Пускай меня бранят за стансы… — Стихотворение «Стансы» критиковалось рядом литераторов. Так, в статье А. К. Воронского «На разные темы» (альманах «Наши дни», М., 1925, № 5), в частности, говорилось: «В «Заре Востока» № 713 от 26 октября 1924 г. помещены «Стансы» Сергея Есенина, навеянные пребыванием поэта в Баку. Стихи — пространные и гражданственные ‹…›. Очень хорошо, что Сергей Есенин, хотя и с большим опозданием, решил стать певцом и гражданином «великих штатов СССР» и «тихо» сесть за Маркса ‹…›. Беда, однако, в том, что стихи во имя Маркса просто плохи. «Стишок писнуть», «Эра новая не фунт изюму нам» в устах такого первоклассного поэта, каким является Есенин, звучат совершенно неприлично ‹…› «Стансы» режут слух как гвоздем по стеклу. Они небрежны, написаны с какой-то нарочитой, подчеркнутой неряшливостью, словно поэт сознательно хотел показать: и так сойдет. Но хуже всего даже не эти «фунты изюма», не «писнуть», даже не скудная, сырая рифмовка стиха, — хуже всего, что «Стансам» не веришь, они не убеждают. В них не вложено никакого серьезного, искреннего чувства, и клятвы поэта звучат сиро и фальшиво» (с. 304–306). См. также коммент. к «Стансам» в т. 2 наст. изд.
Балаханы — В то время пригород Баку, где 1 мая 1925 г. состоялась закладка нового рабочего поселка имени Степана Разина.
Не очень лефте! — От «ЛЕФ» («Левый фронт») — названия журнала, издававшегося в Москве в 1923–1925 гг. литературной группой «ЛЕФ» (под редакцией В. В. Маяковского). В этом журнале, провозглашавшем борьбу за обновление литературного творчества, подчас публиковались статьи, оправдывающие увлечение некоторых авторов заумью и формалистическими изысками.
«Неуютная жидкая лунность…» (с. 220). — Бак. раб., 1925, 25 мая, № 115.
Черновой автограф (собрание М. С. Лесмана, хранится у Н. Г. Князевой, Санкт-Петербург; факсимиле — в сб. «Есенин и русская поэзия», Л., 1967, с. 359 и в аннотированном каталоге «Книги и рукописи в собрании М. С. Лесмана», М., 1989, с. 297). Под стихотворением помета рукой неустановленного лица: «24 мая 1925 г.». Незачеркнутые строки автографа совпадают с текстом, опубликованным в газете «Бакинский рабочий». Судя по этому совпадению, первая публикация состоялась по указанному автографу или копии с него.
21 октября 1925 года Есенин послал это стихотворение вместе с двумя другими в редакцию журнала «Новый мир» (см. письмо члену редколлегии журнала, писателю И. М. Касаткину в т. 6 наст. изд.). Стихотворение было опубликовано в «Новом мире» посмертно в 1926 году (кн. 4, апр., с. ‹19›). Местонахождение этой рукописи неизвестно.
Ни один из вышеназванных источников текста в поле зрения С. А. Толстой-Есениной не попал. В «Комментарии» она писала: «… Сохранилась машинописная копия стихотворения, которая была у Есенина во время подготовки «Собрания», не датирована. Точная дата написания нам неизвестна» (ГЛМ).
Печатается по первой публикации.
Датируется с учетом пометы под автографом.
Инн. Оксенов в рецензии «Четвертый том Есенина» называет «ряд стихов, в которых отразился переход поэта на «советские» темы, темы революции: «Капитан земли» ‹…›, «1-е Мая» и, в особенности, имеющее большое значение для общественной биографии поэта, «Неуютная жидкая лунность». Здесь впервые у Есенина ясно выражено признание мощи «каменного и стального», преимущества городской культуры перед деревенской патриархальностью». Приведя три строфы из стихотворения, в том числе такую:
критик продолжал: «Смысл этих строф особенно ярко выделяется при сопоставлении с аналогичными по теме стихами «Москвы кабацкой», в которых деревне «сдавили шею каменные руки шоссе» и поле «стынет в тоске волоокой, телеграфными столбами давясь» («Волчья гибель»). Так на закате поэт дошел до сознания правды и необходимости «завоевания» деревни «городской» техникой и культурой…» («Красная газета». Веч. вып., Л., 1927, 13 мая, № 126).
