— Я накажу тебя за эту выходку, Малышка! Приеду, задеру твою юбку на задницу, перегнув через стол, и отшлепаю! В клочья разорву твою одежду и оставлю на тебе лишь твои гребанные каблуки! — свирепо рычал Тим, превращая мой мозг в желе, а тело в один оголенный нерв, требующий прижаться к его твердому телу и почувствовать жар каждым миллиметром кожи.

— Ещё. Еще, Тим-м-у-ур-р, хочу ещё!

— Я заставлю тебя саму насаживаться на мой член, Милена, и умолять трахнуть тебя! А потом вытрахаю из тебя всю твою дерзость, пока ты не подчинишься мне полностью. Пока не почувствую, как жадно ты сжимаешь мой член, когда кончаешь.

Удваиваю ставку. Еще немного его грязной болтовни, и оргазм размажет меня по кухонной мебели.

— О боже! — выдыхаю в трубку, понятия не имея, сколько я смогу этого всего вынести. — Я уже…

— Я тоже близко, Малышка… — напряженно звучит голос Тима, посылающий очередную дрожь по телу.

Это было бы прекрасное утро, если бы в мозгу не сидел яд по имени Холли, поэтому я решила заканчивать.

— Ты чертовски сексуален, Тимми! Будь я рядом, то непременно бы захотела прикоснуться к стволу, обвести языком по окружности… — зашептала я томно, представляя, как этот гад сейчас дрочит и думает обо мне.

— Продолжай, прошу! Я уже почти, — произносит Тим со стоном.

— Спасибо за оргазм, мне пора! Пока! — сбрасываю вызов и пулей несусь в ванну.

Тим перезванивает несколько раз, но я не беру трубку, победно улыбаясь. Однажды он поймет, что я не дерзкая — я Борзая.

Многие люди ищут отвлечения от жизненных неурядиц в работе. Я тоже не стала исключением, решив с головой окунуться в разгадку очередного преступления. Благо работа в агентстве всегда насыщена событиями, новыми клиентами с их запутанными делами и, как в любом мужском коллективе, приколами разного уровня.

К чуду по имени Герман Дубов все уже начали потихоньку привыкать, и только папа просил накапать ему коньяк при каждом косяке бойца, коими он удивлял нас ежедневно.

Вот и сегодня, не успели мы припарковать своих железных коней, как наше внимание привлек человек на площадке для отработки силовых операций. Площадь была оснащена разными сооружениями, естественными местами укрытий и прочими приближенными к реальности объектами, наподобие мусорных баков. Вот за ним и схоронился отважный «коммандос» с перемазанным спецкраской лицом и болтающейся на голом скелете камуфлированной форменной одежде.

Этот Рэмбо тепличный в одиночку спешил на помощь пластмассовым манекенам, которые в качестве заложников находились в одном из хранилищ.

— Напомни мне, на кой ляд мы его взяли? — с тоской глядя на то, как неуклюже гремит костями Герман, спросил отец у Мирона.

— Несмотря на свою физическую беспомощность, Герман один из самых неординарных оперуполномоченных, подходящих к любому делу с выдумкой, — спокойно ответил Мирон на вопрос, который слышит почти каждый день и не только от папы. — С его помощью было поймано и осуждено немало рецидивистов.

Тем временем наш безрассудный смельчак уже ворвался в стан врага с диким воплем, чем, видимо, их и обезвредил, так как сопротивления ему никто из манекенов оказывать не стал.

— За неординарные методы и поперли из органов наш шланг правосудия? — предположил папа.

Мирону оставалось только кивнуть с тяжелым вздохом.

К началу утреннего сбора сотрудников бравый солдат уже суетился у кофемашины, ожидая своего личного наставника — Макара, коим неприкрыто восхищался.

— За полгода в районе Преображенское исчезли четыре девушки, — начал вещать папа, вводя оперативно-розыскной состав в курс дела.

Вопросов типа: «А почему мы ими должны заниматься, а не соответствующие структуры?» здесь давно не задают. Если дело у нас, то тут два варианта. Либо родственники одной из жертв обратились к нам напрямую, либо следствие зашло в тупик и к папе обратились его старые друзья из ведомств.

