— Прелестно. — Здоровяк достал что-то из кармана, и они пожали руки.

Бабло, подумал Мистер Д.

Парень ухмыльнулся, поправляя кожаную куртку, его кольцо сверкнуло ярко-голубым. Он подошел к группе парней сбоку, потом повернулся, будто показывал им спину.

Раздались крики и улюлюканье, потом парни полазили по карманам, пожали руки, и опять повторили операцию с карманами.

Слишком открыто. Народ оглядывался в их сторону, и было очевидно, что ребята не визитками обмениваются.

Он в этом бизнесе не задержится, подумал Мистер Д.

— Уверен, что ничего не хочешь? — спросил бармен Мистера Д.

Мистер Д взглянул в сторону уборной, в которую Лэш повел блондинку.

— Нет, спасибо. Просто жду друга.

Бармен ухмыльнулся.

— Держу пари, он там надолго. Адская цыпочка.

Наверху в своей спальне, Кормия упаковала вещи… которых в действительности было не много.

Уставившись на стопку мантий, молитвенников и сложенных ею вместе курильниц, Кормия выругалась, осознав, что забыла свою розу в офисе. Но, с другой стороны, она не смогла бы взять ее с собой в Святилище. С этой Стороны позволялось приносить только предметы, представляющие историческую важность.

В глобальных масштабах, естественно.

Она взглянула на свою последнюю — самую последнюю — конструкцию из гороха и зубочисток.

Она лицемерила, осуждая Фьюри за то, что он искал силу в одиночестве. А она что делала? Покидала ставший для нее испытанием мир в поисках изоляции еще большей, чем той, в которой она жила, будучи Избранной.

На глаза набежали слезы…

Раздался тихий стук в ее дверь.

— Минутку! — крикнула она, пытаясь успокоиться. Когда она, наконец, подошла к двери и открыла ее, глаза Кормии широко распахнулись, и она свела отвороты мантии вместе, пряча укус на шее. — Сестра моя.

В коридоре стояла Избранная Лейла, и она была прекрасна как никогда.

— Приветствую.

— И я тебя.

Они обменялись долгими и низкими поклонами, которые были настолько близки к объятиям, насколько это позволялось Избранным.

— Куда ты направляешься? — спросила Кормия, выпрямляясь. — Ты здесь ради питания Брата Рейджа и Брата Вишеса?

Странно, формальность слов сейчас казалась ей чуждой. Она привыкла к более неформальным разговорам. Достаточно освоилась с ними.

— Разумеется, я здесь, чтобы увидеть Брата Рейджа. — Последовала пауза. — А также справиться о тебе. Я могу войти?

— Конечно. Моя комната к твоим услугам.

Лейла вошла, и принесла вслед за собой неловкое молчание.

А, так новости дошли и до Святилища, подумала Кормия. Все Избранные знали, что с нее сняли обязанности Первой Супруги.

— Что это? — спросила Лейла, указывая на решетчатую конструкцию в углу комнаты.

— О, просто хобби.

— Хобби?

— Когда у меня появляется свободное время, Я… — Ну, это ли не признание вины? Ей следовало молиться, если не оставалось других дел. — В любом случае…

Лейла не выказала осуждения ни выражением лица, ни словами. И все же, одного ее присутствия было достаточно, чтобы Кормия чувствовала себя скверно.

— Так, сестра моя, — сказала Кормия с неожиданным нетерпением. — Полагаю, стало известно, что другая должна быть избрана в качестве Первой Супруги?

Лейла подошла к зубочисткам и гороху, и пробежала изящным пальчиком по одной секции.

— Ты помнишь, как ты обнаружила меня, спрятавшуюся у Озера Отражений? После превращения Джона Мэтью?

Кормия кивнула, вспоминая, как Избранная тихо плакала.

— Ты была очень расстроена.

— А ты была так добра ко мне. Я прогнала тебя, но все же была благодарна, и я… я пришла сюда, чтобы отплатить за твое добро. Бремя, которое мы несем, как Избранные, тяжело и не всегда понимается теми, кто не входит в наши ряды. Я хочу, чтобы ты знала, учитывая испытываемые тобой сейчас чувства, духовно я твоя сестра.

Кормия низко поклонилась.

— Я… тронута.

