— Как есть правда, — подтвердил второй горностай, с трудом глотавший воздух из-за сдавливающей его горло веревки. — Мы никого не трогали, за что же нас убивать?…

— Если хотите жить, ответьте на два вопроса, — слегка ослабив петлю, смилостивился Командор. — Первый. Где еще один ваш приятель? Прежде вас было трое.

И второй. Откуда вы так улепетывали? Говорите, не то вам смерть.

В подтверждение своих слов он вновь натянул пращу, и Долговязый сразу заверещал хриплым голосом:

— Хорошо, хорошо, я все скажу, только дайте мне дышать.

— Ну, говори же… Быстрей! — Командор ослабил веревку.

Потерев шею, Долговязый заговорил тихим шепотом. Глаза его заходили из стороны в сторону, как будто он боялся, что из кустов кто-то выскочит и набросится на него.

— Это случилось вчера. Вскоре после того, как вы нас отпустили. Мы понеслись со связанными лапами. Когда бежать стало невмоготу, мы отыскали тихое местечко и, сев на землю, зубами перегрызли веревки. Старина Клиггер пошел искать что-нибудь поесть. А я нашел два плаща и фонари. Но, клянусь, смердело на том месте так, что меня чуть не вывернуло. Разило, как из зловонной кучи… причем отдавало какой-то тошнотворной сладостью. — От воспоминания Долговязого бросило в дрожь.

— Ну, давай, продолжай, — подстегивал его Командор. — Выкладывай все, что знаешь.

— Долговязый собрался отдать Клиггеру плащ и фонарь, — вместо него сказал Бергог, которого, казалось, прорвало. — Но потом мы услышали такой жуткий визг. Отродясь не слыхал, чтобы звери так орали. Мы бросились узнать, что случилось с беднягой Клиггером. Поверьте, это был сущий кошмар. В этом громадном толстом дубе вдруг открылась дверь… и… и… о ужас! — Съежившись, он закрыл лапами глаза и рот. Из этого следовало, что больше от него ничего не добьешься.

Лог-а-Лог быстро подмигнул Командору, и тот, освободив шею Долговязого от петли, по-дружески похлопал его по плечу:

— Ну, давай, дружище. Мы вас обоих отпустим. Только сначала расскажи нам все. Что вы увидели за дверью? Что случилось с вашим приятелем?

Вперившись широко раскрытыми глазами в пустоту, как будто случившееся по-прежнему стояло у него перед глазами, горностай произнес:

— Это был трехголовый дракон. Он шипел и кряхтел, как будто сражался сам с собой. Средняя голова держала Клиггера. А две другие тянули его и рвали на части. Этот крик и запах я запомню по гроб жизни.

Речь его оборвалась, и горностай захныкал, как ребенок.

Командор, схватив его за шкирку, встряхнул в воздухе, как тряпку, и заорал прямо ему в морду:

— Дракон! Да ты не спятил? Как он выглядел? Горностай, стуча зубами, с трудом глотнув воздуха, продолжал:

— Шкура как у змеи, но с чешуей. И три головы, сэр. Но страшней всех была та, что посредине. Мерзкая, крупней двух других, с четырьмя глазами — два черных и два зеленых. А на голове у нее были золотые рога. Клянусь, все чистая правда.

— Долговязый прав, — завопил Бергог. — Именно так он выглядел. Только, пожалуйста, не просите нас показывать, где находится это место.

— Да нам это и ни к чему, — сворачивая пращу, ответил Командор. — Пошли, Лог. Я знаю, куда идти.

— Затушите костер, — дав пинка горностаям, приказал напоследок вождь Гуосима. — И бегите поскорей отсюда подобру-поздорову. Если вам жизнь дорога.

— Спасибо, сэр. — Горностаи принялись закидывать землей тлеющий огонь. — Очень вам благодарны. Мы уже уходим. Обещаем, что в Лес Цветущих Мхов больше лапой не ступим.

В лесу вытянулись полуденные тени, когда Командор и Лог-а-Лог приблизились к тому пятачку, где лежали плащи и фонари. Достав мечи, они подкрадывались к нему так тихо, что ни один лист не шелохнулся. Внезапно залитый солнцем лес обратился для них в место чрезвычайной опасности.

— Три тысячи чертей, ты чуешь этот запах? — поводив носом, спросил Лог-а-Лог.

