ГЛАВА 7

ПРО БЕТОННЫЕ ПАРОВОЗЫ.

После каждой фразы Гитлера все присутствующие молча кивали головой в знак согласия с ним.

Генерал-полковник Г. Гудериан. Воспоминания солдата. с. 271
— 1 -

Если человека каждый день называть свиньей, то известно, что из этого получится. Достаточно интересно, что если его каждый день называть величайшим гением, то результат будет такой же.

Лидер, которому никто не смеет возразить, которого все называют непогрешимым, которому все поддакивают, обречен. Как только Робеспьер отрезал голову Дантону, последнему соратнику, который имел мужество открыто спорить и не соглашаться, рухнула вся дьявольская система, и самого визжащего гражданина Робеспьера, заломив ему руки за спину, поволокли вверх по тринадцати ступеням к ногам матушки-гильотины под свист и рев ликующей толпы.

Роль второго человека в любой иерархии ничуть не меньшая, чем роль первого. И если первый человек — тянущий локомотив и пламенный мотор общества, то второй — тормозная система. Первый — сила ведущая, второй — сдерживающая. Политика, особенно во время войны, это смертельная гонка по темным, узким, кривым ущельям над бездонной пропастью: ревут, надрываясь, моторы и визжат тормоза. В этой ситуации тормоза не менее важны, чем мотор. Любой тиран должен проявить достаточно ума, чтобы терпеть рядом с собой человека, способного возразить, способного осадить его порыв, ибо порыв может оказаться гибельным. Наличие второго возражающего человека — свидетельство мудрости первого.

Чтобы оценить первого, мы должны знать, кого он держит рядом. Вторым у Сталина был Вячеслав Молотов. У Гитлера — рейхсмаршал Герман Геринг.

Вот о Молотове: «Человек сильный, принципиальный, далекий от каких-либо личных соображений, крайне упрямый, крайне жестокий… Сталин не раз в моем присутствии упрекал Молотова… Причем Молотов отнюдь не всегда молчал в ответ… Участвуя много раз в обсуждении ряда вопросов у Сталина в присутствии его ближайшего окружения, я имел возможность наблюдать споры и препирательства, видеть упорство, проявляемое в некоторых вопросах, в особенности Молотовым; порой дело доходило до того, что Сталин повышал голос и даже выходил из себя, а Молотов, улыбаясь, вставал из-за стола и оставался при своей точке зрения» (Маршал Советского Союза Г. К. Жуков. ВИЖ. 1987. No 9. с. 49).

А поведение второго человека гитлеровской Германии — это, по оценке Гудериана, «откровенное бесстыдство, с которым Геринг соглашался едва ли не с каждым словом Гитлера». Министр вооружений и боеприпасов Альберт Шпеер в своих «Воспоминаниях» открыл простую механику, которая позволяла Герингу оставаться на втором месте. «Приехав в ставку, Геринг имел обыкновение на несколько минут уединяться в отведенном для него павильоне. Его представитель генерал Боденшатц тут же покидал комнату для оперативных совещаний и, как мы предполагали, извещал своего шефа по телефону о всех возникших спорных проблемах. Затем Геринг появлялся в комнате и, не дожидаясь приглашения, горячо отстаивал именно ту точку зрения, которую Гитлер непременно хотел навязать своим генералам. И тогда Гитлер, окинув торжествующим взглядом участников совещания, говорил: „Вот видите, рейхсмаршал полностью разделяет мое мнение“ (Шпеер. с. 340).

— 2 -

Геринг — лизоблюд (приличия не позволяют выражаться точнее). Все, кто писал о нем, сходятся в этом мнении: «всегда готовый к услугам Геринг» (Генерал-фельдмаршал Э. фон Манштейн. Утерянные победы. с. 358).

Описание подхалимской тактики Геринга — это не порицание ему лично, это — приговор Гитлеру и всей системе его власти. Если вторым человеком Гитлер держал лижущего Геринга, если не видел откровенного холуйства и холопства, значит, Гитлер был глуп, значит, не мог и мечтать о победе над Сталиным.

А Шпеер продолжает рассказ о втором человеке Третьего рейха: «Я до сих пор помню, как меня тогда поразили его покрытые красным лаком ногти и напудренное лицо. К тому времени я уже привык, что на его халате из зеленой парчи всегда красуется огромная рубиновая брошь. Геринг спокойно выслушал наше предложение и мой рассказ и лишь иногда вынимал из кармана неоправленные драгоценные камни и с удовольствием перебирал их холеными пальцами» (с. 358).

«Мильх уже давно призывал меня обратить внимание на зрачки рейхсмаршала. Во время Нюрнбергского процесса мой адвокат доктор Флекснер подтвердил, что Геринг еще с 1933 года стал морфинистом» (С. 366). Это заявление Шпеера подтверждено множеством других источников, в том числе — официальной экспертизой Нюрнбергской тюрьмы: Геринг — наркоман с многолетним стажем.

Геринг занимал множество должностей, в том числе он фактически возглавлял всю германскую экономику. Вот образец его руководящей деятельности: «Совещание запомнилось лишь довольно странным поведением Геринга. Необычайно возбужденный, с заметно сузившимися зрачками, он прочитал не скрывающим своего удивления промышленникам лекцию о производстве металла. Он явно хвастался перед ними своим знанием устройства доменных печей и процесса плавки. Выступление Геринга отличалось также обилием общих слов и громких призывов: нужно увеличить выпуск продукции и как можно больше внедрять в производство новых разработок; промышленность слишком привержена традициям, она должна осваивать новые методы, уметь прыгнуть выше головы… и так далее. К концу двухчасовой речи поток слов стал постепенно иссякать, Геринг уже с трудом шевелил языком, а на его лице появилось отсутствующее выражение. Внезапно он положил голову на стол и спокойно заснул. Мы не стали будить решившего немного вздремнуть, как обычно, одетого в роскошный мундир рейхсмаршала Геринга, дабы не ставить его в неловкое положение, и продолжали обсуждать свои проблемы до тех пор, пока он не проснулся и не объявил сразу же об окончании совещания» (Шпеер. с. 366-367).

«Когда Геринг узнал, что мы собираемся увеличить производство паровозов, он пригласил меня в „Каринхалл“ и с полной серьезностью предложил изготовлять их из бетона, так как мы, дескать, не располагаем достаточными запасами стали. По его словам, бетонные паровозы будут, правда, быстрее изнашиваться, поэтому требуется лишь изготовлять их как можно больше. Разумеется, Геринг не знал, как конкретно наладить их производство, но зато на протяжении нескольких месяцев с маниакальным упорством цеплялся за эту безумную идею, ради которой он вынудил меня бессмысленно потратить два часа на поездку к нему на автомобиле и еще два часа на ожидание в приемной» (Там же. с. 313). К слову сказать, среди множества должностей, которые занимал Геринг, была и такая — председатель Имперского совета по научным исследованиям. Ярый сторонник идеи строительства бетонных паровозов возглавлял, направлял и координировал усилия германской науки. Известно, куда он ее направил.