«Я помню, любимая, помню…» (с. 222). — Бак. раб., 1925, 4 авг., № 174; Кр. нива, 1925, 6 сент., № 37, с. 872.
Фотокопия недатированного белового автографа (фототека ГЛМ). Местонахождение этого автографа в настоящее время неизвестно.
По словам С. А. Толстой-Есениной, существовал черновой автограф, который имел «посвящение — А. М. ‹Августе Миклашевской›. В дальнейшем посвящение было снято автором» (Комментарий — ГЛМ). Местонахождение черновика в настоящее время также неизвестно.
Печатается по тексту журнала «Красная нива» без заглавия «Я помню…» (по словам П. И. Чагина, заглавие дано редакцией журнала).
Датируется по свидетельству С. А. Толстой-Есениной: стихотворение «было написано в июле 1925 г. в Москве. В «Собрание» Есенин его не включил» (Комментарий — ГЛМ).
Миклашевская Августа Леонидовна (1891–1977), актриса Камерного театра. Ей посвящен цикл «Любовь хулигана» — из семи стихотворений (см. коммент. к стихотворению «Заметался пожар голубой…» в т. 1 наст. изд.).
«Я иду долиной. На затылке кепи…» (с. 224). — Бак. раб., 1925, 4 авг., № 174; Кр. нива, 1925, 9 авг., № 33, с. 764.
Печатается по тексту второй публикации.
Датируется по черновому автографу (ГМЗЕ, ОНФ, № 4356, л. 1). В музей автограф поступил из собрания П. И. Чагина.
А. А. Есенина вспоминала: «В первой половине июля ‹1925 г.› Сергей уезжает в деревню, или, как мы говорили, «домой». Дома он прожил около недели. В это время шел сенокос, стояла тихая, сухая погода, и Сергей почти ежедневно уходил из дома то на сенокос к отцу и помогал ему косить, то на два дня уезжал с рыбацкой артелью ‹…›. Вернувшись из деревни, под впечатлением этой поездки он написал стихи: «Я иду долиной. На затылке кепи…», «Спит ковыль, равнина дорогая…» (Восп., 1, 118).
С. А. Толстая-Есенина уточнила: Есенин уехал в Константиново «в ночь с 9 на 10-е июля ‹…›, а 16 июля вернулся в Москву». Одновременно она заметила, что стихотворение «Я иду долиной. На затылке кепи…» «не было включено Есениным в «Собрание» ‹…› (Комментарий — ГЛМ).
В лайковой перчатке… — Лайка — сорт мягкой кожи.
«Тихий ветер. Вечер сине-хмурый…» (с. 226). — «Красная газета». Веч. вып., Л., 1926, 27 марта, № 73. Под текстом помета: «Баку, июль, 1925 г.».
Печатается по недатированному автографу, подписанному инициалами: «С. Е.» (РГАЛИ, ф. П. И. Чагина). В автографе (химическим карандашом) в ст. 3 слово «Персии» зачеркнуто и над ним рукой неустановленного лица зелеными чернилами написано слово «Индии».
Датируется по помете в «Красной газете» (ее редактором был П. И. Чагин).
Высказывалось предположение, что это стихотворение должно было войти в цикл «Персидские мотивы» (см. Орлов В. Затерявшееся стихотворение Сергея Есенина. — Сб. «День поэзии», Л., 1964, с. 84–85).
«Море голосов воробьиных…» (с. 228). — Бак. раб., 1925, 10 авг., № 179.
Известны три недатированных автографа: черновой — ГЛМ, беловые — РГАЛИ и собрание К. Гинзбурга, Нью-Йорк, США.
Автограф ГЛМ исполнен на плотном листе белой бумаги; на обороте помещены шуточный рисунок (священник с кадилом перед шкафом, где изображена женщина, стоящая на полке) и рифмованные строки, произносимые священником: «Во имя отца и сына, сидит в шкафу Ина…» ‹и т. д.› Возможно, рисунок и строки принадлежат Есенину.
Существовал еще один автограф, «который был самим Есениным отдан для печати в «Бакинский рабочий» (Комментарий — ГЛМ). Местонахождение этой рукописи неизвестно.
В Собр. ст. (Стихи и проза. Т. 4) стихотворение напечатано среди произведений 1925 года с пометой: «Август». В кн. Сергей Есенин. Избранное (Сост. С. А. Толстая-Есенина, ред. П. И. Чагин. М., 1946) под стихотворением указано: «Август 1925 г., Мардакьяны».
Печатается и датируется по первой публикации.
