Фактически это означает, что монархии с такой «трёхблочной» архитектурой государственности (монарх-госаппарат-страна) не обладали и не обладают полнотой суверенитета, поскольку концептуальная властность требует определённых качеств, которые люди обретают в результате определённого по содержанию личностного развития, а не в результате ритуала «помазания на царство» или коронации. Концептуальная власть и идеологическая власть в таких монархиях осуществляются вне публичной политики и не всегда ко благу обществ, живущих под властью «трёхблочной» монархии. Именно в этом и лежат управленческие причины краха монархии Рюриковичей и пришедшей ей на смену после смуты монархии Романовых.

Если обратиться к вопросу о том, как реализовывала себя монархическая идея во времена, когда Египет фараонов ушёл в политическое небытиё, то все они были представлены совокупностью блоков «Монарх» (фараон, царь, король), «Госаппарат», «Страна».

Однако есть мнение, что православная монархия, в идеале работающая в режиме «царь – помазанник и наместник Божий, а все прочие должны быть слугами царёвыми и через эту службу – слугами Божиими», – это наиболее совершенное государство из возможных. Широко распространён среди её приверженцев афоризм православного святого Иоанна Кронштадского «демократия в аду, а на небе царство».

Первым на Руси идеологом такого государственного устройства был преподобный Иосиф Волоцкий (1440–1515). Он писал: «Царь, по своей природе, подобен всякому человеку, а по своей должности и власти подобен Всевышнему Богу». Но он не возвеличивал царскую власть, в том смысле, что провозглашал её безгрешность, как его воззрения истолковывают многие, поскольку «самого царя Иосиф включает в ту же систему Божия тягла, – и Царь подзаконен, и только в пределах Закона Божия и заповедей обладает он своей властью. А неправедному или “строптивому” Царю вовсе и не подобает повиноваться, он в сущности даже и не царь, – “таковый царь не Божий слуга, но диавол, и не царь, а мучитель”». Однако, хотя Иосиф Волоцкий допускал возможность непромыслительного поведения монарха, он не оставил рецептов разрешения обществом такого рода кризисов монархического правления. Нет рецептов преодоления обществом кризисов монархического правления и в Ветхом завете, где речь идёт об учреждении Богом монархического правления у древних евреев, хотя на этот прецедент ссылаются многие монархисты (1-я книга Царств, гл. 8). Жизненно состоятельные рецепты преодоления такого рода кризисов не были найдены ни в период монархии Рюриковичей, ни в период монархии Романовых. Всё это в совокупности должно наводить на мысль о том, что монархия – не наилучший тип государственности.

Нет рецептов преодоления обществом кризисов монархического правления и в Ветхом завете, где речь идёт об учреждении Богом монархического правления у древних евреев, хотя на этот прецедент ссылаются многие монархисты.

Потребность в осуществлении государственного управления по полной функции у России была всегда со времён кризиса древнерусского языческого жречества. Эту потребность Иван IV Грозный искренне старался реализовать на практике, следуя концепции царской власти, основные положения которой в формулировке Иосифа Волоцкого приведены выше. Что получилось – известно: смута рубежа XVI–XVII веков, в которой выразилось концептуальное безвластие Руси, приведшее к реализации в её обществе политических концепций зарубежных и транснациональных политических субъектов.

В правление Алексея Михайловича имели место события, которые можно интерпретировать как попытку преодолеть управленческий порок «трёхблочной» монархии. Патриарх Никон одно время титуловался наравне с царём «великим государем». Однако ни у Алексея Михайловича, ни у патриарха Никона не было культуры чувств интеллектуальной деятельности и этических качеств, которые бы позволили им войти в тандемный режим управления, и в нём разрешать разногласия во мнениях в русле Промысла. В результате для Никона управленческий эксперимент завершился низложением, а для России – церковным расколом, последствия которого не преодолены и до настоящего времени…

В 1917 г. крах монархического правления закономерно повторился. Причины те же, что и в смуту рубежа XVI–XVII веков: невозможность реализации полной функции управления на профессиональной основе в «трёхблочной» монархической государственности и отсутствие в ней процедур, позволяющих вернуть поведение царя в русло Промысла, если он уклоняется от него в силу разных причин.

