— В пятницу на Ярмарке очень здорово.

Они снова поцеловались, и Тинкер обнаружила, что если знаешь, чего ожидать, опыт оказывается еще более приятным.

Когда Натан отъезжал, она помахала ему, и ей показалось, что это глупо. Дети так машут. Ведь на самом деле ей хотелось вернуть его назад и вести исследование дальше, только более медленно. Когда он скрылся из виду, она прижала ладошку к губам, стараясь опять испытать то тепло и то давление.

«Натан Черновский влюблен в меня!»

Неужели чудеса никогда не кончаются?

Едва она увидела ломящиеся от яств столы, как варги, Ветроволк, Мейнард, контрабандисты и Натан Черновский были мгновенно забыты. Соревновательный дух, царивший в среде ученых, породил чудеса кулинарного искусства. Каждое блюдо сопровождалось листком, в котором на первом месте шло извинение за то, что незнакомая пища может вызвать пищевую аллергию, на втором — имя автора, а на третьем — список ингредиентов. Впрочем, на страницах, прилагавшихся к наиболее изощренным блюдам, имя мастера шло первым, а возле самых простых — последним.

Даже Лейн не смогла устоять перед состязательной природой пира на свежем воздухе. Ее блюдо из свежей клубники, шпината и домашнего винегрета оказалось простым, но элегантным.

Тинкер положила на тарелку немного произведения Лейн, картофельного салата с укропом, немецкой шинкованной капусты, печеных бобов, еще разных салатов — из трех сортов бобовых, с морским налимом, с тортеллини, а на закуску взяла сладкую булочку с бобовой начинкой, шоколадное пирожное с орехами, нечто с сосновыми шишками, сливочный сыр и ананасовый салат с джелло.

Она обнаружила Масленку в роли гриль-мастера, старательно обкуривающего дымом свой гарем. Наверное, ощущение одиночества в чужом мире, в сочетании с шаловливым обликом духа-проказника, делало ее двоюродного брата неспособным к сопротивлению земным женщинам, желающим испытать Эльфдом по полной программе и рассматривающим Масленку как безопасного заместителя эльфа. Братишка Тинкер уклонялся от более агрессивного внимания, особенно со стороны замужних дам; в этом отношении он старался следовать законам нравственности. Но в то же время Масленка любил людей, умные разговоры, легкий флирт и поэтому, проявляя чудеса изворотливости, пробирался на любую вечеринку в обсерватории. Сейчас у самого края дымовой завесы, производимой грилем, торчали две девицы, радостно хихикавшие над остроумными замечаниями Масленки.

— Привет! — Тинкер храбро прошла сквозь дым, чтобы поглазеть на жарящееся мясо.

— Привет! — Масленка шумно обнял ее. Что случилось с ними со всеми, с чего это они все сегодня лезут обниматься? «Гарем» смотрел на Тинкер в легком смятении. Масленка предпочел их не знакомить, возможно, намекая женщинам, что хотел бы от них избавиться. Гриль был заполнен до отказа, и Масленка переложил чуть не падающие за край куски на тарелку Тинкер.

— Не мало ли набрала?

— Я ничего не ела со вчерашнего обеда, — пояснила она и показала на самый большой гамбургер, что лежал на гриле. — Можно мне вон тот, только недожаренный?

— Что за вопрос! — Масленка похлопал его лопаткой. Потек красный сок. — Будет готов через пару минут. Я тогда вернулся, чтобы забрать тебя, но мне сказали, что ты уже уехала с Мейнардом. Я пытался дозвониться до тебя. Ну как, все в порядке?

— Я забыла головной телефон в трейлере. — Левой рукой она старалась ровно держать тарелку и ела пальцами правой. — Слушай, где тут вилки? Масленка, ты пробовал салат Лейн? Блин, это круто!

— Пожалуйста, маленькая дикарка! — Масленка вручил ей общежитскую вилку, не ведая, что повторяет обращение Ветроволка. — Попробуй еще фигню с кукурузой, если только ее уже не слопали.

— У меня, наверно, места в животе не осталось. — Тем не менее она повернулась, ища глазами стол с «фигней с кукурузой». — Ты сам-то как? Я не могла до тебя дозвониться.