И не только. Прежде всего, поражена, что они вообще об этом говорили. Откровенность была непривычна.

Лейла снова посмотрела на конструкцию.

— Ты не желаешь возвращаться в Целое, не так ли?

Взвесив все варианты, Кормия решила доверить Избранной ту правду, в которой едва ли могла признаться себе.

— Ты хорошо меня понимаешь.

— Среди нас есть и другие, которые ищут иной путь. Которые хотели бы провести свою жизнь на этой Стороне. В этом нет ничего постыдного.

— Я в этом не уверена, — сухо сказала Кормия. — Стыд похож на наши мантии. Всегда с нами, всегда покрывает нас.

— Но, разрывая мантию, ты освобождаешься от тягот, выбор принадлежит тебе.

— Ты передаешь мне послание?

— Нет. Воистину, если ты вернешься в общину, твои сестры примут тебя с открытыми сердцами. Директрикс ясно дала понять, что нет ничего непристойного в замене Первой Супруги. Праймэйл очень ценит тебя. Так сказала она.

Кормия начала ходить по комнате.

— Это официальное заявление. Но, честно говоря… тебе ли не знать, что другие думают обо мне. В моем случае возможны два объяснения. Либо я недостаточно хороша для Праймэйла, либо я отвергла его. Оба варианта недопустимы и одинаково вопиющи.

Последовавшая тишина подсказала, что она пришла к верному заключению.

Кормия остановилась у окна и посмотрела на бассейн. Она не знала, хватит ли у нее духу покинуть сестер. Кроме того, куда ей пойти?

Подумав о Святилище, она призналась себе, что провела там радостные дни. В те времена у нее была цель в жизни, ее питало осознание того, что она являлась частью великого Целого. Если она станет изолированной летописецей, как намеревалась, то обретет возможность избежать контактов с остальными сразу же на время всех циклов.

Уединение казалось ей очень важным.

— Это правда, что ты ничего не чувствуешь к Праймэйлу? — спросила Лейла.

Нет.

— Да. — Кормия покачала головой. — В смысле, я волнуюсь за него, как и должна. В той же степени, что и ты. Я буду рада за ту, кто станет следующей Первой Супругой.

Очевидно, у Лейлы не было измерителя вранья, как у Бэллы, потому что ложь пронеслась по воздуху, а Избранная не усомнилась ни в едином слове… просто поклонилась в знак признания.

— Тогда, могу я спросить кое-что? — спросила Лейла, выпрямившись.

— Конечно, сестра.

— Он хорошо с тобой обращался?

— Праймэйл? Да. Он был очень внимателен.

Приблизившись к кровати, Лейла взяла одну из молитвенных книг.

— Я прочла в его биографии, что он — великий воин, который спас своего близнеца от ужасной судьбы.

— Он — великий воин. — Кормия посмотрела вниз на розовый сад. Она представила, как все Избранные прочли его тома в специальной секции библиотеки, посвященной Братству… и пожалела, что не сделала того же, прежде чем он привел ее в особняк Братства.

— Он говорит об этом? — подсказала Лейла.

— О чем?

— О том, как спас своего близнеца, Зейдиста, из незаконного рабства крови? Тогда Праймэйл лишился ноги.

Кормия резко повернула голову.

— На самом деле? Так все произошло?

— Он никогда не говорил с тобой об этом?

— Нет, не говорил. Он — очень скрытная личность. По крайней мере, со мной.

Новость стала шоком, и Кормия подумала о том, что сказала ему, что он любит фантазию о Бэлле. Было ли это применимо к ней и Праймэйлу? Она знала так мало о его прошлом, о том, что сделало из него того мужчину, каким он был сейчас.

Да, но она знала его душу, ведь так?

За нее любила его.

Раздался стук в дверь, и когда она ответила, показалась голова Фритца.

— Прошу простить, но господин готов принять вас, — сказал он Лейле.

Руки Лейлы поправили волосы, а потом пригладили мантию. Когда Фритц выпорхнул из комнаты, Кормия подумала, что Избранные так же тщательно готовятся к…

О… нет…

— Ты собираешься… увидеться с ним? С Праймэйлом?

Лейла поклонилась.

— Да, я здесь для встречи с ним.

— Не с Рейджем.