Я опустила голову. К длинному списку тех, кто отвернулся от Дэниела, прибавились новые имена. Я и сама попала в число отступников в тот самый вечер, когда не сумела взглянуть ему в глаза.

— Так или иначе, пока Дэниел находился в колонии, Гэбриел успел поведать ему, что существует способ избавиться от власти волка и спасти свою душу. Он не стал вдаваться в подробности, сказал только, что описание ритуала придется поискать, и посоветовал заручиться помощью Божьего слуги. Он велел Дэниелу возвращаться домой — туда, где его любят.

— Потому он к тебе и обратился, ведь ты — Божий человек.

— Верно. В поисках чудесного средства я изучил все, что было написано по этому вопросу. — Папа указал на книжные залежи. — Я пришел к мысли, что разгадка этой тайны должна быть как-то связана с религией, раз найти ее под силу только служителю Господа, и вспомнил, как много лет назад познакомился с православным священником. Рассказывая мне о реликвиях, которые хранились в его соборе, он упомянул сборник писем одного монаха, совершившего путешествие по Месопотамии в эпоху Крестовых походов. В ту пору меня мало занимала эта тема, но мой собеседник тогда в шутку сказал, будто рукопись — доказательство божественного происхождения оборотней.

Выдвинув ящик стола, папа достал деревянный футляр с крышкой, инкрустированной золотыми солнцами и лунами.

— В прошлый четверг я потратил полдня на поездку в православный храм. Мне пришлось долго уговаривать священника, но в конце концов он согласился одолжить манускрипт нашему приходу. Я знал, что должен найти ответ.

— У тебя получилось? — Мое сердце пустилось вскачь. — Ты вылечишь Дэниела?

— Нет. — Папа не сводил пристального взгляда с коробки. — Я больше не в силах ему помочь.

— Что значит «нет»? Ты не нашел лекарство или не можешь его исцелить?

Папа снял очки и аккуратно положил их на стол, потом откинулся на спинку стула.

— Скажи мне кое-что, Грейс. Ты любишь Дэниела?

В смятении я принялась разглядывать ногти.

— Разве я могу любить его после того, как он обидел Джуда?

— Ты любишь его? — настойчиво повторил отец. — Да или нет?

К моим глазам подступили слезы. А я-то думала, что выплакала их все, до последней капли.

— Да, — тихо прошептала я.

Папа вздохнул.

— В таком случае от меня больше ничто не зависит. — Он поставил коробку передо мной, внутри что-то громыхнуло. — Тебе предстоит самой найти ответ. Я поддержу твое решение, но выбор за тобой.

Вечер.

Сидя на кровати по-турецки, я вертела в руках коробку. Мне не верилось, что недостающие кусочки головоломки действительно лежат в этом узком ларчике. Быть может, лекарства не существует, и меня ждет сплошное разочарование. Тогда ясно, почему отец выглядит таким усталым и расстроенным. Наверное, он считает, что я должна сама убедиться в этом и смириться с судьбой.

Однако, по словам отца, мне предстоит сделать выбор, а для выбора необходимо знание. Так что же я медлю?

Если честно, я просто трусила. Может, неведение и не сулит блаженства, но мне оно казалось в стократ лучше боли, которую принесли недавние открытия.

Застыв, я сверлила коробку взглядом, пока у меня не затекли ноги. Наконец я потянулась дрожащими пальцами к тусклому золотому замочку, откинула петлю и подняла крышку. Внутри лежала книга, с виду невероятно древняя и ветхая. Темно-синюю обложку тоже украшали золотые изображения луны и солнца. Я осторожно взяла книгу в руки, опасаясь, что она вот-вот развалится на куски, и заметила, что из нее торчат листки бумаги. Быть может, папа отметил важные отрывки, чтобы облегчить мне задачу? Бережно переворачивая хрупкие страницы, я добралась до первой закладки. Текст походил на письмо, написанное от руки блеклыми коричневыми чернилами. Папа упоминал, что это перевод, а не оригинал. Разбирая выцветшие строки, я пожалела, что не ходила к миссис Миллер на занятия по каллиграфии.

Дражайшая Катарина,

радостная весть о твоем браке с Саймоном Сент-Муном достигла меня как нельзя вовремя. Наш лагерь погрузился в отчаяние, пехотинцы и сквайры дрожат от страха, заслышав вой волков, что окружают нас по ночам. Они думают, что Бог позволит им пожрать нас за наши грехи.

