, Максимов, Фархадов, распределить подразделения по оборонительным позициям!

Александр осмотрелся.

Здесь он никогда не был, это место мало напоминало город, но было им. Окружающие дома – сплошь частный сектор: полуобвалившиеся одноэтажные относительно современные дома, местами горелые избы, некие совершенно постапокалиптические сооружения, иногда попытки сооружения чего-то из повторно используемого кирпича, а также землянки. Естественно, кто-то за эти десятилетия пытался заселить город, но что-то явно мешало. Возможно, это были тонны химикатов, которые не спешили выветриваться с улиц города, может, дикие звери, которые точно так же как и люди обезумели от голода и холода. Сложно сказать, какие резоны были у неизвестных теперь строителей сначала возводить что-то, а затем покидать это…

– Вон, лопаты лежат ещё со вчерашнего дня, – Волов указал на стену с прислоненными инструментами отделению, где состоял Александр. – Будем копать окопы по размеченной колышками линии.

– Что, на черных не пойдём? – спросил кто-то.

– Скажут – пойдём, но пока приказ был окопаться. – ответил Волов, солдат в старой камуфляжке с новым кепи.

С тяжёлыми вздохами, ополченцы взялись за раскопки.

Земля за тёмное время суток успела отвердеть, поэтому давалась не очень легко. Александр, который много что мог рассказать по окапыванию на случайном месте полигона, сразу же нарубил одолженным у соратников топориком веток, выложил своеобразный костёр на копаемой территории и поджёг всё это зажигалкой.

Василенко явно что-то хотел сказать насчёт демаскировки, но это такое дело…

То, что чёрные такие же мертвецы, не подлежит сомнению. Следовательно, способностями они обладают такими же. Исходя из этого, следует сделать вывод, что с освещением они проблем никаких не испытывают и если уж находятся где-то поблизости, то наличие или отсутствие костра погоды не сделает. В бытность «дедом», Александр бы подчинённому «духу» такого не спустил, но здесь ещё статус не определился, поэтому сержант не будет так рано «раскачивать лодку». В конце концов, никто не ставил задачу соблюдать маскировку, задача касалась только копания земли.

Разогретая осенняя почва поддавалась лопате не в пример легче, поэтому через три разжигания костров Александр спокойно сидел на бруствере и почитывал карманное издание «Легкого способа бросить курить».

«Книжка го№%о, ни хрена не работает». – в очередной раз пришёл к одному и тому же выводу Александр.

– Чего прохлаждаешься? – раздался голос из-за его спины.

– Работа закончена, книгу читаю. – ответил Александр не оборачиваясь.

– А ещё поработать не хочешь, боец? – заискивающе спросил не желающий отставать нежелательный собеседник.

Александр припомнил этот голос. Тот «афганец».

– Не горю желанием. – спрыгнул вниз Александр и развернулся к «афганцу». – А у тебя есть какие-то идеи?

– Да, мы с пацанами давно служим, негоже нам в земле ковыряться, я свой дембель шестьдесят лет ждал. – заявил «афганец». – Так что иди-ка ты, боец, найди пару человек, чтобы наш участок тоже красиво оформить.

Александр почувствовал тянущее чувство в груди, обычно предшествующее драке.

Кивнув и выбравшись из окопа, он подошёл к «афганцу» и снял с пояса дубинку.

– А не то? – приблизившись вплотную, посмотрел он в глазницы наглого типа.

Армейские навыки вопреки желанию с нездоровым энтузиазмом возвращались, будто все эти годы только и ждали своего часа. Самому Александру, после «гробового катарсиса», в процессе которого он успел обдумать всю свою жизнь, «он» прошлый перестал нравиться. Плывущая по течению безвольная тварь, которая с детства не могла ничем себя проявить, надеялась, что армия это исправит, но в итоге осознавшая, что там тоже общество, в которое ты идёшь со своим характером и багажом опыта, поэтому там тоже ничего не изменилось: он исправно терпел унижения от «дедов» и не меньше остальных «шуршал» будучи духом, потом, после всех этих бессмысленных стадий «продвижения по служебной иерархии», стал «дедом» и точно так же измывался над «духами», не менее жестоко, чем остальные. Равнялся на коллектив. А сейчас…

Та подлая тварь, которую он задавил в себе в течение месяца после первого шага на перрон первоуральского вокзала, вновь возвращается и готова побороться за лидерство в новом коллективе.

– А не то кости тебе переломаю, боец. – холодно ответил «афганец».

– Действуй. – не сводя взгляда с глазниц противника, произнёс Александр.

– Что за х№%ня?! – заорал сержант Василенко. – А ну, сука, упор лёжа принять!!!

Разумеется, никто не принял упор лёжа, но друг от друга они отошли.

– Вы что, тут, б№%дь, устроили?! – сержант вытащил из кобуры пистолет ПМ. – Под трибунал захотели?!

– Никак нет. – ответил Александр, продолжая смотреть в глаза «афганцу».

– Тогда какого х№я?! – Василенко неистовствовал. – Ты х№%и тут забыл, воин?!

Это он обратился к «афганцу».

– Сигарет спросить хотел. – ответил тот.

– Иди обратно на свой участок и копай, Малахов! – направил его Василенко. – Все копают одинаково!

– Ещё поговорим, боец. – пообещал Александру Малахов.

Вот ещё одна проблема на ровном месте. Слышал Витковский когда-то давно, что в Афгане, во время боевых действий, дедовщина не только не исчезла, а наоборот, приобрела ещё более извращённые формы. И для этого Малахова, для этих ребят, она была буквально пару недель назад. Трудно перестроиться, какие бы ужасы и потрясения не обрушивались на человека, но перестраивается он всегда медленно.

Утро Александр встретил лёжа на листве рядом с окопом.

Фантастически-розовый рассвет. Оранжевый круг солнца не слепит, лишь обозначается сквозь неплотную дымку тумана. Иней на траве соседствует с росой. Одежда слегка сыровата, но Александру всё равно, он мёртв.

– Упо хрекс думоуейронум пасес!!! – громко прокричал речитатив на манер церковных песнопений кто-то со стороны леса.

– Тревога!!! – выкрикнул в ответ часовой.

«Вот и приплыли». – подумал Александр.

Александр уже начал скучать по серым и монотонным денькам своей жизни.

Настоящее его постепенно наполнилось неопределённостью и томительным, даже для мертвецов, ожиданием.

Первое нападение Чёрных они отразили, пусть и потеряв порядка сорока человек.

– Эй, Санёк, тогда расскажи хотя бы, что с Агатой Кристи? – не унимался Пашка, недовольный общей отговоркой Александра о том, что большая часть групп из 90-х либо распалась, либо продалась за деньгу малую.

– То же, что и с остальными… – вздохнул Александр устало.

– Ладно, хрен с ними, никогда особо не нравились… – ответил Паша. – А ещё кто из наших пробился с девяносто восьмого?

Девяносто восьмой год – год гибели Павла Веремеева во время неудачной «стрелки» с екатеринбургской преступной группировкой. Всё, что было после, для Павла ново, поэтому он собирает хронологию из всех доступных источников. Многих на оборонительной позиции он уже задолбал, но Александр из врождённой неуверенности, не может послать его.