– Как древние кирлианские знаки, – сказала она Маккою, – которые, как считается, свидетельствовали о результатах лечения посредством мысленного воздействия.

– Кто вы такая? – спросил Маккой Солу.

– Заранка, – ответила Сола, – женщина моего народа. К великому сожалению, не удостоенная замужества, а потому и не обладающая заложенными во мне способностями. Но все равно, это должно помочь.

– Исцеление посредством телепатического воздействия?

Сола отрицательно покачала головой:

– Не совсем так. Это заранская технология передачи жизненной энергии путем целенаправленной мысленной концентрации.

Она встала у изголовья. Теперь обе ладони лежали на висках Кирка, и Маккою показалось, что из них потекла жизненная энергия. Он не видел в этом никакого вреда – Кирку в его состоянии ничто не могло принести большого вреда: все приборы указывали на то, что он умирал. И вдруг показания заспорили между собой: на одних приборах просматривалась ровная, унылая линия, на других появились зигзаги и трапеции. Но вот и на дисплее компьютера прямая линия начала превращаться в кривую, поднимаясь все выше и выше над чертой безнадежности.

Кристина Чепел оторвала прикованный к экрану компьютера взгляд и сообщила Маккою:

– Жизненные показатели улучшаются, доктор. Маккой, ничего не ответив ей, посмотрел на Спока, а тот, кажется, совершенно забыл о контроле над собой.

– Он все еще в критическом состоянии, Спок, но она дает ему шанс, попытался успокоить вулканца доктор.

– Еще в критическом состоянии? – выделил слово «еще» Спок. – Но ведь приборы говорят о существенном улучшении.

Маккой пожал плечами:

– Я хочу сказать, что они говорят лишь о временном улучшении, на которое нельзя положиться. Организм его борется, но накопленная усталость и довольно сильный, неизвестный нам яд… Во всяком случае, он борется и будет бороться. Ты это знаешь не хуже меня.

– С чем он борется, доктор? – спросил Спок тоном, в котором сквозила горечь. – И сколько можно ему бороться?

Сола чуть заметно пошатнулась и, кинув на нее тревожный взгляд, Маккой увидел, что силы ее на исходе. Он подошел к ней и посоветовал:

– Вам лучше сейчас же прекратить это. – Но она лишь отрицательно качнула головой, не отрываясь от своего дела, и вдруг лицо ее побледнело, глаза утомленно закрылись.

В то же мгновение Спок встал за ее спиной, одну руку положил ей на плечо, другую запустил в копну рыжих волос, ища контактные точки.

– Пусть продолжает, – сказал он Маккою, и доктор видел, что вулканец совершал над собой какое-то насилие.

– «Господи, помоги этим язычникам спасти христианскую душу!» решился доктор на последнее средство в своей профессии, не решаясь возражать Споку, хотя знал, что открывая каналы для выхода энергии, вулканец становился открытым чужой энергии и чужим мыслям.

Да и как можно было возражать, если доктор видел, как в Кирка снова хлынул поток жизненных сил, забираемых Солой у Спока.

Так продолжалось очень долго, и даже неистощимый Спок побледнел, что говорило о крайней истощенности всех его внутренних ресурсов. Но останавливать эту странную для земной медицины процедуру было рано – Спок не остановится, пока не убедится, что сделано все для спасения Кирка.

И это было сделано. Параметры всех приборов установились на удовлетворительном уровне, а лицо Кирка слегка порозовело.

Тогда по знаку Маккоя Чепел впрыснула ему еще одну дозу противоядия и туго перевязала рану, а сам доктор подошел к Соле, пытаясь отвести ее руку от виска Кирка. И тут же почувствовал острое покалывание в своей ладони.

– Достаточно! Остановитесь! – громко сказал он.

Сола медленно открыла глаза, непонимающе уставилась на доктора.

– Вы сделали свое дело, – заверил ее Маккой. – А теперь остановитесь, иначе у меня появится еще два пациента.

Она попыталась взглянуть на Спока, но едва повернула голову, как тут же потеряла равновесие, пошатнулась, машинально ухватившись за Спока. Он поддержал ее за талию, потом осторожно взял ее руки в свои, медленно развел их в стороны, освобождаясь от ее объятий.

Обретя равновесие и окончательно придя в себя, Сола повернулась лицом к Споку и поблагодарила его:

– Спасибо вам, мистер Спок.

