- Если ждать определенности в войне, мой король, - ответил я, - умрешь от ожидания.

- Отец советовал мне оставаться в Лундене, - промолвил Эдвард. - Он велел не сдавать город.

- И позволить Этельволду завоевать остальную часть страны? - кисло спросил я.

- Он умрет, но нам нужны воины олдермена Сигельфа.

- Он ведет семь сотен?

- Так он обещал, - сказал Эдвард, - что дает нам больше четырех тысяч человек, - это число его ободрило. - И, конечно, - продолжал он, - теперь у нас есть твои воины и мерсийцы. Мы должны быть достаточно сильны.

- А кто нами командует? - спросил я грубо.

Эдвард удивился вопросу.

- Конечно же я.

- Не архиепископ Плегмунд?

Эдвард застыл.

- У меня есть советники, лорд Утред. - заявил он, - лишь глупый король не слушает своих советников.

- Лишь глупый король, - отозвался я, - не знает, каким советникам стоит доверять. А архиепископ советует тебе не доверять мне. Он считает, что я симпатизирую датчанам.

Эдвард поколебался, я потом кивнул.

- Он беспокоится об этом, это правда.

- До этого момента, мой король, я единственный из твоих людей, кто убил хоть одного из этих ублюдков. Для человека, которому нельзя доверять, это странное поведение, не так ли?

Эдвард просто посмотрел на меня, а потом отмахнулся от большого мотылька, пропорхнувшего рядом с его лицом. Он подозвал слуг, чтобы закрыли большие ставни. Где-то в темноте я слышал пение.

Слуга снял мантию с плеч Эдварда, а потом золотую цепь с его шеи. Через арочный проем с открытой дверью я заметил девушку, ожидавшую в темноте. Она не была женой Эдварда.

- Спасибо, что пришел, - сказал он, отпуская меня.

Я поклонился ему и вышел.

А на следующий день прибыл Сигельф.

На улице у подножия большой церкви рядом со старым мерсийским дворцом, где жил Эдвард со своими придворными, началась драка. Тем утром прибыли воины из Кента, вливаясь потоком по римскому мосту и через разрушенную арку, ведущую через лунденскую стену около реки.

Шесть сотен и восемьдесят шесть человек под предводительством своего олдермена Сигельфа и его сына Сигебрита ехали под знаменами Сигельфа с перекрещенными мечами и Сигебрита - с головой быка с окровавленными рогами.

Там была еще дюжина флагов, большинство с крестами или святыми, всадников сопровождали монахи, священники и повозки, нагруженные припасами.

Не все воины Сигельфа были верхом, не меньше сотни шли пешком, и эти люди вошли в город в беспорядке и намного позже всадников.

Эдвард приказал людям из Кента найти казармы в восточной части города, но конечно новоприбывшие захотели исследовать Лунден, и началась драка, когда дюжина воинов Сигельфа потребовали эля в таверне под названием "Красная свинья", популярной среди людей олдермена Этельхельма.

Драка началась из-за шлюхи и скоро вылилась из таверны и распространилась вниз по холму. Мерсийцы, западные саксы и люди из Кента устроили шумную ссору на улице, и через минуту были вытащены из ножен мечи и ножи.

- Что происходит? - Эдвард, прервав заседание совета, в ужасе выглянул в окно дворца. Он слышал крики, лязг клинков и видел мертвых и раненых на вымощенном камнем склоне.

- Это датчане? - спросил он потрясенно.

Я не обратил на него внимания.

- Стеапа! - крикнул я, а потом сбежал вниз по лестнице и закричал управляющему, чтобы тот принес мне Вздох Змея. Стеапа собирал своих людей.

- Ты! - я схватил одного из королевских стражников. - Найди веревку. Длинную.

- Веревку, господин?

- Каменщики ремонтируют крышу дворца. У них есть веревка! Принеси ее! И найди кого-нибудь, кто умеет трубить в рог!

Дюжина из нас поспешила на улицу, но там была по меньшей мере сотня дерущихся мужчин, и еще в два раза больше зевак, которые ободряли их криками. Я плашмя стукнул какого-то человека по голове Вздохом Змея, сбил другого с ног, заорал, приказывая остановиться, но они ничего не замечали. Один человек даже побежал ко мне с криками и поднятым мечом, а потом, по всей видимости, понял свою ошибку и развернулся.