— Кроме района проживания, жертв объединяет примерно один возраст — двадцать-двадцать пять лет — и огненно-рыжий цвет волос.

— Новый серийник! Хладнокровный хищник, который охотится за рыжими, — тут же озвучил громко Герман, то о чем и без его комментария все уже догадались.

Пока папа испепелял взглядом умника, я разглядывала фотографии девушек на доске. Если мне перекраситься снова в свой данный природой цвет волос, то я буду как раз во вкусе этого маньяка.

— Блядь! Откуда перегаром несет! — тихо возмущаясь, прошипел кто-то из ребят.

— Не волнуйся, это со мной, — тут же успокоил его охрипший голос Беса, который по своему обыкновению материализовался в помещении незаметно и беззвучно.

Опершись на подоконник рядом со мной, Макар с помятой физиономией страдал от обезвоживания и интереса к делу не проявлял.

— Милен, по поводу Царева поговорить надо, — облапив мою макушку и развернув лицом к себе, сообщил мне братец.

— Ты что, всю ночь пил? — сморщила я нос, так как сегодняшний спутник Беса был слишком осязаем.

— Исключительно в оперативных целях, — заверил меня Макар и выудил из кармана небольшой сверток. — Тимур мутный тип, смотри, что я у него в кармане нашел.

Развернув бумагу, я извлекла на свет произведение ювелирного искусства — нательный крестик явно имел не только материальную, но и художественную ценность. Настолько филигранно и талантливо были превращены дорогостоящие материалы в изделие.

— Бес! Зачем ты его украл? Это ведь очень личная и важная вещь для верующих людей! — пришла я в ужас от того, насколько мой братец циничный нахал.

— Да ладно, вернешь ему сама при следующей встрече. Тим здоровенный кабан, что ему будет? Пропетляет как-нибудь и без божьей помощи! — саркастично хмыкнул Бес.

Весь перелет домой я провел в попытках убедить себя, что забуду своё маленькое блондинистое приключение через пару дней. Хоть я и не из тех парней, что коллекционируют девиц на одну ночь вагонами, но и в моей жизни случались столь мимолетные связи.

Но в глубине души я знал, что забыть будет непросто. События, окрашенные яркими эмоциями, глубоко запали мне в самое сердце. Не только волшебная ночь, каждая секунда которой была нереальной, как в самых сокровенных мечтах, но и та первая встреча. О ней Милена и не помнит, а я теперь не могу выбросить из головы картинку, где две зубные щетки стоят в одном стаканчике.

После того, как меня в очередной раз приложили по голове, звонить или как-либо еще искать встречи с необычной девушкой и её окружением я не планировал. Однако события, происходящие всю неделю после моего возвращения, словно нарочно подталкивали меня свершить звонок.

Первым делом я, разумеется, приехал в больницу к Синди и Биллу. К моменту моего появления они оба уже были в сознании. Билл чувствовал себя неплохо, а вот моя приемная мать жаловалась на сильную боль.

— Мои ноги будто пронзают тысячи игл, руки немеют. Я чувствую ужасную слабость в мышцах.

Внешне ни у одного из родителей никаких изменений я не заметил и, более того, врачи отделения неотложной помощи тоже были сбиты с толку. Ничего подобного они никогда раньше не видели. Результаты анализов были в норме, и у врачей было только одно предположение — боли Синди имеют психосоматический характер.

— Иными словами, эта боль результат каких-то переживаний или перенесенного стресса. Все это только в её голове, — заверил меня врач и в доказательство своих слов выложил несколько распечатанных листов из лаборатории.

На вопрос о том, почему же они оба тогда были без сознания, дипломированный специалист вразумительно ответить не смог.

Именно этот факт заставил меня усомниться в его выводах. Да, бизнес — дело нервозатратное и хлопот с кафе хватает, но в последнее время не происходило ничего особенного. Кроме моей поездки в Россию.

— Мам, ты переживаешь, что я оставлю вас и перееду к Борису Иннокентьевичу? — не стал я ходить вокруг да около и задал вопрос в лоб.

— Я слишком хорошо тебя знаю, мой мальчик, — улыбнулась Сидни. — Даже во времена, когда в тебе кипела бунтующая кровь, ты всегда возвращался домой.