Вулканец чуть качнул головой:

– Всегда к вашим услугам, – взгляд его оставался холодным.

– Спок! – возмущенно воскликнул Маккой. – Она спасла ему жизнь!

– Она же и довела его до этого, – возразил Спок. – Да и я хорош был.

Мы оба едва не погубили его.

– Да при чем тут вы оба? – с раздражением спросил Маккой. – Вы что ли были оборотнями волками на той поляне? Уж я не говорю о том, сколько всего пришлось испытать Джиму за последнее время. И кстати, что вы там натворили,. на той чертовой поляне?

– Мы поддались эмоциям, доктор. Я поддался эмоциям, – поправил себя Спок.

От этих слов Маккой почувствовал внезапную тревогу. Он вспомнил слова Спока, сказанные давным-давно: «Вам, чтобы жить, надо проявлять свои эмоции, а мне сдерживать». За многие годы жизни Спок, очевидно, не раз проигрывал в борьбе с самим собой, уступая, вопреки своим железным правилам, чувствам, но никогда не сдавался, как бы заново восстанавливая себя. А с появлением на корабле этих «неоплатоников», как Маккой называл всех людей Посла, готовых ради всеобщей гармонии не считаться ни с одним живым, отдельно взятым существом, вулканец слишком расточительно расходовал себя. Сколько же сил нужно Споку сейчас, когда он даже не отрицает того, что произошло на поляне в джунглях? До чего додумается, если на его глазах произошло то же самое и с Кирком?

Гадать было бесполезно: Спок непредсказуем. Сколько раз доктору приходилось наблюдать, как загнанный в самую, казалось бы, безвыходную ситуацию, Спок открывал свою вулканическую «шкатулку» и находил выход там, где только что стояла глухая стена.

– Мистер Спок, я должен вас обследовать.

– Доктор, – мрачно ответил вулканец, – не приставайте ко мне с вашей медициной, она не в состоянии ни выявить, ни излечить мою болезнь.

– Почему вы так уверены в этом?

– Потому, что лечащий других может излечить и себя. – Он повернулся к доктору спиной и подошел к интеркому.

– Вызываю капитанский мостик. Продолжайте наблюдение за орбитой.

Попытайтесь вычислить точные координаты ловушки космических кораблей.

Усильте меры безопасности на борту корабля. На связи был Спок.

Маккой хотел тоже вернуться к своим прямым обязанностям, но неожиданно Сола положила свои ладони на его плечо. Боль резко усилилась.

Доктор попытался протестовать против такого безрассудного использования ею своих, и без того уже ослабленных сил, но одна рука Солы каким то образом оказалась у него под мышкой. Последовало одно точное движение, ослепляющая боль пронзила Маккоя сверху донизу, и вывихнутый сустав встал на свое место.

Проделав несколько резких движений и ощутив приятную бодрость во всем теле, Маккой недовольно проворчал:

– Кто здесь доктор?

Сола улыбнулась.

– Конечно вы! Это всего лишь навык, необходимый каждому охотнику.

– Скорей всего, это чудо, – буркнул себе под нос Маккой. Спок перебил его ворчание вопросом:

– Он не умрет?

Доктор помедлил, и Сола ответила за него:

– Нет. Теперь уже нет.

– Тогда идите за мной, – приказал ей Спок. Взгляд Солы выразил готовность принять вызов.

– Слушаюсь, мистер Спок, – ответила она и вышла за ним.

Как размашисто не вышагивал Спок, идя по длинным коридорам «Энтерпрайза», Сола Теин поспевала за ним. Пожалуй, она была единственной женщиной на корабле, способной выдержать такую гонку.

Спок шел целеустремленно, он знал, куда идет.

А Сола знала, что она была единственным существом на корабле, которое сможет противопоставить неистовой силе вулканца не менее неистовую силу женщины-заранки.

Спок ни в чем не сомневался.

А Сола время от времени вздрагивала при мысли о том, что на ее месте могла оказаться хрупкая земная женщина. Иногда на нее нападал самый обычный страх и она готова была вернуться назад, туда, где, по выражению землян, «осталось ее сердце». Да, сердце ее осталось с человеком в лазарете, который только что победил смерть. Победа его могла быть кратковременной, ненадежной, возможно, добытой только ради нее. И Соле хотелось лишь одного – находиться рядом с ним.