Разумеется, Командор его слышал, равно как видел трепетание травы. Чем ближе они подходили к развесистому дубу, тем сильнее она дрожала.

Повинуясь инстинкту, Лог-а-Лог схватил друга за лапу и что было сил помчался прочь.

— Скорей, приятель, — не оборачиваясь, кричал он выдре. — Не то нам крышка!

Командор бежал за ним следом, но все же не вытерпел и оглянулся назад. Увидев того, кто за ними гнался, он припустил с такой скоростью, что державшемуся за его лапу Лог-а-Логу подчас приходилось перебирать задними лапами по воздуху.

Они еще долго бежали даже после того, как опасность осталась далеко позади. Сначала к тропинке, потом вдоль нее к мерцавшему вдали аббатству Рэдволл. Отливавшее теплым багрянцем в лучах заходящего солнца здание из красного песчаника служило каждому его обитателю и домом и крепостью.

Поздним вечером, вскоре после того, как маленькие воспитанники аббатства отправились спать, все прочие его обитатели собрались в Пещерном зале, чтобы послушать Командора. Начальник выдр вышел к ним мрачнее черной тучи.

— Там, в Лесу Цветущих Мхов, — начал он, сделав драматический жест лапой, — таится огромная опасность. Сегодня я убедился в этом лично. Когда Меховичок рассказывал о белом, как призрак, и похожем на змею монстре, мы только улыбались. Но теперь, когда мне довелось увидеть это чудище собственными глазами, Я хочу заверить вас всех, что кротенок говорил чистой воды правду.

— Ну не томи нас. Поведай же нам поскорей, чего ты там узрел? — не преминула подстегнуть его Мемм.

— Три сплетенные в одно существо гадюки. Причем такой величины, что даже представить себе трудно. У средней, самой большой из них, голова увенчана короной с двумя черными янтарями. Поэтому поначалу может показаться, что у нее четыре глаза. Никогда в жизни ничего страшней не видал. И надеюсь, больше не увижу. Такое даже в страшном кошмаре не приснится.

Воспользовавшись воцарившейся тяжелой тишиной, Мэлбан достала увесистый золотой браслет с двумя черными янтарями, мерцающими в сумеречном свете фонарей.

— Это похоже на ту корону, про которую ты говорил? — осведомилась она.

— Да, несомненно, — кивнул Командор. — Только корона была во много раз больше, и камни соответственно тоже.

— Твой рассказ навеял на меня мрачные предчувствия, — сказал аббат. — Это ужасно — то, о чем ты говоришь.

Лог-а-Лог был рад, что их невероятная история подходила к концу. Окинув перепуганные морды рэдволльцев мимолетным взглядом, он произнес:

— Это было и вправду ужасно. Мы также узнали, что этот змей-монстр съел одного из горностаев, которые напали на Мэлбан с Крикулусом. Мы с моим другом еще ни разу в своей жизни ни от кого не удирали. И вы сами это знаете. Но весь этот ужас, жуткий смрад, скорость, с которой змей к нам приближался, говорят о том, насколько это страшный враг.

— Теперь, когда мы уже все услышали, — в предупредительном жесте подняв лапу, произнес аббат настоятель, — мне надлежит отдать строгие приказы. Отныне ни одному зверю не разрешается покидать стены аббатства!

Прежде чем продолжить, он пристально посмотрел на Мэлбан и Крикулуса.

— Командор организует охрану стены. В ней должны участвовать все до очереди. Но еще важнее не спускать глаз с того, что происходит в аббатстве. Я не хотел бы услышать, что кто-нибудь из диббанов пытался проникнуть за ворота или сбежать из аббатства каким-нибудь другим способом. Мемм и сестра Вернал, не будете ли вы так любезны пересчитывать своих воспитанников дважды за день?

— Хорошо, дважды так дважды, — отчеканила зайчиха-няня.

После окончания собрания аббат вышел на прогулку в сопровождении Командора, Лог-а-Лога, Крикулуса и Мэлбан. Предводитель землероек долго молчал, прежде чем решился сказать:

— Отец настоятель, вы правильно поступили, отдав соответствующие распоряжения. Нам ничто не грозит до тех пор, пока мы за стенами аббатства день и ночь на страже. Но зло никуда не денется, если мы будем от него прятаться. Нужно что-то делать.

— Да, но что? — выразительно раскинув в стороны лапы, сказал Эподемус.