Масленка заметно смутился:

— Да… угробил свой головной телефон во время Выключения. Я снял его перед дождем и положил на сиденье рядом с собой.

— Мы что, на него сели?

— Нет! — рассмеялся он. — Это было бы слишком просто. Он выпал из кабины где-то на свалке, и кто-то на него наступил. Потом я нашел его. Он был втоптан в грязь, и при этом разбит вдребезги.

— Черт побери! Масленка, ты ведь знаешь, как трудно найти такие штучки в Питтсбурге?

— Знаю. Знаю. Я сразу подумал, что ты страшно рассердишься, и немедленно раздобыл другие наушники. Теперь тебе надо настроить их на мою систему.

— Что? Где это ты их раздобыл?

Он взглянул на девиц, краем уха прислушивающихся к их беседе, и перешел на эльфийский.

— Наверное, они краденые. В Стрип-дистрикте их продавали прямо с фургона. Коробка была помята, как будто после падения. Не знаю даже, будет ли он работать? Впрочем, и стоил он всего десять долларов.

Тинкер подумала: интересно, может, эти головные телефоны — часть того таинственного оборудования, которое ей показал Мейнард? И обязана ли она сообщать об этом ЗМА или нет?

Одна из девиц «гарема» воспользовалась молчанием Тинкер и сказала, что ее бургер надо бы перевернуть. Вернув себе, таким образом, внимание Масленки, она вновь стала с ним пересмеиваться. Масленка перевернул гамбургер на почерневший гриль, и вытекший жир вспыхнул ярким пламенем. Тинкер между тем ела и думала.

Мост Ветеранов пересекал верхнюю часть Стрип-дистрикта. Упав с моста, коробка попала бы на крышу или на улицу. В зависимости от упаковки коробка и ее содержимое вполне могли остаться в целости и сохранности. Масленка видел в лицо всех типов, одетых как пограничники ЗМА, так что узнал бы любого из них. Значит, человек, продавший Масленке телефон, скорее всего, просто нашел коробку с телефонами. Если сказать об этом Мейнарду, то он, скорее всего, просто схватит невезучего продавца, будет его допрашивать и, может, даже посадит в тюрьму.

Значение имела другая часть информации: контрабандисты привезли на Эльфдом целую коробку головных телефонов! Сами по себе эти телефоны бесполезны, но если у вас есть беспроводная связь и сервер, можно связать в многоканальную сеть сколько угодно пользователей домашних и офисных тройных баз. Так же как, например, полиция связывает общей переговорной сетью всех офицеров.

Услышав вдруг свое имя, Тинкер оглянулась.

Оказалось, что одна из гаремных девиц куда-то удалилась и Масленка наконец решил представить сестру оставшейся.

— Я говорил о тебе как о сумасшедшем ученом.

— Я не сумасшедший ученый.

— Нет, ты именно такая. Ты любишь конструировать огромные машины, производящие много шума, носящиеся на огромной скорости или сметающие все на своем пути.

— Ты так говоришь только потому, что видишь: у меня заняты руки, и я не могу тебя как следует стукнуть.

Она прикинула, не швырнуть ли в братца чем-нибудь с тарелки, но ей стало жаль хорошей еды.

Масленка самодовольно ухмыльнулся — вероятно, понял, что Тинкер решила не бросаться едой.

Девице, конечно, бросились в глаза фамильное сходство и общая орехово-коричневая масть Тинкер и Масленки, и она прикрыла рот ладонью, чтобы удержать смех.

— Ой, простите, я думала, речь идет…

— О ком-то более старом?

— Нет, о мужчине. — Она поморщилась. — Мне следовало бы догадаться самой. — Она улыбнулась открытой улыбкой. У нее на пальце не было ни обручального кольца, ни малейшего намека на тонкую незагорелую полоску на пальце. Значит, действительно незамужняя. — Меня зовут Райан Макдоналд. Рада с вами познакомиться.

— И я рада. — Тинкер сделала легкий поклон над своей тарелкой. — Извините, что помешала, но уже несколько дней жизнь у нас такая сумасшедшая!

— Кстати, — сказал Масленка, — мы ведь оставили свалку незапертой. Я прикрыл дверь мастерской двумя металлическими досками и закрыл ворота. Но дело в том, что мы увезли с собой систему безопасности. И в День Выключения кто-то к нам вломился.