Но поэзия Жуковского имеет для нас не только историческое значение. Жуковский принадлежит к тем поэтам прошлого, интерес к которым у нашего читателя не ослабевает. В его творчестве современный читатель находит поэтическое вдохновение, изящество и простоту, своеобразное мелодическое очарование и, главное, человечность, серьезность и глубину подхода к жизни.
И. М. Семенко.
Стихотворения 1797–1851
Майское утро *
Бело-румяна
Всходит заря
И разгоняет
Блеском своим
Мрачную тьму
Черныя нощи.
Феб златозарный,
Лик свой явивши,
Все оживил.
Вся уж природа
Светом оделась
И процвела.
Сон встрепенулся
И отлетает
В царство свое.
Грезы, мечтанья,
Рой как пчелиный,
Мчатся за ним.
Смертны, вспряните!
С благоговеньем,
С чистой душой,
Пад пред всевышним,
Пламень сердечный
Мы излием.
Радужны крылья
Распростирая,
Бабочка пестра
Вьется, кружится
И лобызает
Нежно цветки.
Трудолюбива
Пчелка златая
Мчится, жужжит.
Все, что бесплодно,
То оставляет —
К розе спешит.
Горлица нежна
Лес наполняет
Стоном своим.
Ах! знать, любезна,
Сердцу драгова,
С ней уже нет!
Верна подружка!
Для чего тщетно
В грусти, тоске
Время проводишь?
Рвешь и терзаешь
Сердце свое?
Можно ль о благе
Плакать другого?..
Он ведь заснул
И не страшится
Лука и злобы
Хитра стрелка.
Жизнь, друг мой, бездна
Слез и страданий…
Счастлив стократ
Тот, кто, достигнув
Мирного брега,
Вечным спит сном.
1798
Добродетель («Под звездным кровом тихой нощи…») *
Под звездным кровом тихой нощи,
При свете бледныя луны,
В тени ветвистых кипарисов,
Брожу меж множества гробов.
Повсюду зрю сооруженны
Богаты памятники там,
Порфиром, златом обложенны;
Там мраморны столпы стоят.
Обитель смерти там — покоя;
Усопших прахи там лежат;
Ничто их сна не прерывает;
Ничто не грезится во сне…
Но все ль так мирно почивают,
И все ли так покойно спят?..
Не монументы отличают
И не блестяща пышность нас!
Порфир надгробный не являет
Душевных истинных красот;
Гробницы, урны, пирамиды —
Не знаки ль суетности то?
Они блаженства не доставят
Ни здесь, ни в новом бытии,
И царь сравняется с убогим,
Герой там станет, где пастух.
С косою острой, кровожадной,
С часами быстрыми в руках,
С седой всклокоченной брадою,
Кидая всюду страшный взор,
Сатурн несытый и свирепый
Парит через вселенну всю;
Парит — и груды оставляет
Развалин следом за собой.
Валятся дубы вековые,
Трясутся гор пред ним сердца,
Трещат забрала и твердыни,
И медны рушатся врата.
Падут и троны и начальства,
Истлеет посох, как и скиптр;
Венцы лавровые поблекнут,
Трофеи гордые сгниют.
Стоял где памятник герою,
Увы! что видим мы теперь? —
Одни развалины ужасны,
Шипят меж коими змеи,
Остались вместо обелиска,
Что гордо высился за век,
За век пред сим — и нет его…
И слава тщетная молчит.
И что ж покажет, что мы жили,
Когда все время рушит так? —
Не камень гибнущий величья
В потомстве поздном нам придаст;
И не порфирны обелиски
Прославят нас, превознесут.
Увы! несчастен, кто оставил
Лишь их — и боле ничего!
Исчезнут тщетны украшенья,
Когда застонет вся земля,
Как заревут ужасны громы,
Падет, разрушится сей мир.
И тени их тогда не будет,
И самый прах не пропадет.
Все, все развеется, погибнет.
Как пыль, как дым, как тень, как сон!
Тогда останутся нетленны
Одни лишь добрые дела.
Ничто не может их разрушить,
Ничто не может их затмить.
Пред богом нас они прославят,
В одежду правды облекут;
Тогда мы с радостью яви́мся
Пред трон всемощного творца.
О сколь священна, Добродетель,
Должна ты быть для смертных всех!
Рабы, как и владыки мира,
Должны тебя боготворить…
На что мне памятники горды?
И скиптр и посох — все равно:
Равно под мрамором в могиле,
Равно под дерном прах лежит.
