Только когда ноги Сирокко коснулись мягкого ковра, она поняла, каким рискованным было это предприятие. Хотя комната и находилась на втором этаже, высота потолков была довольно внушительной.

Дейтерий закрыл окно и поежился. Потом заглянул в камин, тяжело вздохнул и опустился на диван рядом с Сирокко.

Темноту разгонял лишь блеск луны, медленно катящийся по небосводу. И этом желтоватом свете Дейтерий выглядел совсем взрослым, по-настоящему опасным.

— Мы так ничего и не узнали, — вздохнул, наконец, он. — Детектив тоже ушёл ни с чем.

— Мы узнали, что Валлаго по каким-то причинам не хочет, чтобы детектив допрашивал слуг, — напомнила Сирокко.

Девушка встала и подошла к темному провалу камина. В нем уже был приготовлен запас дров и сухой травы, и она просто зажгла его от факела в коридоре. Были времена, когда ей самой нужно было сходить в подвал за брёвнами, в сарай за травой, сложить это все и разжечь. Теперь же её работу делали другие служанки.

— Ты точно ничего не помнишь? — почти без надежды спросил Дейтерий. — Что-то странное, ненормальные или просто нехорошее?

Сирокко вновь задумалась. Ветер, шелест, шаг вперёд: и вот тело падает вниз. Куросио, маленький Куросио… остался без мамы. Воспоминания царапнули сердце Сирокко, но она лишь плотнее сжала губы.

Покачав головой, она вернулась на диван. Спать не хотелось, общаться с подругами — тоже. Словно чувствовала, что что-то упускает. Одну маленькую деталь, совсем незначительную.

Огонь тихо потрескивал. Он наводил на ускользающую мысль, тёмную, далекую.

Но, сколько Сирокко не заглядывалась в танцующие языки пламени, не могла понять, что не так.

— Сирокко, — девушка вздрогнула, почти совсем забыв о существовании Дейтерия. — Я хотел тебе сказать кое-что.

— Говори, — она повернулась к собеседнику.

— Я тут подумал, что очень хотел бы, чтобы сейчас не было так холодно, — выпалил Дейтерий, не глядя на собеседницу. — Мы могли бы пойти погулять в старом парке. Когда был в академии, часто вспоминал те ночи. Мне не хватало их и… и тебя, наверное.

«Если это признание в любви, — в страхе подумала Сирокко. — То я понятия не имею, что ему ответить».

Она молчала, ожидая продолжения. Несмотря на вновь повисшую тишину, она чувствовала повисшую в воздухе неловкость.

— Ладно, нам пора, — вздохнула она, пожалев Дейтерия и одновременно проклиная себя за беспричинную трусость. — Девочки уже заждались.

Стараясь не обращать внимания на недосказанные слова, она встала и прежде, чем Дейтерий успел что-то сказать, выскочила из комнаты.

Сирокко выжидающе смотрела на Эблис. Та лишь сокрушенно покачала головой.

— Я ничего полезного не услышала и не увидела, — вздохнула Пуансеттия, усаживаясь рядом. — Наверное, сейчас стоит сделать акцент на детективе и Валлаго. Они оба мне не нравятся.

— Придётся затаиться и ждать, — подвела итог Сирокко. — Возможно, когда-нибудь ситуация прояснится.

Все согласно закивали, и Эблис уже собиралась вставать, когда в комнату влетели двое солдат в форме. Их значки, говорящие о службе в правоохранительных органах, блестели в лучах просачивающееся в окна солнца. Темные кожаные доспехи, казалось, поглощали свет — от одного взгляда на их в душе поднимался животный страх.

— Пуансеттия Дамнфая, вы обвиняетесь в убийстве Нимфеи Атту. Вам придётся пройти с нами.

Пуансеттия дёрнула головой, и её взгляд словно покрылся коркой льда. Спокойно поднявшись со своего места, она, словно призрак, проплыла через комнату и остановилась напротив солдат.

— Конечно.

Дверь хлопнула. Резкий звук вывел Сирокко из шока. Как?! Неужели Пуансеттия?! У неё не было ровным счетом никаких причин.

Сирокко в ужасе посмотрела сначала на Эблис, потом на Дейтерия.

— Я, конечно, не могу утверждать, — осторожно заметила Эблис. — Но у меня есть подозрения, что тут какая-то подстава.