Человек, которого я послал за веревкой, принес ее с прикрепленным на конце тяжелым деревянным ведром, и я использовал эту кадку как противовес, чтобы перекинуть веревку через выступающую вывеску "Красной свиньи".

- Найди мне человека, любого человека, участвующего в драке, - велел я Стеапе.

Он тяжело зашагал прочь, пока я делал петлю. Раненый с вываливающимися кишками полз вниз по склону. Женщина кричала. По сточной канаве струилась разбавленная элем кровь. Один из воинов короля принес рог.

- Труби, - велел я, - и не останавливайся.

Стеапа притащил мне человека, мы не имели представления, из Уэссекса ли тот или из Мерсии, но это не имело значения. Я затянул петлю на его шее, ударил, когда он запросил пощады, и вздернул, он повис в воздухе, суча ногами.

Рог всё настойчиво трубил, невозможно было не обратить на него внимания. Я вручил конец веревки Осви, своему слуге.

- Привяжи ее куда-нибудь, - велел я, потом развернулся и заорал в сторону улицы. - Кто еще хочет умереть?

Вид человека, дергающегося на веревке в предсмертной агонии от удушья, оказал успокаивающее действие на толпу. Улица притихла. Король с дюжиной воинов появился из двери дворца, и люди кланялись или опускались на колени в знак почтения.

- Еще одна драка, - прокричал я, - и вы все умрете! - я поискал кого-нибудь из своих людей. - Свяжи ублюдку лодыжки, - приказал я, указывая на повешенного.

- Ты только что убил одного из моих людей, - послышался голос, я повернулся и увидел худощавого человека с заостренным лицом как у лисицы и длинными, рыжими, заплетенными в косы усами. Он был стар, возможно, около пятидесяти, и его рыжие волосы поседели на висках. - Ты убил его без суда! - обвинил он меня.

Я возвышался над ним, но он смотрел вызывающе.

- Я повешу дюжину твоих людей, если они будут драться на улицах, - сказал я. - А ты кто такой?

- Олдермен Сигельф, - ответил он, - и называй меня господином.

- Я Утред Беббанбургский, - заявил я, и он моргнул от удивления, - и ты можешь звать меня господином.

Сигельф, очевидно, решил со мной не драться.

- Им не следовало устраивать драку, - неохотно признал он и нахмурился. - Полагаю, ты встречал моего сына?

- Встречал.

- Он был глупцом, - голос Сигельфа был столь же резок, как и черты его лица, - юным глупцом. Он усвоил свой урок.

- Урок верности? - спросил я, глядя на противоположную сторону улицы, где Сигебрит кланялся королю.

- Выходит, они оба любили одну и ту же сучку, - сказал Сигельф, - но Эдвард был принцем, а принцы получают, что хотят.

- Как и короли, - сказал я мягко.

Сигельф понял, что я имел в виду, и бросил на меня очень жесткий взгляд.

- Кенту не нужен король, - сказал он, очевидно, пытаясь пресечь слухи о том, что он сам жаждет получить трон.

- В Кенте есть король, - сказал я.

- Так говорят, - заметил он с сарказмом, - но Уэссексу нужно лучше о нас заботиться. Все проклятые норманны, которым дали пинка под зад во Франкии, пришли к нашим берегам, а что делал Уэссекс? Чесал собственную задницу и нюхал пальцы, пока мы страдали.

Он посмотрел, как его сын кланяется во второй раз, и сплюнул, правда, трудно было сказать по какой причине - то ли из-за реверансов сына, то ли из-за Уэссекса.

- Посмотри, что случилось, когда пришли Харальд и Хэстен! - потребовал он.

- Я разбил обоих, - ответил я.

- Но до этого они успели разграбить половину Кента и сжечь пятьдесят деревень или больше. Нам нужно больше защиты, - он взглянул на меня. - Нам нужна помощь!

- По крайней мере, ты здесь, - сказал я примиряюще.

- Мы поможем Уэссексу, - заявил Сигельф, - даже если Уэссекс не поможет нам.