Именно поэтому ошибаются те, кто возлагает надежды на возрождение страны через реставрацию монархии и расценивает нынешнюю государственность России как временную переходную форму к «Третьему Риму».

Именно поэтому ошибаются те, кто возлагает надежды на возрождение страны через реставрацию монархии и расценивает нынешнюю государственность России как временную переходную форму к «Третьему Риму», который будет стоять до конца веков – до Судного дня. Эти ошибки – результат игнорирования исторических уроков, но наш народ не желает, и не будет жить в «стране невыученных уроков».

Возрождение России требует построения культуры воспроизводства концептуальной властности широких народных масс, реализуемой в преемственности поколений. А концептуально властное общество породит качественно иную государственность, реализующую принцип управления на основе виртуальных структур и достигающую наивысших оценок народом качества управления, которого ещё не знала история.

Режим «великого инквизитора»: о доктрине «Москва – третий Рим»

В отечественной истории есть два литературных персонажа и одна историческая личность, социологические воззрения которых, будучи властными над теми или иными сегментами коллективного бессознательного, во многом определили события прошлого и определяют перспективы России в XXI веке. Это – великий инквизитор Ф. М. Достоевского, великий комбинатор Ильи Ильфа и Евгения Петрова и монах псковского Спасо-Елеазарова монастыря Филофей (годы жизни ориентировочно: 1465–1542), первый идеолог доктрины «Москва – третий Рим».

О великом инквизиторе Достоевского большинство слышало, но сюжета в подробностях не знает, а единичные интеллектуалы в своих исследованиях обращаются к этой теме чуть ли не со времён выхода в свет «Братьев Карамазовых». О великом комбинаторе знают практически все, но политических аналитиков и социальных философов он не интересует, хотя он кумир и образец для подражания миллионов. А доктрина «Москва – третий Рим» вызывает интерес у некоторой части политиков и политически активной части населения всякий раз, когда альтернативные ей концепции при попытке их воплощения в жизнь в России заходят в тупик.

«Легенда о великом инквизиторе» включена Ф. М. Достоевским в роман «Братья Карамазовы». По её сюжету великий инквизитор обращается к взятому им под стражу Христу, снова мирно явившемуся во плоти среди народа Севильи в XVI веке:

«Реши же Сам, кто был прав: Ты или тот, который тогда вопрошал Тебя? Вспомни первый вопрос; хоть и не буквально, но смысл его тот: “Ты хочешь идти в мир и идёшь с голыми руками, с каким-то обетом свободы, которого они, в простоте своей и в прирождённом бесчинстве своём, не могут и осмыслить, которого боятся они и страшатся, – ибо ничего и никогда не было для человека и для человеческого общества невыносимее свободы! А видишь ли сии камни в этой нагой раскалённой пустыне? Обрати их в хлебы, и за Тобой побежит человечество, как стадо, благодарное и послушное, хотя и вечно трепещущее, что Ты отымешь руку Свою и прекратятся им хлебы Твои”. Но Ты не захотел лишить человека свободы и отверг предложение, ибо какая же свобода, рассудил Ты, если послушание куплено хлебами? Ты возразил, что человек жив не единым хлебом, но знаешь ли, что во имя этого самого хлеба земного и восстанет на Тебя дух земли, и сразится с Тобою, и победит Тебя, и все пойдут за ним, восклицая: “Кто подобен зверю сему, он дал нам огонь с небеси!” Знаешь ли Ты, что пройдут века и человечество провозгласит устами своей премудрости и науки, что преступления нет, а стало быть, нет и греха, а есть лишь только голодные. “Накорми, тогда и спрашивай с них добродетели!” – вот что напишут на знамени, которое воздвигнут против Тебя и которым разрушится храм Твой. На месте храма Твоего воздвигнется новое здание, воздвигнется вновь страшная Вавилонская башня, и хотя и эта не достроится, как и прежняя, но всё же Ты бы мог избежать этой новой башни и на тысячу лет сократить страдания людей, ибо к нам же ведь придут они, промучившись тысячу лет со своей башней! Они отыщут нас тогда опять под землёй, в катакомбах, скрывающихся (ибо мы будем вновь гонимы и мучимы), найдут нас и возопиют к нам: “Накормите нас, ибо те, которые обещали нам огонь с небеси, его не дали”.