— Зачем ей это? — удивленно спросила Сирокко. — А вдруг она была шпионом?

— Ты что, смеёшься? Каким шпионом? — переспросил Дейтерий. — За кем она шпионила? Почему? Для чего?

Сирокко ничего не ответила, вспоминая проведённое с Пуансеттией время. Её уютную комнату, до потолка забитую всякими целебными травами и баночками с лекарством. Темные вечера, в которые они гадали на картах. Она единственная разбиралась во всяких мистических вещах, поэтому с удовольствием учила этому новых подруг.

Конечно, были странные моменты, связанные с Пуансеттией, однако они являлись скорее исключением. Отсутствие эмпатии не характерно для целителей, однако Сирокко слышала, что именно такие люди становятся лучшими в своём деле. Некоторая закрытость легко объяснялась характером, ночные прогулки — тоже…

Была лишь одна ситуация, в которой Пуансеттия ушла от ответа и ни под каким предлогом не возвращалась к этому случаю. Наверняка у неё были на то причины, и Сирокко не имела желания их узнавать.

Это случилось меньше, чем полгода назад. Тогда подруги, как обычно, заперлись в комнате Пуансеттии и гадали на будущее. Целительница раскладывала большие карты со странными рисунками перед Сирокко, время от времени говоря над ними какие-то заклинания. После этого внимательно рассматривала каждую, коротко рассказывая о том, что случится в будущем.

«У тебя не будет спокойной жизни, — размеренно говорила она. — Горячие ветра, песок всегда следуют за тобой. Счастье и несчастье переплетаются, соединяются, почти неразделимы. У тебя горячее сердце, будет много любви. Вижу богатство и власть, а ещё… — девушка долго вглядывалась в карту, после чего быстро перевернула её и перемешала с другими. — Ну и дальше ничего интересного. Ладно, давайте погадаю Эблис…»

Дейтерий встал с дивана и потянул Сирокко за собой.

— Пойдём, хочу кое-что проверить, — сказал он и стремительно выскочил из комнаты. Сирокко ничего не оставалось, кроме как последовать за ним.

Дейтерий уверенно шёл вперёд, миновав мужскую половину особняка и спустившись вниз по лестнице.

— Спрячься за колонной и слушай, — велел он.

Сирокко послушно юркнула за широкий столб и затаилась, прислушиваясь. Солдаты, забравшие Пуансеттию, ещё не ушли. Они размеренным шагом шли по холлу, направляясь ко входной двери.

— Эй, подождите, — окликнул их Дейтерий. — Вы меня знаете?

— Конечно, — согласился один из мужчин. — Вы — брат покойной.

— Тем лучше. Вы же понимаете, что я очень хочу узнать, кто и почему убил мою сестру? — наверное, стражники кивнули, потому что спустя несколько секунд Дейтерий вновь заговорил. — Но мне будет очень неудобно ехать в Бригон и узнавать это. Вы же знаете, почему её задержали? Можете сказать сейчас, нас никто не услышит.

— Но это же тайна, — попытался возразить другой солдат, однако тут же замолчал.

Послышался звук пересыпающихся монет, и Сирокко закатила глаза. Ну конечно, он может себе это позволить. В Церейре уже давно все было куплено богатыми и продано им же.

— Детектив нашёл в её комнате нож с кровью.

— Благодарю вас, — ответил Дейтерий.

Дверь закрылась. Подождав ещё несколько секунд, Сирокко вышла из-за колонны. В её голове крутились десятки мыслей, которые она никак не могла привести в порядок.

— Я не поняла, — покачала головой Сирокко. — Неужели Пуансеттия оказалась настолько глупой? Да никогда… Я не верю. Не могу поверить.

— Да, это действительно странно, — безэмоционально ответил Дейтерий. — И это доказывает, что её подставили. Если она действительно убила, то никогда бы не оставила нож в своей комнате, даже если бы очень хорошо его спрятала.

— С одной стороны очень умно прятать вещь там, где её вполне можно найти. Спрятать на виду… Но нет. Это глупо. Не может быть.

* * *

— Это самая дурацкая идея, которую ты мог придумать, — процедила Сирокко. — Честное слово, ощущение, что время остановилось.

Она, Дейтерий и Эблис уже почти два часа видели в засаде под кроватью Валлаго. Он должен был прийти с минуты на минуту, однако почему-то задерживался.