Мой оруженосец Алексий утверждает, что это непростые волки, а Псы Смерти, о которых говорится в местных легендах. По его словам, некогда они преданно служили Господу, но потом дьявол сбил их с пути истинного, и ныне они обречены скитаться по Земле в образе диких тварей.

Милая сестренка, сквайр Алексий наверняка пришелся бы тебе по душе. Я не жалею, что взял его в оруженосцы после тех пожаров. Других местных юношей ждала более плачевная участь. Я молюсь о скорейшем, окончании этого похода и возвращении в Святую землю. Не для того я покинул родную деревню, чтобы убивать других христиан. Возможно, дьявол пытается и нас завлечь в свои сети.

Отец Мигель уверяет, что наше дело правое и Господь укрепит нас в борьбе с греческими предателями.

В дверь моей спальни тихонько постучали. Накрыв футляр и книгу одеялом, я крикнула: «Входи!» — ожидая увидеть Черити с ужином.

— Привет. — В дверях стоял Джуд. Подойдя к кровати, он вручил мне темно-зеленую папку. — Это тебе.

— Что там? — Я незаметно затолкнула книгу поглубже под одеяло.

— Все твои домашние задания. — Джуд сдержанно улыбнулся. — Оценки важны для поступления в колледж. Я не хочу, чтобы ты отстала, поэтому попросил Эйприл сделать копию конспекта по английскому языку. Но миссис Хауэлл говорит, что ты пока не вернула ей контрольную с подписью родителей.

Вот черт, об этом я начисто забыла.

— Я сказал ей, что тебе в последнее время нездоровится, и уговорил допустить тебя к пересдаче. Можешь переписать тест после уроков, когда поправишься.

— Ну и ну! Спасибо. Это очень… — «…похоже на Джуда». Чему я удивляюсь? Брат всегда вел себя именно так, потому он и был особенным. Но я-то думала, что теперь Джуд и знать меня не захочет. — Это очень мило с твоей стороны.

Джуд кивнул.

— Я подожду тебя после школы, когда будешь писать контрольную, чтобы тебе не пришлось идти домой одной. — Он двинулся к двери, потом обернулся и взглянул на меня. — Пора вылезать из постели, Грейси.

Он знает! Мне известно, что с ним произошло, и он об этом знает.

— Прости, что не слушала тебя, — тихо сказала я.

Джуд снова кивнул и закрыл за собой дверь.

Убедившись, что он спустился на первый этаж, я достала книгу с коробкой из-под одеяла и заперла секреты Катарины и ее брата в ящике стола. Хватит с меня загадок и тайн. Надо просто обо всем забыть и жить дальше, как Джуд.

ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ

ВЫБОР

В четверг утром.

На следующее утро мы с Джудом вместе отправились в школу. Проезжая по мерзлым улицам, я думала, что наше примирение ничего не изменило: мы по-прежнему молчали обо всем, что произошло.

Может, оно и к лучшему.

Джуд проводил меня к шкафчикам и отправился на поиски Эйприл, чтобы повидаться с ней до начала уроков. Оставшись в одиночестве, я попыталась слиться с толпой и весь день притворялась, что у меня все нормально. Получалось неубедительно.

Все вокруг сплетничали — главным образом, о жутких событиях минувших выходных.

Я надеялась, что за время моего трехдневного отсутствия в школе слухи утихнут. Как бы не так! Одни сочувственно шептались о Дженни Вилсон, нашедшей истерзанный трупик своей кошки посреди тупика. Другие обсуждали спасение Крошки Джеймса из лесной чащи. Третьи шушукались о преступлениях, в которых Джуд обвинил Дэниела. Хуже того, меня не покидало ощущение, будто о моей скромной персоне тоже судачат гораздо больше обычного.

Все вокруг подходили к листовкам с фотографией Джессики, расклеенным по школе, смотрели на ее длинные светлые локоны, большие оленьи глаза и сокрушенно качали головой, приговаривая: «Какая жалость!» А ведь им и невдомек, какая опасность ей угрожает на самом деле. Они понятия не имеют о подлинном ужасе. Они не знают, что в нашем художественном классе учится оборотень.